Кратчайшее расстояние (СИ) - Валерия Панина
- Мария...
- Можно просто Маша.
- Маша, вы что-нибудь слышали о первом в мире пилотируемом полете на Марс?
- Э... Да. А что, есть кто-то, кто не слышал? - я немного растерялась. В прошлом году, когда вернулась марсианская экспедиция, надо было быть глухим и слепым, и жить где-нибудь в пустыне или на необитаемом острове, чтобы не знать о таком событии. Даже меня кольнула зависть и крохотное сожаление, что, может, я не ту специальность выбрала.
- Действительно, - Марк улыбнулся. - Вопрос риторический. Но надо же было как-то начать разговор. У меня была еще одна заготовка - спросить, ваша ли это работа, - он продемонстрировал мне знакомую папку, - Но, поскольку на реферате стоит 'Мария Бородина', - мужчина иронично пожал плечами.
Я думала, что уже совсем ничего не понимаю, и вид у меня, наверно, глупый.
- Маша, - Нетесин открыл мою работу. - Ваша работа, по мнению многих, имеет новаторский характер и очень доказательна. Вы высказали - и обосновали - предположение о значении вот этих, как здесь указано, очень редко встречающихся символов.
- Иероглифов, - я нащупала твердую почву в разговоре. - Дело в том, что ранее считалось, что это религиозные символы, но, поскольку пантеоны различны... Кроме того, похожий знак найден в древней пещере под Пальмирой, раскопанной во время реставрационных работ. Скорее, они имеют отношение к астрономии, в частности, с их помощью майя и другие описывали устройство Солнечной системы. А вы майянист?
- Нет, Маша. Я работаю совсем в другой области. Именно поэтому мне нужен специалист, очень хорошо разбирающийся в древней письменности.
- Я?! - я подалась вперед. - Но я не специалист. Я всего лишь студентка третьего курса! Есть профессора, доценты, аспиранты, годами ведущие исследования. Я только учусь, и очень мало знаю.
- Мария, скажите, вам интересно принять участие в работе с уникальными артефактами? Могущими повлиять на понимание истории человечества и осмысление его будущего?
- Да, - изумление у меня уже достигло десятой степени. - Но я же говорю - я очень мало знаю. Чем я могу помочь? И что это за артефакты?
- Прежде, чем я продолжу, вы должны дать подписку о неразглашении и оформить допуск к гостайне. Как я понимаю, ваше принципиальное согласие я получил?
Вот кто бы на моем месте отказался быть причастным к тайнам, да еще государственным? И я не устояла. Не могу вам передать, что почувствовала, когда взяла в руки запаянный в герметичное, прозрачное и даже на вид очень прочное, покрытие, марсианский диск. Восемь лет интереснейшей работы, даже учеба отошла на второй план, по крайней мере, на переводческом. Но и польза практическая была - на истфаке я диплом не писала, мне зачли участие в изучении символов с диска. После окончания МГУ продолжила работать в исследовательской группе Марка Нетесина, в которой, конечно, кроме меня были и профессор, и доцент. Даже один академик время от времени нас консультировал, позже, когда мы начали изучать записи и фотографии с Луны, обрабатывать данные наших экспедиций к пирамидам. Я была единственной женщиной в мужском коллективе, а в таких случаях тебя воспринимают или как своего парня, или как объект соревнования. Нет, это не я такая умная. Это некий Алексей Александрович Никишин мне сказал. На второй или третий день знакомства.
Если представить себе некий идеал мужчины, то никого лучше Алексея на эту роль не найти.Идеал не портил даже рост (он был на полголовы ниже меня). Стильная прическа, модная ухоженная бородка, красивое лицо, приятная улыбка, спортивная фигура, манеры почти великосветские, по крайней мере, как у киношных аристократов, острый ум. При каждой встрече целовал руку, подвигал стул, вставал, когда женщина входит. Ухаживать за мной начал с первого дня, и ухаживал красиво. Цветы, билеты в театр, выставки, на какие-то приемы водил, в рестораны приглашал. Научил водить машину, когда мне ее папа на двадцатилетие подарил. Сама удивляюсь, как я, двадцатилетняя девочка, устояла. Сначала меня задели его слова, те самые, про добычу и охотника, хотя он потом и говорил, что неудачно пошутил. Чем больше мы общались, тем сильнее я чувствовала смущение и неуверенность в себе самой. Он взрослый состоявшийся человек, успешно сделавший карьеру, зачем ему я? Не модельной внешности, ничего толком из себя не представляющая? Так, развлечение на пару недель. Но он был очень настойчив, уверенно говорил об общем будущем, и я внутренне сдалась. Наверное, в очередной раз, когда он пригласил бы меня к себе после ужина, все бы и случилось. Но как-то вечером в субботу, в начале декабря, мне неожиданно позвонила мама.
- Маша, - мама говорила быстро и без пауз, высоким голосом, совсем не похоже на себя. - Мы в больнице, папе делают операцию. Ничего страшного, не волнуйся, мы попали в аварию. У Влада сломана нога, даже кость видно было, и ушиб сильный от подушки, нос сломан. Кровью весь салон испачкали, не отчистится, наверное, хотя там капот всмятку, проще новую купить...
- Мама, а ты как? Ты не? - размазывая слезы по щекам, я судорожно одевалась, придерживая телефон плечом. - Я сейчас же приеду!
- Я на заднем сиденье ехала, к счастью, пристегнулась. Синяки везде и болит. Маша, мы в БСМП.
- Я еду, мам! Еду!
Застегивая на ходу куртку, прошлась по квартире, выключая свет, набрала Никишина.
- Алексей, мы завтра не увидимся. Я уезжаю к родителям.
Пока ехала в лифте, прогревала машину, ответила на все вопросы - что случилось и нужна ли помощь, отказалась от предложения немедленно приехать, пообещала позвонить и сообщить новости.
- Маша, звони в любое время! - голос у него был встревоженным и сочувствовал он искренне. Мне даже стало чуть легче. Попрощалась и по почти пустой Москве как могла быстро помчалась в Дубну.
Мама лежала в одноместной палате, бледная, испуганная. Протянула мне руку, я кинулась к ней, обняла.
- Мамочка, - я заплакала. - Как ты, как папа?
- Болит ужасно, - мама распахнула халат. Поперек груди, от плеча до талии расплывался багрово-синий кровоподтек. - Но переломов и внутренних повреждений нет, меня оставили только понаблюдать. И папа в порядке, уже перевели в палату, в соседнюю. Медсестра сказала, спит.
- Я загляну к нему, - я встала.
- Да, Маша. А потом
