Иэн Бэнкс - Вспомни о Флебе (перевод Г. Крылов)
На станции пять они обнаружили поле боя.
Скафандр Хорзы зафиксировал странные запахи – это было первым знаком: присутствие в воздухе молекул органического вещества, науглероженного и обгорелого.
Он приказал другим остановиться, а сам стал осторожно продвигаться вперед.
У одной из стен темной, заброшенной пещеры были положены четыре мертвых меджеля: их обожженные и искалеченные тела были словно отражением окоченевших трупов на базе. Над мертвыми на стене были выжжены религиозные символы идиран.
Здесь произошла стычка. Стены станции были испещрены маленькими кратерами и длинными шрамами от лазеров. Хорза нашел остатки разбитого лазерного ружья – из него торчал кусочек металла. Тела меджелей были разорваны на части сотнями таких же маленьких снарядов.
В дальнем конце станции, за рядом полуразрушенных пандусов, он обнаружил разбросанные компоненты какой-то наспех собранной машины: что-то вроде пушки на колесах или миниатюрного броневика. Из смятой башни высовывались несколько стволов пулевого оружия, а вокруг обожженной огнем машины было разбросано множество пуль, похожих на парашютики одуванчика. Хорза слегка улыбнулся, глядя на обломки машины и взвешивая в руке горстку пуль.
– Разум? – спросил Вабслин, глядя на эту груду металла. – Разум сделал эту штуковину? – Он почесал голову.
– Видимо, да, – сказал Хорза, глядя на Йелсон, которая, держа наготове ружье, осторожно постучала ногой по разломанному корпусу. – Ничего подобного здесь раньше не было, но такую штуку можно изготовить в одной из мастерских: некоторые из старых станков все еще работают. Это было бы нелегко, но если у Разума сохранились рабочие поля, а в придачу к ним – один-два автономника, то вполне можно было сварганить такую штуку. Времени у него хватало.
– Довольно примитивно, – сказал Вабслин, крутя в руке какую-то деталь пулевого оружия. Он повернулся, посмотрел на тела меджелей вдалеке и добавил: – Тем не менее сработало оно довольно неплохо.
– По моим подсчетам, меджелей больше не осталось, – сказал Хорза.
– Но остаются еще два идиранина, – мрачно сказала Йелсон, пиная небольшое резиновое колесо.
Оно прокатилось пару метров через обломки, лежащие на полу, и упало неподалеку от Нейсина, который отмечал обнаружение мертвого меджеля глотком из фляжки.
– Ты уверен, что этих идиран здесь уже нет? – спросил Авигер, тревожно оглядываясь.
Доролоу тоже вглядывалась в темноту, осеняя себя Кругом Пламени.
– Абсолютно, – сказал Хорза. – Я проверял.
Обследовать станцию номер пять не составило большого труда: обычная станция, всего несколько стрелок, шикан в двойной петле Командной системы и место, где поезда останавливались и подключались к системе связи с поверхностью. Здесь было несколько комнат и складских помещений, устроенных в стенах основной пещеры, но никаких рубильников, казарм или пультовых; не было здесь и обширных сервисных или ремонтных площадей. Следы на пыли показывали, куда ушли идиране после сражения с примитивным автоматом Разума – в направлении станции шесть.
– Думаешь, на следующей станции будет поезд? – спросил Вабслин.
Хорза кивнул:
– Непременно.
Инженер тоже кивнул, безучастно глядя на двойной ряд стальных рельсов, посверкивающих на полу туннеля.
Бальведа спрыгнула с паллеты и принялась разминать ноги. Инфракрасные детекторы Хорзы все еще были включены, и он увидел тепло дыхания агента Культуры – из ее рта выплыло нечеткое облако. Переступая с ноги на ногу, она потерла ладони.
– Все еще не жарко? – спросила она.
– Не волнуйтесь, – пробормотал автономник из-под паллеты. – Видимо, я скоро начну перегреваться, и, пока не сгорю целиком, вы будете чувствовать себя вполне уютно.
Бальведа слегка улыбнулась, уселась обратно и посмотрела на Хорзу:
– Все еще пытаешься убедить своих трехногих друзей, что ты на их стороне?
– Ха-ха! – вставил автономник.
– Посмотрим.
Больше Хорза не пожелал сказать ничего.
И опять его дыхание, биение его сердца, медленный поток обтекающего его застоялого воздуха.
Туннели вели в черную ночь древней породы, словно внутрь какого-то коварного круглого лабиринта.
– Эта война не закончится, – сказал Авигер. – Она просто затухнет.
Хорза парил в туннеле, вполуха слушая по открытому каналу разговоры остальных, следовавших за ним. Он переключил внешние микрофоны своего скафандра с динамиков шлема на маленький экран около щеки; экран показывал молчание.
