Вихри эпох - Данила Владимирович Ботанцов
– Что за вести, Марк? – посмотрел он на него. Они были призваны на службу в один год, и уже много лет вместе служили в Девятом, поэтому Гай мог позволить себе подобные отношения с центурионом – разумеется, наедине.
– Аид их разберёт, – покачал головой центурион. – Начальству виднее. Судя по всему, срываем лагерь и топаем куда-то. Да к этому всё и шло: сначала выступили из Эборакума, потом соединились когортами, теперь готовимся к наступлению. А на кого и в каком хотя бы направлении, узнаем сегодня вечером от трибуна.
– Не похоже на стандартный карательный поход против бригантов или пиктов, – заметил Гай. – Но с другой стороны, куда ещё нам идти?.. И зачем? Новое массовое строительство? Так взяли бы Двадцатый, к примеру.
– А с чего ты взял, что мы пойдём именно на юг?
Опцион внимательно посмотрел на лицо Марка.
– Ты думаешь?..
– Я ничего не думаю, – буркнул центурион. – Но иначе никак не объяснить весь этот переполох. Просто будем ждать вечера.
* * *
Высокий и статный воин, в белом доспехе с небрежно перекинутым через плечо багровым плащом, задумчиво склонился над разложенной на столе картой. Это был командир Девятого Испанского легиона, герой и ветеран недавней
Дакийской войны, легат Гней Флавий Урсус. Небрежно поглаживая ножны висевшего у пояса гладия, он говорил, периодически бросая внимательные взгляды на обступивших его трибунов и прочих высших офицеров легиона.
– … На данный момент дела обстоят именно так, – подытожил он свою речь и бросил стилос на пергамент. – Кто провёл этот приказ – мне неизвестно, равно как и то, знает ли вообще Публий Элий Адриан – да продлит его годы Юпитер – об этих замыслах сената. Но завтра на рассвете нас уже не должно быть на этом месте.
– А что в это время будет делать Шестой? – угрюмо отозвался центурион-примипил откуда-то сбоку. Подойдя в числе последних, он незаметно пристроился в самом углу командирского шатра и в течение всей речи Гнея Флавия молча рассматривал сверкающие на собственной кольчуге фалеры. Однако стоило легату умолкнуть, как первый центурион тут же задал вопрос, волновавший всех присутствовавших на этом совете людей – и больше всего, пожалуй, самого Гнея Флавия.
Все взоры устремились на легата.
Гней молча помотал головой.
– Шестой Победоносный остаётся на своём месте. – Поджав губы, легат отошёл от стола и прошёлся вдоль стенки шатра. Затем подошёл к жаровне и погрел ладони над углями – зима в Британию пришла как никогда быстро – и добавил:
– Шестой остаётся на месте, так же, как и Двадцатый. Разведывательная экспедиция полностью возложена на нас, вернее, на то, что осталось от Девятого Испанского после всех этих напастей с эпидемией и бригантскими восстаниями. Тем не менее, наш долг и наша обязанность – выполнить все приказания Рима, даже если для этого придётся умереть. Или кто-то со мной не согласится? – с вызовом, внезапно раздражившись, спросил легат. Ему, как и его подчинённым, было непонятно, зачем самому измотанному легиону в Британии необходимо в таком срочном порядке выдвигаться со своих обжитых мест на север, в Каледонию, туда, где обитает великое множество никому не известных племён.
В шатре наступила тишина.
– Все свободны. – Гней повернулся спиной ко входу и сделал вид, будто интересуется тем, как висит его боевой панцирь на своём крюке.
– Командир, – раздался чей-то неуверенный голос сзади.
Гней повернулся. Перед ним стоял совсем юный трибун-латиклавий, Крикс Мелий Капут, его первый заместитель.
– Да? – устало проговорил Гней.
Крикс замялся, явно не зная, как лучше начать.
– Легат, я не уверен, что этот поход… – неловко пробормотал он и осёкся, увидев каменное лицо легата. Тогда сенатский трибун понял, что не стоит ходить вокруг да около, и резко выпалил:
– Командир, мне кажется, что нам следует оставить хотя бы одну когорту в лагере. Кто знает, что будет потом, быть может, легиону придётся отступать, и…
– То есть ты хочешь остаться в лагере? – понимающе кивнул легат. Сенатский трибун слегка покраснел, но помотал головой:
– Я просто хочу, чтобы мы были готовы к…
Легат не дал трибуну договорить и бесстрастно продолжал:
– И ты не хочешь идти вперёд, на север, сражаться с дикими варварами во славу Рима? Выполнять приказ Империи?
– Я…
– Ты не задал вопроса, мой юный друг, но я всё же тебе отвечу: нет. Ты пойдёшь с нами, потому что когорта, в которую тебя поставили командиром – первая, сдвоенная когорта! – будет нужна в нашем походе. Клянусь Марсом, я не разрешу тебе остаться в лагере даже с одной центурией, потому что в тех местах, куда мы пойдём завтра, нам понадобится каждый человек, каждый воин будет на счету.
Легат шагнул вперёд, Крикс невольно отступил.
– А тебе я советую крепко запомнить, что, когда отдаётся приказ, его следует выполнять – быстро, чётко и беспрекословно. Никто, никто в моём легионе не может отказаться от выполнения приказа, которого я сам не смею ослушаться. Я ясно выразился?
Гней холодно и отчуждённо смотрел в злые и застывшие глаза девятнадцатилетнего сына сенатора.
Трибун несколько секунд стоял молча, глядя на плащ своего командира. Легат терпеливо ждал. Наконец, Крикс небрежно хлопнул себя по груди, резко повернулся спиной к Гнею и быстрыми шагами вышел из шатра.
Лицо легата тут же исказила гримаса усталости. Сняв шлем, Гней взъерошил волосы, в которых уже начинала пробиваться седина, и еле слышно пробормотал:
– Боги и даймоны… надеюсь, они там понимают, что делают.
* * *
Мерно чеканя шаг, одна за другой когорты выходили из преторских ворот и поворачивали к старой пиктской тропе. Путь лежал на север, мимо Катарактония, в те дебри, где безраздельно правили неведомые варварские племена и их дикие вожди.
– Гней хоть как-то объяснил смысл всей этой затеи? – мрачно спросил Марк своего трибуна. Тот немного помолчал, покосился на маршировавшую мимо него центурию во главе с опционом, и негромко ответил:
– Наши разведчики и патрули часто ходят по самым разным маршрутам, ты же знаешь. Без этого никак не уследишь за перемещениями всех этих орд и племён как внутри Империи, так и на её границах. И очень часто наши патрули попадают в различные засады, это тоже самое обычное дело. В таком случае посылается когорта-другая, которая разбирается в ситуации и налаживает мир и порядок в необходимом регионе.
Военный трибун замолчал и снова задумался. Подъехав вплотную к своему командиру, его первый центурион вежливо ждал.
Наконец, Сергий продолжил:
– Однако в этот раз произошло что-то другое.
