Волк. Книги 1-6 - Виктория Гетто
– Но… Как?! Как?! Я просто не могу поверить! Не могу! Ты… Ты… Признайтесь доса, и повинитесь в обмане – вы старшая сестра этого человека!
Указывает на меня пальцем. Мама заразительно смеётся, потом наклоняется к уху наглухо задрапированной в мрачную ткань женщины и шепчет той нечто неслышимое прочим. Собеседница ахает, прикрывает лицо руками, и я вижу, как она краснеет.
– Это… Действительно… Ты… Аруанн… Но…
Её взгляд то замирает на мне, то на матушке, женщина вот-вот упадёт в обморок. Маура осторожно высвобождает свою руку, которая всё ещё лежит на моём локте, грациозным движением проскальзывает к той и поддерживает. Так…
– Матушка, почему бы тебе не пригласить своих подруг вместе с семьями в поместье Ганадрбы? Здесь недалеко. Совсем рядом.
Мама вновь мило улыбается.
– Конечно, сынок. Девочки, жду вас…
– Завтра после вечерней молитвы…
Это примерно в шесть вечера…
– В поместье Парда в этом захолустье…
Небрежно обводит рукой вокруг… Так, Атти, ты попал. Теперь от перестройки замка тебе не отвертеться, и нормальный дворец тоже надо включать в смету…
– Простите, девочки, я устала с дороги, хочу отдохнуть. Не забудьте – завтра в поместье после вечерней молитвы…
…Дамы едут в санях, а я – на верном Вороном. Естественно, что разговаривать таким образом неудобно, поэтому молчим, я лишь вижу, как восторженно блестят глаза обеих женщин… Вторая бомба взорвалась, когда мы стали выходить из зала. Приталенные пушистые шубки, почти одинаковые, такие же пушистые шапочки, кругленькие, с плоским верхом, из-под которой дразнятся локоны, у одной светло пшеничные, у второй – чёрные, словно смоль, но не жёсткие, как проволока, а мягкие и пушистые, словно мех чёрного волка на моём плаще. Уж кому-кому, как не мне знать это… Дамы, ничуть не смущаясь показать ступни, снимают обувь, и все вытягивают шеи, чтобы увидеть сказочную обувь – обычные бальные туфельки на каблуках. У мамы – повыше. А у Мауры пониже. Потому что опыта меньше. Как я понимаю, матушка готовила свой триумф не меньше года… Показав прелестные лодыжки в тончайших носочках обе дамы одевают вышитые золотом сапожки… Аккуратные, такого же алого цвета, как их платья… Мужчины массово сглатывают, женщины закатывают глаза, обе дамы хватают меня под руки, и вот так мы втроём и выходим из зала на улицу, и к нам подкатывают сани… Эх, кто-то будет бедный… В смысле, получит розог. Сани представляют собой гибрид воза и обычных саней. То есть сверху груды мехов ещё и тент. Хорошо хоть, бока открыты. Видно… Пассажирок… Въезжаем в усадьбу, мама возбуждена, дальше некуда. Вернуться в Ганадрбу двадцать два года спустя… С таким триумфом и шумом! Да, сегодня она воистину королева Фиори! И я очень рад, что помог воплотить ей в жизнь заветную мечту… Маура смотрит на меня… Не отрывая глаз… С немым обожанием… С… Зря.
…В мои двери тихонько стучатся. Я не открываю. За окном глубокая ночь. Мне нужно спать, потому что днём нагрянет куча званых и незваных гостей. А с утра – Совет, пустопорожняя говорильня, и нужно пораньше дать все распоряжения, разослать слуг за продуктами для угощения. Пусть все знают, что приглашение графа Парда значит гораздо больше, чем обычный визит на бал… Но стук не умолкает. Становится сильней. Потом всё же затихает, и слышу плач. Тихий, но горький. Открыть? Зачем? Волк дважды не делает своих предложений. Это – закон… А кстати… Точно. Как же я мог забыть? Надо послать с утра Тари за девчонкой… Думаю, Мауре приятно будет увидеть старую подругу. Да и мне тоже… Увы. Меня ждёт жесточайший облом, та, четвёртая, которую я сподобился увидеть полуобнажённой вместе с подругами в 'Старом башмаке' на этот раз не присутствует в Ганардбе. А баронесса выходит к завтраку с опухшими от слёз глазами. Матушка отводит меня в сторону:
– Ты человек, или нет?! Сколько будешь издеваться над девочкой?!
Моё лицо каменеет:
– Прекрати. Я – граф дель Парда. Волк. А Волк своих предложений дважды не делает.
– Но она же не знала! Сколько тебе можно говорить?!
Отвечаю с неподвижным лицом:
– Незнание не освобождает от ответственности. Она тебя устраивает как компаньонка, я вижу?
– Разумеется! Зачем ты спрашиваешь очевидную вещь?!
– Вот пусть ей и остаётся. Ещё вопросы?
– Но она так…
– Я тоже был 'так' из-за Лиэй. Как видишь, пережил. И я думаю, что сегодня Маура получит не одно предложение руки и сердца, несмотря на то, что она вдова.
Матушка осекается.
– Ты…
– Я уже жалею, что проявил тогда милосердие. Ты права.
Аруанн становится серьёзной, как никогда:
– Кем же ты станешь, Атти? Дальше, через пару лет?
– Не знаю, мама. Может, самим собой. А может и чудовищем. Не знаю…
Торопливо ем, не обращая внимания на молящие взгляды баронессы. Когда приеду, мама, сидящая с подавленным видом, мне всё расскажет…
К моему огромному удивлению, и не только моему, на дверях Ратуши, где проходит Совет, замок. Слуги извещают, что прибыли посланцы из Империи Рёко, и сейчас совет герцогов разговаривает с ними. Всех просят прибыть завтра. Кстати, бала тоже не будет. Значит, у меня в поместье намечается аншлаг… Задумчиво поворачиваю жеребца налево. Там – городское кладбище, на котором лежит человек, оставивший зарубку в моём сердце… Юрайта Симс. Девушка, которую я считаю своей законной женой… Красивая бастардка, не побоявшаяся смерти, чтобы отомстить с моей помощью своему сиятельному отцу, павшему от моей руки. Конь ступает неслышно, пробираясь между припорошёнными снегом холмиками и памятными камнями, установленными в изголовье. Вот и анк, на котором высечено неизвестными здесь письменами имя несчастной – Юрайта Симс-Медведева. Сметаю перчаткой шапку снега белого, чистейшего цвета, цвета непорочности и чистоты, затем обнажаю голову. Здесь, на Фиори, это не принято. Но я русский. Пусть не телом, но разумом, и обряд моей Родины для меня многое значит. Опускаюсь на колени, шепчу молитву Высочайшему, обращаясь в просьбой, чтобы в его Небесных Садах несчастная душа нашла свой покой и лучшую жизнь, чем та, что была у неё здесь. С моих губ срываются слова, обращённые к Богу, в которого я не верю. Зато верила она, красивая шатенка с длинными волосами и карими глазами… Наконец, дань уважения отдана, и я одеваю шапку на голову. Оборачиваюсь, мой Вороной неподвижной глыбой застыл за моей спиной. Умный жеребец! Понял, что хозяина лучше сейчас не тревожить, и дал мне возможность навестить девушку-бастардку… Обнимаю его голову, конь ласково
