Э(п)рон-4 (СИ) - Быченин Александр Павлович

— Мария Фёдоровна Завьялова, наследница рода Завьяловых, со свитой! — объявил распорядитель церемонии, на котором незамедлительно сфокусировалась дядькина камера, поскольку тот повернулся на зычный голос.

Естественно, группа визитёров, как раз в этот момент выбравшаяся из лифта, тоже оказалась в кадре, вызвав у меня очередной зубовный скрёжет — помимо самой Машки я ещё и ту самую Э. Б. рядом с ней разглядел. Трое импозантных мужиков на их фоне остались практически незамеченными.

Распорядитель между тем продолжил оглашать список, проигнорировав пробежавший по трибунам рокот:

— Эмилия Рузовская-Лежье, секретарь!..

Ха! И когда она только успела? Надо будет потом Влада попытать, наверняка ведь в курсе подробностей. Хотя выбор «легенды» далеко не очевиден — зачем так палиться, повторно прикидываясь бретонкой, пусть и с росскими родственными связями? Или наоборот, она росс с бретонскими родственниками?

— Антуан Сен-Пьер, правозащитник, — добрался до первого мужика распорядитель.

Объявленный коротко поклонился и отступил за спину Машки, уступив место коллеге.

— Этьен Дю Гра, президент некоммерческого международного фонда «Правозащита без границ»!

Та-а-ак… стало немного яснее. А третий кто?

— Джереми Мэдисон, правозащитник!

Этот даже намёка на поклон не сделал, зато ухмыльнулся и окинул зал насмешливым взглядом. Этак демонстративно и с долей превосходства.

— Принимающая сторона — Совет клана Завьяловых, в лице главы клана Германа Романовича Завьялова и выборных представителей от родов! — закончил официальный ритуал распорядитель.

— Спасибо, Евграф Анатольевич! — благодарно кивнул дядя Герман, отчего изображение характерно дернулось. — Мария? Всё верно?

— Да, Герман Романович, — подтвердила Машка. — Но чтобы ни у кого не осталось сомнений, уточню: вот эти господа мои адвокаты (бретонцы слаженно кивнули), а мистер Мэдисон выступает независимым гарантом.

— Гарантом чего? — подпустил в голос ехидства дядя Герман.

— Моей безопасности, — рубанула Машка. — Я хочу быть уверена, что смогу покинуть «Савву Морозова» беспрепятственно вне зависимости от исхода переговоров.

— Не слишком ли много на себя берёшь, девчонка?! — прошипел распорядитель, но дядька остановил его коротким жестом.

А затем столь же легко восстановил тишину в зароптавшем зале.

— Твою же маму… — поражённо прошептал Влад.

Видимо, забыл, что мы перешли в фоновый режим и нас никто за пределами «дополненной реальности» не услышит.

— Согласен, — хмыкнул я. — Неплохо мы ему подсобили в прошлый раз… экую власть забрал!

— Давайте потом, симатта! — шикнул кэп, и мы с Пахомовым заткнулись.

Действительно, нюансы и позже можно будет обговорить. А пока следует… чуть не сказал «наслаждаться». Хотя, может и так.

— Совет клана собрал я, братие! — поднялся со своего места дядя Герман. — Гостья же наша молода и неопытна, так давайте же отнесёмся к ней…

— Снисходительно?! — фыркнула Машка.

— С пониманием, — уточнил Герман Романович.

И, зуб даю, посмотрел на неё именно снисходительно, на что сестра моя среагировала, как и подобает несдержанной на язык, но всё же совестливой девице — залилась лёгким румянцем. Стыдно ей стало, ага. Впрочем, исключительно из-за многочисленности возрастной аудитории. Меня бы она фиг устыдилась, уверен.

— Так что же ты хотела сообщить почтенному собранию, дитя?

— У меня несколько вопросов, — уже совершенно спокойно улыбнулась Машка, включив «глазастого очаровашку». — Мсье Сен-Пьер, прошу вас.

— Благодарю, мадемуазель Мари, — выступил вперёд хлыщеватый правозащитник. — Я уполномочен моей подзащитной вести процесс. Вы не возражаете, господа?

Надо признать, на росском бретонец говорил очень даже неплохо — и грамотно, и почти без акцента. Понятно, что «нейр» с программой-автопереводчиком в помощь, но всё равно языком надо владеть на довольно высоком уровне, чтобы этими прибамбасами пользоваться. Без базы никуда, софтина в основном помогала в языковых нюансах. Ну и выбор помощников теперь вполне очевиден — скорее всего, Эмилия связи в Бретонском Союзе задействовала. А бритт и впрямь для пущей безопасности — если он везде с ними шатается, то ведь даже покушение толком не устроишь из опасения задеть поганца. Не дай бог, с ним что, вони потом не оберёшься. Бритты в такие инфоповоды вцепляются что твой бультерьер. Умно… и прослеживается явное влияние одной мозговитой особы.