– Не думаю, – продолжил Авигер, – что Культура сдастся, как все полагают. Я думаю, они продолжат сражаться, потому что верят в свое дело. Идиране тоже не сдадутся. Они будут драться до последнего, и они с Культурой будут все время нападать друг на друга, по всей галактике, а их оружие, бомбы, лучи и все такое будут постоянно улучшаться, и в конце концов вся галактика станет полем боя, и тогда они взорвут все звезды и планеты, все орбиталища и все остальное, достаточно большое, чтобы на нем стоять, а потом они уничтожат друг у друга все крупные корабли, потом все мелкие, потом все будут жить в одиночных скафандрах, убивая друг дружку оружием, которое может уничтожать планеты… вот так оно все и закончится. Может, они даже изобретут совсем мелкое оружие и автономников, и тогда останутся несколько крошечных машин, сражающихся в том пространстве, что останется от галактики, но уже не будет никого, кто знал бы, как оно все началось.
– Ну-ну, – раздался голос Унахи-Клоспа, – веселенький сценарий. А что, если дела примут дурной оборот?
– Ну, это слишком негативный взгляд на вещи, Авигер, – послышался высокий голос Доролоу. – Нужно смотреть на все позитивно. Конкуренция способствует развитию. Война – это испытание, война – это часть жизни и эволюционного процесса. В его крайностях мы и находим себя.
– … И обычно оказываемся по уши в дерьме, – добавила Йелсон.
Хорза усмехнулся.
– Йелсон, – начала было Доролоу, – даже ты не…
– Тихо! – внезапно оборвал ее Хорза. Экран у его щеки замигал. – Стойте на месте. Я слышу звуки впереди.
По-прежнему паря в воздухе, Хорза подключил микрофоны обратно к динамикам шлема.
Низкий шум, глухой и раскатистый, словно шум прибоя вдали или раскаты грома в далеких горах.
– Что-то там шумит впереди, – сказал Хорза.
– А далеко следующая станция?
– Километра два.
– Думаешь, это они? – Голос Нейсина звучал испуганно.
– Может быть, – сказал Хорза. – Ладно. Я пошел вперед. Йелсон, свяжи Бальведу. Всем проверить оружие. Никакого шума. Вабслин и Нейсин, медленно двигайтесь вперед. Остановитесь, как только увидите станцию. Я попытаюсь переговорить с этими ребятами.
Непонятный грохот впереди не смолкал, напоминая звук оползня, услышанный из шахты в глубине горы.
Хорза приблизился к станции. За углом показалась взрывостойкая дверь. До станции оставалось каких-нибудь сто метров. Он услышал глухие металлические звуки, которые разносились по темному туннелю, низкие и гулкие; даже расстояние почти не приглушало их, и возникало впечатление, будто орудуют какими-то громадными рубильниками, пристегивают массивные цепи. Скафандр зарегистрировал органические молекулы в воздухе – запах идиран. Хорза миновал край взрывостойкой двери и увидел станцию.
На станции номер шесть горел свет – неяркий, желтоватый, словно от слабого фонаря. Хорза дождался, пока Вабслин и Нейсин не сказали, что видят станцию из своих туннелей, потом подошел ближе.
На рельсах стоял поезд Командной системы. Его округлый корпус высотой в три этажа и длиной в триста метров занимал половину цилиндрического объема станции. Из дальнего конца поезда шел свет. Источник его располагался наверху, где была кабина машиниста. Звуки, доносившиеся до Хорзы, тоже издавал поезд. Он зашагал дальше по пешеходному туннелю, чтобы увидеть остальную часть станции.
В дальнем конце платформы в воздухе парил Разум.
Хорза несколько мгновений смотрел на него, потом увеличил изображение, чтобы быть полностью уверенным. Похоже, это и в самом деле был Разум – эллипсоид около пятнадцати метров в длину и три в диаметре; он отливал серебристой желтизной в слабом свете из кабины машиниста и парил в спертом воздухе, как дохлая рыба на поверхности пруда. Хорза проверил масс-детектор: тот регистрировал нечеткий сигнал от реактора поезда, но больше ничего.
– Йелсон, – сказал он шепотом, хотя и знал, что в этом нет необходимости, – что показывает масс-детектор?
– Только слабый след. Похоже, реактор.
– Вабслин, – сказал Хорза. – Я вижу на станции что-то, похожее на Разум, – он парит в воздухе в дальнем конце туннеля. Но ни один датчик его не регистрирует. Может ли антиграв сделать Разум невидимым для детекторов?
– Да вроде не должен, – раздался недоуменный голос Вабслина. – Он мог бы обмануть пассивный гравидатчик, но не…
