Дэн Симмонс - Падение Гипериона

– Дис-по-зи-ция войск, – зарычал Морпурго.

Зарисовывая Яни, я обнаружил, что графитовый карандаш не способен передать блеск пота.

– Слушаюсь, сэр. Третьим континентом является Урса… Слегка напоминает медведя… но здесь войска ВКС не высаживались, так как это южное Заполярье, почти обитаемое, хотя силы самообороны Гипериона держат там пункт прослушивания… – Яни и сам почувствовал, что его заносит. Он расправил плечи и провел по верхней губе ладонью. – Основные позиции наземных сил ВКС здесь… здесь… и здесь… – Его указка зажгла маленькие пожары вокруг Китса, в верхней части шеи Эквы. – Космические части ВКС взяли под охрану основной космопорт в столице, а также второстепенные площадки здесь… и здесь. – Он коснулся Эндимиона и Порт-Романтика на Аквиле. – Наземные части ВКС подготовили оборонительные позиции здесь… – Замигало два десятка красных огоньков; большинство на шее и гриве Эквы, несколько в районе клюва Аквилы и около Порт-Романтика. – Тут размещены подразделения морской пехоты, а также силы наземной обороны с вооружением класса «земля – воздух» и «земля – космос». Генштаб предполагает, что в отличие от Брешии на самой планете боев не будет, но в случае попытки вторжения мы достойно встретим врага, – скороговоркой закончил докладчик.

Мейна Гладстон скосила глаза на свой комлог. До прямого эфира оставалось семнадцать минут.

– А планы эвакуации?

Яни, растеряв остатки самообладания, умоляюще посмотрел на начальство.

– Никакой эвакуации, – четко произнес адмирал Сингх. – Это отвлекающий маневр, приманка для Бродяг.

Гладстон сцепила пальцы.

– На Гиперионе несколько миллионов человек, адмирал.

– Да, – спокойно отозвался Сингх, – и мы будем защищать их, но эвакуация даже шестидесяти тысяч граждан Гегемонии исключена. Если же мы допустим в Сеть все три миллиона, воцарится хаос. Кроме того, это невозможно по соображениям безопасности.

– Из-за Шрайка? – поинтересовался Ли Хент.

– По соображениям безопасности, – с расстановкой повторил генерал Морпурго. Он поднялся со своего места и забрал у Яни указку. Молодой военный постоял в нерешительности, не зная, куда бы сесть или отойти, и, смешавшись, направился в дальний конец зала и остановился невдалеке от меня, созерцая что-то на потолке – вероятно, крах своей карьеры.

– Эскадра 87.2 переброшена в систему, – отчеканил Морпурго. – Бродяги откатились назад, к ядру своего Роя, примерно на шестьдесят астроединиц от Гипериона. Полная безопасность системы обеспечена. Гиперион в безопасности. Мы ожидаем контратаки, но уверенно заявляем, что в силах отбить ее. Кроме того, Гиперион теперь является частью Сети. Вопросы?

Вопросов не было. Гладстон удалилась в сопровождении Ли Хента, нескольких сенаторов и своих помощников. Военное начальство распалось на группки, очевидно, в соответствии с табелью о рангах. Помощники помощников исчезли. Немногие допущенные на совещание репортеры бросились к своим имиджер-группам, ждущим на улице. Белый как мел полковник Яни остался стоять, как на параде, глядя перед собой невидящими глазами.

Я посидел с минуту, разглядывая карту Гипериона. На таком расстоянии сходство Эквы с головой лошади было еще заметнее. С того места, где я сидел, Уздечка и оранжево-желтое пятнышко пустыни под «глазом» лошади были едва различимы. Северо-восточнее гор не было оборонительных позиций ВКС, никаких условных значков, кроме крошечного красного огонька – видимо, мертвого Града Поэтов. Гробницы Времени не были отмечены вовсе. Складывалось впечатление, что Гробницы не имели никакого стратегического значения и не играли в происходящем никакой роли. Но я откуда-то знал, что это не так. Предчувствие подсказывало, что вся война, передвижения тысяч, судьбы миллионов – даже миллиардов – зависят от действий шести человек, затерявшихся на этой неразмеченной оранжево-желтой полоске.

Я захлопнул блокнот, рассовал по карманам карандаши, поискал глазами выход и покинул зал.

В одном из длинных коридоров, ведущих к главному входу, меня перехватил Ли Хент:

– Вы уходите?

Я шумно вздохнул.

– Да. А разве нельзя?

Хент изобразил что-то вроде улыбки, больше похожей на гримасу.

– Конечно, можно, господин Северн. Но госпожа Гладстон просила передать, что хочет еще раз побеседовать с вами во второй половине дня.

– Когда именно?