— Говорите, — между тем барственно махнул рукой дядя Герман.

— Тогда начнём, господа. Мсье Завьялоф, вы подтверждаете личность моей подзащитной? Назовите её полным именем, пожалуйста.

— Да, подтверждаю! — во всеуслышание заявил дядюшка. — Сия юная особа — моя племянница, дочь моего единокровного брата Фёдора Романовича Завьялова, урождённая Мария Фёдоровна Завьялова!

— Благодарю, мсье… свидетели, зафиксируйте факт установления личности мадемуазель Мари.

Ловко, блин! Минус одна проблема. Раз дядя Герман, причём в статусе главы клана, подтвердил личность Машки, то она автоматом признаётся живой, то бишь возвращается из небытия. Причём безо всякой судебной волокиты и заморочек с генетическими экспертизами, идентификацией по отпечаткам пальцев, сканам сетчатки и прочим скучным процедурам. Недурственно, недурственно…

— Признаёте ли вы, мсье Завьялоф, право её наследования бывшему главе клана Завьялову Федору Романовичу? — продолжил тем временем правозащитник.

— Нет, не признаю, — невозмутимо помотал головой дядя Герман, но приспособившийся «нейр» отработал автофокусом, и изображение очень быстро вернулось в норму.

Машка от этих слов сверкнула глазами и вознамерилась было что-то ляпнуть, но бретонец мановением руки призвал её к порядку и сам озвучил напрашивавшийся вопрос:

— И почему же, мсье?

— Я не согласен с формулировкой, господин Сен-Пьер.

— В какой части? Вы не признаёте право наследования? Или не признаёте личность, каковой наследует моя подзащитная?

— Статус. Я не признаю право наследования бывшему главе клана, — усмехнулся дядюшка. — А вот право наследования главе рода Завьяловых признаю целиком и полностью.

— Устраивает ли вас такой ответ, мадемуазель Мари? — повернулся к ней правозащитник.

Машка зло прищурилась и медленно кивнула.

— Итого, действующий глава клана Герман Романович Завьялов подтвердил личность моей подзащитной, а также подтвердил её право наследования главе рода Завьяловых, покойному Фёдору Романовичу! — объявил бретонец, обращаясь к собранию. — Прошу почтенный совет зафиксировать данные факты.

По трибунам пронёсся шорох — согласно традиции представители родов либо поднялись со своих мест, подтверждая правоту оратора, либо остались сидеть, не согласившись со сказанным. Правда, таковых оказалось подавляющее меньшинство, и распорядитель церемонии столь же традиционно резюмировал:

— Совет внял и признал справедливость притязаний Марии Фёдоровны Завьяловой!

— Да будет так, братие! — поддержал его дядя Герман. — Ты что-то ещё хотела сказать, дитя?

— Жаль, что я не могу оспорить у вас занимаемую должность, Герман Романович, — лучезарно улыбнулась взявшая себя в руки Машка.

Я, если честно, в этот момент чуть пивом не подавился: нет, ну какая наглость! Охренеть… я и то поостерёгся стариканов из Совета до такой степени злить! Интересно, какая обраточка сейчас последует?

— Ты же прекрасно знаешь, что это в принципе невозможно, дитя, — терпеливо-снисходительно заметил дядька. — В силу твоих, э-э-э, гендерных особенностей.

— Баба должна знать своё место, так, дядя Герман? — Голос Машки звенел от едва сдерживаемой ярости, но в лице она даже не изменилась, к её чести. — Не по Уложению с девчонкой клинки скрещивать?

— Твой пол тебя защищает, дитя, — не стал спорить с очевидным Герман Романович. — И в этом твоё великое благо. Ты не можешь претендовать на пост главы клана. Смирись с этим.

Машка мазнула взглядом по одобрительно зашумевшим трибунам, покосилась на собственных спутников (те тоже всем своим видом демонстрировали солидарность с собратьями-мужчинами), вдохнула поглубже перед тем, как разразиться гневной речью… и промолчала. Я бы даже сказал, сдулась. А всё потому, что некая Э. Б., до того абсолютно безучастная к происходящему, предостерегающе сжала её ладонь. Чёрт! Вот как у неё так получилось?! Я за год не смог на сестрицу повлиять, а эта с ней всего ничего знакома… неделю, ну пусть даже две! И уже явный авторитет для безбашенной оторвы. Повезло, что мы Эмили завербовали. С другой стороны… сдаётся мне, от такого агента влияния потом с большим трудом избавляться будем. Если будем, конечно же.