Счастливый случай - Дара Ливень
Когда створки разошлись достаточно, чтобы в них можно было пройти, Ник протиснулся вперёд, не выпуская из руки ладонь Шер и оглядывая помещение: глазами, сенсорами скафандра, Силой. Последняя не сильно помогала, но угрозы он не уловил.
Посланники оказались в огромном помещении, живо приводящем на ум воспоминания о подземелье на Ботавуи. Здесь стены отличались от уже ставшего привычным покрытия шахт и коридоров. Гладкая матово-чёрная поверхность не отражала света, пол покрывали концентрические круги и ломаные линии, и уловить хоть какой-то смысл в этом странном рисунке было невозможно — при попытке пристально смотреть на него в глазах начинало двоиться и троиться, и кружилась голова.
В зале не было никакой мебели или приборов.
— Это — центр управления? — недоверчиво спросил штурман.
— Да, — ответил зал.
У них явная тяга к гигантизму, — шёпотом заметила Шер, когда увидела впечатляющие размеры помещения, отсылающие прямиком в карстовый провал, где им и досталось звание Посланников. Но только этим… Чёрные стены, а пол… Шер почувствовала легкую дурноту и зажмурила глаза. Под ноги она больше пристально смотреть не будет…
— И как это работает? — открыв глаза, спросила она, кивнув вверх.
— В данный момент центр управления находится в состоянии глубокой консервации, — проинформировал Зал. — Управление комплексом осуществляется непосредственно Залом.
— А как давно центр законсервирован, и по какой причине? Можно ли будет восстановить обычный режим? — стараясь не смотреть на пол, Шер разглядывала стены и потолок.
— Центр законсервирован сто тысяч лет назад по вашему счету, — услышала она. — Причина — отсутствие необходимости в его работе. Обычный режим может быть восстановлен персоналом.
— Ну… Значит, центру функционировать не для кого? — кажется, версия, возникшая при разговоре с кем-то на камбузе, имеет шанс оправдаться.
— Я бы пока воздержался, — штурман качнул головой. — Хочу сначала посмотреть, что тут вообще творится. А то, чем дальше в лес, тем выше вуки…
— Ваш Народ сильно пострадал от катастрофы? — тихо спросила Шер, снова поднимая глаза на старца. — Он успел покинуть эту планету и обосноваться на других? Что же осталось здесь, Зал?
— Здесь остались залы покоя, — ответил старец. — Остался Зал. Если когда-нибудь планета будет включена в солнечную систему, и атмосфера вернется, города и этот комплекс станут доступными для заселения. Кто мог уйти, ушли. Может быть, когда-нибудь они вернутся.
— И вы будете ждать, беречь залы покоя и сохранять комплекс в рабочем состоянии… сколько бы ни потребовалось… — Шер взглянула на старца, ощущая неожиданную боль внутри. Надежда была, по её мнению, почти призрачной… — Ответьте тогда, в чём смысл посланий, которые мы принесли, раз тут только залы покоя и вы? — в её голосе было что-то похожее на горечь. — А кто не мог уйти?
— Залы покоя приняли оставшихся, — произнес Зал. — Вы принесли послание, и оно будет принято. Хотите сделать это теперь?
Теперь? Вот так сразу? А как же залы покоя и все вопросы, на которые они так и не получили ответов? А вдруг сразу после этого они окажутся в лифте, который умчит их наверх? И они перестанут быть Посланниками…
— Если можно, мы хотели бы сначала увидеть здесь всё, что нам доступно, и познакомиться с вашей цивилизацией поближе. Она этого заслуживает, по меньшей мере. Нам нужно попасть в залы покоя, — Шер попробовала пожать плечами в броне. В любом случае, это не выглядело так выразительно. — Для вас так важно, чтобы это произошло сейчас?
— Я ждал долго, могу подождать ещё, — спокойно ответил старец. — Следуйте за мной.
Он поплыл над полом к стене и скрылся, исчезнув в ней.
— Эй, мы не умеем ходить сквозь стены! — окликнул его штурман. — Или там тоже дверь?
Когда они приблизились к тому месту, где пропало изображение Зала, то увидели, что стену рассекает вертикальная черта.
— Ещё одна зона перехода, — хмыкнул Ник. — Не удивлюсь, если окажется, что эти самые залы покоя — где-нибудь на другой стороне планеты…
— Надеюсь только, что я его не обидела недоверием, — вздохнула Шер, подходя к импровизированной двери и взглянула на Ника. — Ты только не отходи далеко… Мне не хочется очутиться без тебя на другой стороне… Ну, что, сезам… — она положила ладонь на прорезавшую стену черту. — Откройся?
— У меня есть одна мысль…
Ник прищурился в просвет между расходящимися створками, неожиданно пригнулся и подхватил жену на руки.
— Вот так точно не придется играть друг другом в деджарик!
И с этими словами он внёс Шер в зону перехода — за дверями оказалась именно она.
— Хорошая мысль, но тебе же тяжело? — встревожилась Шер, неожиданно теряя под ногами почву, или что там у них вместо неё. — Твои восемнадцать плюс мои восемнадцать, да ещё я сама… Или Посланницы невесомы? — пошутила она, потому что зона перехода была не самым приятным местом в этом комплексе.
— Ну, примерно на столько я себя и чувствую, — отшутился Ник. — Больше восемнадцати никак не дашь.
Уже знакомое ощущение продрало вдоль позвоночника ледяными коготками, но дверь впереди уже открывалась. Штурман внёс Шер через порог и замер — если не сказать остолбенел, не выпуская девушку.
— Ох ты ж… — вырвалось у него.
— Что… — "что это?" — хотела произнести Шер, но смогла выговорить только одно слово. Горло перехватил спазм… Шер почувствовала, как от сердца медленно отхлынула кровь, как похолодело там, внутри, слева, словно образовалась пустота, такая же ледяная и безнадёжная, как над этим комплексом…
…зал покоя был огромен, хотя и не так велик, как подземное святилище, из которого они вернулись обратно на остров. Здесь не было статуй, не было исполинских колонн и врат. Здесь были деревья.
Те самые деревья, которые Шер видела в зале с росписью, и немного раньше — на записи с имплантов спукамаса. На узловатых ветвях поблескивали кристаллы, ловя рассеянный мягкий свет. Под каждым деревом сидело существо, облик которого принял Зал. Здесь были мужчины и женщины, молодые и старые, они неподвижно сидели, опираясь спиной и затылком о ствол, закрыв глаза, и казались живыми, просто уставшими и присевшими отдохнуть. По лицам блуждала неясная улыбка невыразимого счастья — одна на всех. И чем дольше Посланники смотрели на них, тем отчётливее понимали: живых здесь нет.