Хент пожал плечами.

– В любое время после ее выступления. Когда вам удобно.

Я кивнул. Миллионы лоббистов, искателей места, претендентов на роль биографа, деловых людей, обожателей Мейны Гладстон и потенциальных террористов отдали бы все на свете за одну минуту в обществе самого выдающегося лидера Гегемонии, но возможность видеть ее «когда мне удобно» предоставили мне одному. Никто еще не говорил, что вселенной правит разум.

Проскользнув мимо Ли Хента, я двинулся к главному выходу.

По давней традиции, в самом Доме Правительства общедоступные нуль-порталы отсутствовали. Нужно было миновать пропускные пункты главного вестибюля, выйти в сад и пройти по дорожке к невысокому белому зданию – пресс-центру и одновременно терминексу. Репортеры скопились вокруг центральной проекционной ниши, где маячило знакомое лицо Льювеллина Дрейка. Его голос – «голос Альтинга» – объявил, что сейчас начнется выступление секретаря Сената, имеющее первостепенное значение для судеб Гегемонии. Я кивнул Дрейку, нашел свободный портал, предъявил свою универсальную карточку и отправился на поиски бара.

Гранд-Конкурс – при условии, что вам удалось туда попасть, – единственное место в Сети, где можно нуль-транспортироваться задаром. Каждый мир Сети представлен здесь по меньшей мере одним из своих самых фешенебельных городских кварталов. ТКЦ предлагал целых двадцать три – с магазинами, разнообразными увеселениями, дорогими ресторанами и модными барами. Баров было больше всего.

Подобно водам реки Тетис, Гранд-Конкурс катилась сквозь двухсотметровые порталы военного образца – кольцевая улица, казавшаяся бесконечной – стокилометровая эспланада услад плоти. Можно было стоять, как я в это утро, под ярким солнцем Тау Кита – и видеть полночную Денеб-III с пляшущими неоновыми огнями и голограммами, различая на горизонте площадь Мэлл Лузуса и зная, что дальше дремлет тенистая Роща Богов с ее магазинчиками, булыжными мостовыми и лифтами, поднимающими гурманов в «Макушку», самый дорогой ресторан Сети.

Но меня вполне устроил бы тихий бар.

Бары ТКЦ буквально кишели чиновниками, репортерами и бизнесменами, поэтому я вскочил на один из челноков и переместился на главный проспект Седьмой Дракона. Здешняя гравитация пугала многих (и меня в том числе), зато в барах было куда свободнее и в них просто пили.

Я выбрал подвальчик, спрятавшийся между пилонами внешней стены и витринами. Внутри все было темным: темные стены, темное дерево стоек, темнокожие клиенты – их лица были столь же черны, сколь бледным казалось мое собственное. Подходящее местечко, чтобы напиться, что я и сделал, начав с двойного виски. С каждым новым заказом моя жажда возрастала.

Даже здесь я не смог отделаться от Гладстон. На двумерном телеэкране в дальнем углу бара появилось лицо секретаря Сената на сине-золотом фоне, предпочитаемом ею для заявлений государственной важности. У телевизора собралось несколько посетителей. До меня доносились обрывки речи: «…обеспечить безопасность граждан Гегемонии и… нельзя позволить угрожать безопасности Сети или наших союзников… поэтому мной был санкционирован беспощадный вооруженный отпор…»

– Да приглушите вы это дерьмо! – Я остолбенел, сообразив, что кричу, и кричу громко. Посетители негодующе обернулись, но убавили звук. Я еще немного полюбовался шевелящимися губами секретаря Сената, а затем сделал знак бармену повторить.

Позже, возможно, часа через три-четыре, я поднял глаза от рюмки и увидел, что напротив меня в темной кабинке кто-то сидит. Целую секунду я моргал, пытаясь рассмотреть таинственное лицо. На миг мое сердце бешено забилось – Фанни! – но моргнув еще раз, я произнес вслух:

– Леди Филомель…

Она по-прежнему была в темно-синем платье, в котором я видел ее за завтраком. Однако вырез платья опустился ниже, а лицо и плечи словно светились в полумраке.

– Господин Северн, – прошептала она. – Пора исполнить свое обещание.

– Обещание? – Я поманил бармена, но тот никак не отреагировал. Наморщив лоб, я уставился на Дайану Филомель. – Что за обещание?

– Нарисовать мой портрет, конечно. Или вы забыли, что говорили вчера за ужином?

Я щелкнул пальцами, но наглый бармен не удостоил меня даже взглядом.

– Я вас уже нарисовал, – сказал я.

– Да, – согласилась леди Филомель, – но не всю. Не целиком.

Я со вздохом опрокинул в рот последнюю рюмку виски и пробормотал: