Раджнар Ваджра - Доктор для чужаков (сборник)

— Да-да, — прощелкал Сделка, как мне показалось, озадаченно. — Но мы пока не знаем, как применять его вне зависимости от соотношения между расстоянием и затраченной энергией, что не позволяет нам перемещаться за пределы Галактики. Из каких источников берете энергию вы?

Тут я понял, чем конкретно вызван его жгучий интерес к затронутой нами теме.

— Соотношение, о котором вы упомянули, вещь довольно относительная, если не сказать — мнимая. Оно является следствием некорректного разделения энергии, времени и пространства.

— Но как вы отделяете что-то от чего-то? — вмешался я. — И как изолируете себя от Вселенной, в которой находитесь?

— Вы, вероятно, знаете, что существуют некие… позвольте мне назвать их «излучаемыми агентами», поскольку, когда речь идет о субатомных излучениях, само слово «частица» является в корне неверным. Так вот, существуют агенты различной природы, которые не взаимодействуют с привычной вам материей.

Я попытался припомнить то немногое, что когда-либо слышал о субатомных частицах, которые, если верить Хаксель, вовсе не были частицами.

— Как нейтрино?

— То, что вы, люди, называете «нейтрино», на самом деле состоит из нескольких категорий различных агентов. Многие их них никак не реагируют на известные людям силы и поля, включая гравитационные, но активно взаимодействуют с силами, которые вам пока неизвестны. Мы научились управлять ими. С их помощью мы окружаем наши космические корабли несколькими слоями агентов, которые надежно изолируют нас от материальной Вселенной.

Я яростно потер подбородок, но картина не желала проясняться.

— Постойте, — сказал я, — мне бы хотелось проверить, правильно ли я уловил основную идею. Вы окружаете свои корабли темной материей, и это дает вам возможность свободно перемещаться куда угодно?

— В общем и целом — да.

Сделка, который весь извелся во время этой высокоученой беседы, снова не выдержал и вмешался:

— Раса тсф крайне заинтересована в более подробном изучении вашего метода. Нам так и не удалось достичь полной изоляции от окружающей Вселенной.

— На данный момент мы единственные из всех известных нам рас обладаем подобной технологией.

Если бы у Сделки были руки, он бы, наверное, радостно потер ладони.

— Существует ли что-то такое, — спросил торговец, — что уважаемые гуюки желали бы обменять на эту информацию?

Хаксель ответила не сразу.

— Я отвечу, достойный торговец, — промолвила она наконец. — Но отвечу только после того, как состоится заседание коллегии выбранных нами экспертов и судей. От того, какой они вынесут вердикт, зависит очень, очень многое.

Ее последние слова, а точнее — тон, которым они были произнесены, показался мне очень серьезным, даже зловещим, но прежде чем Сделка или я успели задать очередной вопрос, Хаксель выпорхнула из кают-компании.

Таинственность, которой гуюки окружили предстоящую мне работу, серьезно действовала на нервы. Еще одной причиной, осложнявшей мне жизнь, было мое собственное неуемное любопытство. Отчего-то мне не давали покоя мысли о еврейской традиции и о том, прав был Пипс или нет в своих догадках-«озарениях», поэтому еще до отлета с Земли я закачал в виртуальную библиотеку своего инфомата несколько виртуальных томов соответствующей тематики. В первые же сутки полета, когда мы, поужинав, уложили Алекса спать, я засел за чтение, которое оказалось на редкость сложным для понимания. Раньше я считал, что каббала представляет собой тайную и к тому же не слишком популярную мистическую доктрину, которая пыталась нащупать способ управления космическими силами с помощью заклинаний. Мысленно я относил ее туда же, где уже находились карты Таро, пентаграммы, телема, «Золотая Заря», столоверчение и Лицемерный маг [27], но первая же виртуальная книга, написанная хасидским раввином (я начал с нее исключительно из-за многообещающего названия), убедила меня в том, что я ошибался. Похоже, Пипс случайно напал на самую настоящую золотую жилу.

Конечно, вещи, о которых писалось в книге, были странными, я бы даже сказал — чуждыми моему уму, воспитанному более или менее в христианских традициях, однако они обладали вполне определенной практической ценностью. Пипс сказал, что каббала есть учение о балансе «духовных потоков», и раввин в своей книге это подтверждал, однако подробности меня поразили. Так, например, я узнал, что сефирот организованы в виде расположенных одна под другой триад, каждая из которых может быть схематически представлена в виде повернутого острием вниз треугольника. Больше того, на каждом уровне две верхние идеально уравновешенные вершины такого треугольника обретают свое полное выражение в нижней вершине. Раввин также писал о трех «ментальных» и семи «эмоциональных» потоках-сефиротах, ни один из которых я никогда не счел бы атрибутом эмоциональной или интеллектуальной сферы.

Так, на эмоциональном уровне сефирот самоотверженности и щедрости Хесед мог бы оказывать сильное негативное воздействие, если бы его не смягчал и не уравновешивал противолежащий ему сефирот Гебура, отвечающий за сдержанность, сосредоточенность и самодисциплину. Хесед, получив преимущественное развитие, мог вызвать у человека расточительность, бездумную трату внутренних ресурсов или же спровоцировать в окружающих ведущие к самоуничтожению процессы. Сефирот Гебура мог породить замкнутость, жадность и чрезмерную углубленность в себя, однако действуя вместе, должным образом уравновешенные Хесед и Гебура как бы включали третий сефирот треугольника Тиферет, ответственный за эмоциональную гармонию и красоту.

Кроме этого, в книге раввина я обнаружил концепцию Бога, которая показалась мне чрезмерно усложненной. Вместо седобородого старца, восседающего на золотом троне, Бог представал как неделимая и вечная не-вещь, как сокровенная и священная пустота, беспрестанно сплетающая иллюзорное нечто из призрачного ничто. Эта концепция, с моей точки зрения, приходилась ближайшей родственницей «самости», которая встречается в недуалистической философии йоги. Сам я, как ни странно, никогда не рассматривал иудаизм как восточную религию, но некоторые параллели были слишком очевидны. Да и тот же раввин утверждал, что отвергнутые сыновья Авраама, действуя, впрочем, по отцовскому благословению, доставили семена тайных мистических знаний аж в Индию.

Как говорится, век живи, век учись…

Еще одним блюдом на моем интеллектуальном столе (грозившем вызвать серьезное несварение желудка) стал вопрос, который Гара задала мне после очередного тайного визита в каюту Сделки. Вероятно, именно попытки «разговорить» находящиеся там предметы напомнили ей о работе над программой «Возвращение Баха», в ходе которой Гаре удалось восстановить некий религиозный спор, вызвавший ее недоумение. Насколько я помнил, полемика между двумя мужчинами происходила на языке, который ученые после некоторых колебаний определили как «один из германских диалектов начала XVIII века». Тогда, впрочем, нас куда больше интересовало не содержание теологического диспута, а тот факт, что нам удалось вскрыть правильный сурдовременной слой.

Сейчас Гара вдруг спросила, почему люди тратят столько сил и времени на обсуждение вопросов, связанных с верой. В ответ я прочел ей коротенькую лекцию о человеческой природе и той роли, которую играют религиозные убеждения в человеческой жизни. Точнее, я хотел, чтобы лекция была короткой, однако опрометчиво употребил незнакомые ей понятия, а именно — «поквартирное миссионерство» и «адвокат дьявола».

Гара потребовала объяснений.

— Видишь ли, — начал я, — когда миссионеры обходят квартиры, раздают брошюры, проводят беседы и собирают пожертвования, эта работа направлена, в первую очередь, на укрепление их собственной веры. Что касается «адвоката дьявола», то это… гм-м… почти то же самое, что «адвокат ангела».

Все это были элементарные вещи — элементарные для нас, людей, но Гара разглядела в этой новой для нее информации возможности, которые меня удивили. Немного поразмыслив, она пришла к выводу, что торговцы наняли для работы в клинике именно ее, а не другого физиотерапевта-витти, из-за ее личного отношения к тсф.

— Торговцы с самого начала знали, — сказала Гара, — чем больше я стану в них сомневаться, тем ревностнее ты начнешь их защищать. Это обусловлено чисто человеческими особенностями твоего характера, и тсф, конечно, это учли.

Спорить с этим было довольно трудно, и все же я чувствовал себя человеком, из-под которого внезапно выдернули, стул. Тсф с самого начала обнаруживали весьма тонкое понимание нашей психологии; подобный ход, насколько я знал, был вполне в их духе, и все же мысль о том, что торговцы исподтишка манипулировали мною, была мне крайне неприятна. Плохо, когда тебе вдевают в нос кольцо и ведут туда, куда тебе не хочется, но еще хуже — вовсе не знать о том, что у тебя в носу кольцо.