Дэвид Вебер - Грядущая буря
«Вы говорите, что в этой версии реальности Хевен увидел возможность отхватить вместе с Мантикорой кусок нашего пирога и решил, что это выгоднее, чем пытаться добить Манти не получая ничего, кроме огромных собственных потерь и — возможно — контроль над тоннельной сетью, в конечном итоге? «сказала Водославская гораздо более вдумчивым тоном.
«Мы с самого начала твердили, что Манти это хладнокровные, циничные империалисты», отметил Абруцци. «Это просто еще больше всего того же самого с их стороны, не так ли? И то, что Хевен, который всегда ненавидел Рабсилу также, как Мантикора, в первую очередь «подтвердил» чушь о так называемом Мезанском Выравнивании вписывается в сюжет довольно логично.»
«Вы знаете, вот что меня беспокоит больше всего,» отметила Водославская. «То, что Причарт рассказала об этом Манти, а не наоборот. Я согласна, что это ерунда, но если Хевен действительно считает, что…»
«Обращаю Ваше внимание на то, что согласно сказке, которую они пытаются продать, теми, кто доставил этого Симойиш домой с Мезы, были Зилвицкий и Виктор Каша», сказал Абруцци закатив глаза. «Я уверен, что все мы помним, как Зилвицкий, подобно неуправляемой боеголовке, резвился здесь, в старом Чикаго, когда он утверждал, что Рабсила похитила его дочь. Я думаю, никому не придёт в голову назвать его беспристрастным свидетелем, в деле с участием Мезы! Впрочем, если есть хоть одна доля истины в версии Мезы о событиях в Грин Пайнс, Зилвицкий имеет все основания выступить с надуманной историей о многовековом заговоре чтобы прикрыть свою вину! А тут еще Каша, который последнюю пару лет залезал все глубже и глубже в постель Одюбон Баллрум при помощи своих дружков с Вердант Виста, и который, похоже, был с Зилвицким в Грин Пайнс. Еще один, совершенно беспристрастный свидетель против Мезы! И, как вишенка на вершине, мантикорские «древесные коты», предположительно имеющие возможность знать, когда кто-то лжет, что «доказывает» честность Симойиш.
«Самый разумный сценарий, который я могу предложить, как Зилвицкому и Каша удалось продать, по крайней мере условно, эту поделку Причарт и её администрации. Я думаю, наиболее правдоподобное объяснение того, почему им потребовалось чертовски много времени чтобы вернуться домой, заключается в том, что они провели несколько месяцев скрываясь где-то с разведчиками Манти для совместного изготовления легенды и тренировки Симойиш в качестве манекена-чревовещателя. Затем они отправились домой, в Новый Париж, чтобы донести свое «шокирующее разоблачение», до Причарт и убедить её, поделиться своей информацией с Мантикорй. В этот момент — сюрприз, сюрприз! — читающие мысли древесные коты со Сфинкса «подтверждают» искренность Симойиш.
«Честно говоря, действительно интересный и первоочередной вопрос заключается в том купилась ли Причарт. Мы все время ходим вокруг этого, Агата. Мы знаем, как играют в эти игры. Вполне возможно, Причарт на самом деле верит в эту чепуху и ее заявления по этому поводу, присланные нам мантикорцами абсолютно подлинные. Но я бы сказал, что значительно более вероятно, что она очень хорошо понимает, что кувшинчик с дерьмом, «проданный» ей Зилвицким и Каша, который оправдывает её предложение, сделанное Елизавете, на самом деле является предложением Елизаветы ей. Другими словами, она увидела возможность выйти из войны с Мантикорой таким образом, что бы сидеть на мантикорской стороне стола на мирной конференции по разделу Солнечной лиги.»
«Вы знаете,» сказал МакАртни после паузы, «что, это действительно произошло. Или что-то близкое к этому, так или иначе. Я не говорю, что Филарета не стрелял первым, просто мы собираемся рассказать всем как Хевен оказался на стороне Манти, и что реально могло быть.»
«Возможно», согласился Абруцци. «Но мы не хотим мутить воду. Будет проще, представить Манти бесспорными авторами произведения. Мы позволим Хевам стать «жертвами обмана» — может быть, с небольшими империалистическими амбициями — и в наших публичных заявлениях последовательно будем утверждать, что считаем трагической ошибкой то, что Хевен позволил себя обмануть и манипулировать собой таким образом. Больше печали, чем гнева. Кто знает? Если что-то изменится к худшему для Манти, Хевы могли бы рассматривать наше отношение как возможность дезертировать с корабля на другую сторону.»
