Тайна мертвой планеты - Сергей Че
— Думаю, нам здесь больше нечего делать.
Первый злобно выругался и зашагал обратно к зданию базы.
Третий наклонился ко Второму и прошептал:
— Анализатор подтверждает. Памятнику больше миллиона лет.
— Плевать, — буркнул тот и двинулся следом за Первым.
Череп поднял руку.
— Стойте! Вы никуда не уйдете, пока не передадите мне коды земной обороны.
— Черта лысого ты от меня получишь, а не коды, — бросил Первый, не оборачиваясь.
Двери базы распахнулись, и оттуда выбежали пара десятков черепов. Окружили капитанов и опустили копья.
— Смело, но глупо, — сказал череп.
Первый зарычал и бросился вперед.
Битва закончилась едва начавшись. Стоило капитанам настучать по первым попавшимся под руку черепушкам, из дверей выбежали еще три десятка и завалили их массой.
Череп присел рядом с прижатым к плитам Первым капитаном.
— Давно хотел опробовать одно средневековое ноу-хау. Но все как-то случай не подворачивался.
Он щелкнул пальцами и из толпы вытолкали телегу с тремя торчащими вверх железными кольями.
— Вы главное, когда на них сидеть будете, не дергайтесь и не шевелитесь. Сидите спокойно. Если будете елозить, кол уйдет глубже. А так может и до утра проживете.
Самые дюжие черепа подскочили к ним, схватили под руки и потащили к телеге.
Раздался тошнотворный треск, и головы всех ближайших черепов вдруг разлетелись вдребезги, заляпав все вокруг густой бурой массой.
Потом рухнули на плиты те, кто стоял в окружении.
Последним, не успев ничего сказать, потерял голову главный череп.
Темный силуэт стремительно рванулся к капитанам, перепрыгивая через трупы.
— Профессор⁈ — недоуменно уставился на него Первый. — Вы-то здесь откуда?
— Долго объяснять. Пока вы здесь памятники рассматриваете, девчонка обвела нас всех вокруг пальца и уже добралась до Майн Рида. И ублюдок на летающем сарае кстати тоже. Ноги в руки и бегом за мной!
Профессор побежал обратно, смешно выкидывая коленца.
На полпути обернулся.
— Ну⁈ Чего застряли?
Троица капитанов торчали на том же месте, ошарашенно глядя на него.
За стеклами профессорских очков горели золотым огнем оба глаза.
Рассказ 33. Папаша и золотая пыль
Эффект властианской золотой пыли он обнаружил совершенно случайно.
Два года профессор работал над прибором, позволяющим переводить мозговые импульсы животных в человеческую речь или визуальные образы. Все было тщетно. Прибор был создан, но в большинстве случаев нес полную ахинею. После очередного неудачного испытания профессор завалился в ближайший бар, начал с графина водки, продолжил коллекционным коньяком, заполировал текилой и где-то через пару часов обнаружил себя на скамейке в парке с бутылкой дешевого бурбона в одной руке и плавленым сырком в другой.
Рядом сидел патлато-бородатый космолетчик в комбинезоне механика старого образца и запанибратски вещал:
— … вот я и говорю, тупой ты, профессор. Недалекий. Не с того конца начал. Ты свое зверье за скобки вывел. И носишься с ним. А надо смотреть ком-плекс-но! Звери — это те же люди.
— А люди — это те же звери, — клюнул носом профессор.
Механик запнулся и собрал глаза в кучу.
— Точно. А значит, что?
— Что?
— Мало собирать все эти звериные синусы, косинусы и проводить опыты на зверях.
— Надо проводить опыты на людях!
— Да! То есть нет! Не опыты. И не проводить. Собирать инфу. Галактика огромна, и в ней постоянно случается то, что можно использовать. Вот ты об инциденте на Власте слышал?
Профессор напряг память.
— Смутно.
— Хех. А еще профессор. Это ж… — патлатый механик (уволенный десять лет назад за пьянство) покрутил головой, поискал слова, не нашел и хлебнул из фляги самогона. — Короче, внимай.
Власта была мелким двухкилометровым астероидом, лежащим вдали от планетных систем и космических трасс. Корявый, изрытый оспинами замороженный камень, никому не нужный и не интересный. Старое исследовательское корыто под названием «Ландау» (приписан к Академии Наук, экипаж 30 человек, в том числе два академика, три профессора, семь докторов космографии и планетологии. А также лаборанты, аспиранты и студенты) оказался рядом совершенно случайно. Искин случайно выбрал маршрут. Один из лаборантов случайно глянул на спектральный анализ. Его профессор случайно загрузил результаты в корабельный дайджест, а академик их случайно просмотрел.
В общем весь следующий месяц «Ландау» провел в связке с астероидом.
Странные линии спектра исходили от бугристой массы золотистого цвета, которая изредка встречалась в расщелинах астероида, а при повышении температуры превращалась в кристаллическую пыль.
Пыль генерировала вокруг себя энергетическое поле, попав в которое человек начинал получать информацию непосредственно из мозга других людей. Он не читал мысли. Он будто бы сам частично становился другим человеком. Ему открывались все постыдные тайны и темные загадки. Из шкафов вылезали все скелеты. И этот процесс был обоюдным. Роботы наскребли и доставили на «Ландау» всего два килограмма кристаллической пыли, но этого оказалось достаточно, чтобы покрыть полем весь корабль.
Пыль влияла на людей постепенно, будто подбирая ключи. Сперва тайны были стыдные, но безобидные. Кто-то жить не мог без ежедневной мастурбации. Кто-то без легкой наркоты. Кто-то по утрам запирался по утрам в туалете и с аппетитом пожирал козявки. Затем стали открываться тайны посерьезнее. Кто-то по знакомству получил кафедру. Один из докторов смухлевал на защите диссертации. Один из аспирантов переспал с молодой женой одного из профессоров, чтобы попасть на «Ландау». Все бы ничего, но и профессор и его жена были тут же. В результате профессора с проломленной головой унесли робомедидки, а аспиранта закрыли в техотсеке, превратив его в тюремную камеру. А когда все узнали, что самая красивая студентка экипажа, та что весь рейс строила из себя недотрогу, на самом деле страдает нимфоманией, пользует вечерами свою коллекцию фаллоимитаторов и мечтает, чтобы ее изнасиловали, проблемы тут же скакнули на другой уровень. Десять человек, треть экипажа, нагрянули к ней ночью, отнесли в кают-компанию и там устроили шестичасовую оргию, не обращая внимание на слабое сопротивление. Ближе к середине процесса до студентки дошло, что изнасилование выглядит не так, как она представляла, но было уже поздно. Ее вопли только распаляли собравшихся вокруг нее докторов и аспирантов. В конце концов они разодрались за очередность доступа к телу, кто-то выхватил нож. К утру в кают-компании лежало четыре трупа. Три аспиранта с ножевыми. И студентка, то ли задушенная горловым минетом, то ли потерявшая много крови от разрывов стенок