«Если бы я был на Вашем месте, то не думаю, что поставил бы много денег на такую возможность» сухо сказал МакАртни, «но я согласен, есть по крайней мере шанс, что мы могли бы продать это в краткосрочной перспективе. На самом деле, я скажу Раджани, что было бы хорошо, если бы его эксперты смогли проанализировать записи Манти и найти доказательства возможного редактирования. Я думаю, что хороший, разумный отчет — который был бы очевидно справедливым и сдержанным, насколько возможно — который покажет, что записи, возможно, были подправлены и что невозможно окончательно установить истину, был бы более полезным, чем прямое осуждение».
«Я согласен»
Абруцци неожиданно одобрительно кивнул, и Колокольцев оглядел лица своих коллег.
«Ладно. Я полагаю, мы договорились, что будем действовать далее в соответствии с рекомендациями Малахая. Думаю также, было бы хорошей идеей для Вас и Омоссуп, Агата, составить совместный доклад с официальным предупреждением о огромном экономическом ущербе, который Манти собираются нанести Лиге вследствие своих имперских амбиций. Необходимо сделать его главной новостью, и использовать с целью создания дополнительного общественного неодобрения действий Мантикоры.» Он тонко улыбнулся. «Я не вижу, как это может разубедить любого из наших граждан в том, что Манти являются настоящими злодеями».
Глава 28
Хевенитский курьер пристыковался к «Хэвен–1» — официальному межзвездному транспорту президента Республики — мирно скользящему по предписанной ему орбите над планетой Мантикора. Тот факт, что крошечному судну позволили выполнить весь полёт в околопланетном пространстве Мантикоры без обязательного присутствия на борту мантикорского рулевого, что требовалось по правилу «обязательный дублёр», ставшему нормой для околопланетного движения в Звездной Империи, много говорил о том, насколько изменились за единственный стандартный месяц отношения между Хэвеном и Мантикорой.
Дипломатическая почта высшего приоритета из Нового Парижа была передана с рук на руки на «Хэвен–1», где ей предстояло ожидать более трех часов завершения очередной встречи президента Причарт, Императрицы Элизабет, Протектора Бенджамина и Планетарного Управляющего Бентона-Рамиреса-и-Чоу в Горном Королевском Дворце. Частично это объяснялось тем, что встреча была слишком важна для того, чтобы прерывать её, но было и ещё кое-что. Элоиза Причарт не считала себя трусливой женщиной, тем не менее, в этих обстоятельствах только суперженщина не будет чувствовать, по меньшей мере, дрожь или трепет при одной только мысли о почте из дома.
Тем не менее, сразу по возвращению на борт своего судна она немедленно направилась в занимаемые лично ей апартаменты, получила доступ к системе безопасности, раскодировала файлы, собралась с духом и начала читать.
* * *
— Нет Роджер, пожалуй в этом вопросе я соглашусь с Аретой, — сказала императрица Елизавета. — Я понимаю — это твоя свадьбы — хорошо, твоя и Ривы! — тепло улыбнувшись Ривке Ребекке Розенфельд, продолжила она. — И если ты настаиваешь, мы можем сделать это по-твоему. Но в этих обстоятельствах, я думаю, привлечение Флота, скорее всего, будет хорошей идеей.
— Мама, я согласен с большей частью твоих аргументов, но свадьба — это не политическая декларация.– Наследный принц Роджер Грегори Александр Тимоти Винтон попытался — в основном вполне успешно — не допустить раздражение в свой голос. — Но, в отличие от дяди Майка и Мишель, я никогда не служил на флоте. Чувство неловкости — вот единственное, что я испытал бы, привлекая их для моей свадьбы, особенно после того, что только что произошло. Это не по мне — использовать свой статус наследника короны для того, чтобы ради присутствия на свадьбе отвлечь кучу народу с действующего Флота, оторвав их от гораздо более важных вещей. И, что самое главное, я не хочу, чтобы всё выглядело так, будто я пытаюсь примазаться к славе, заработанной Флотом, ради того, чтобы мы с Ривкой казались более значительными персонами!
Было очевидно, что лишь сыновняя почтительность удержала его от использования несколько более энергичных выражений, и Элизабет пришлось прятать готовую было прорваться улыбку.
— Это не совсем то, что имела в виду Арета, — осторожно начала она, как только вновь вернула себе уверенность в контроле над губами. — Она…
— Простите меня, Ваше Величество, — прервала её Ривка, — но, вне зависимости от того имела ли действительно это ввиду Дама Арета или нет, я думаю, что обязательно будут те, кто именно так всё и воспримет.
