Александр Дихнов - Один мертвый керторианец
На это Лан согласно кивнул, и я закончил свою мысль:
– Насчет Бренна были самые серьезные подозрения. Вот Уилкинс, – я указал на своего напарника, чуть приоткрывшего глаза, – тот до самого последнего момента считал барона виновным. Но вы знаете, чем это кончилось. Так что, герцог, если вдуматься, то, уж извините, остались только вы.
Дядя насмешливо фыркнул, и Лан глянул на него не без удивления:
– А что тут смешного? – Он свел кустистые брови к переносице. – Я не вижу в рассуждениях герцога таких уж больших изъянов.
– Их и нет. Меня позабавило в данном контексте “если вдуматься”… – Дядя еще раз фыркнул, но одернул себя и повернулся к герцогу: – Из ваших слов можно сделать вывод, что вы тоже не знаете, кто убил Вольфара. Это так?
– А должен был знать? – иронично спросил Лан.
– Ну, как сказать… – Дядя с наигранным смущением пожал плечами, а затем неожиданно обернулся к сидящему позади него Уилкинсу: – А вы, майор, что думаете?
По моим представлениям, Уилкинс должен был удивиться, что к нему обратились, или вообще как-то растеряться, но он ответил четко, как на параде:
– У меня есть одна догадка. Но я бы не хотел с ней спешить, если можно.
Дядя вздернул головой, будто говоря: “Ишь ты!..” – а затем развернулся к нам и молча улыбнулся. Старый черт обожал подобные эффекты – я, соответственно, ненавидел, поэтому скривился:
– Ну, что там? Не тяните!
– Ты просто продолжи свою мысль, Ранье. – В победоносной улыбке проскользнул оттенок подбадривания. – Ты правильно наметил круг. Принц, Бренн, ты и я Вольфара не убивали. Герцог, как мы видим, тоже. Что дальше?
– Кто-то четырнадцатый?.. – неуверенно предположил я, ио он отрезал как бритвой:
– Нет никакого четырнадцатого!
– Послушайте, дядя, – вскипел я. – Что вы меня за нос водите! Получается, если никто не мог убить Вольфара, то…
– Никто его и не убивал! – сказал с дивана Уилкинс, а дядя развел руками:
– Совершенно верно.
Как вы понимаете, последовала небольшая немая сцена… Когда же я обрел дар речи, то, естественно, возмутился:
– Но я же видел труп! Своими глазами! И это был мертвый герцог Вольфар Per, могу поклясться чем хотите!
Дядя наконец перестал улыбаться и быстро-быстро закивал:
– Да, к этому мы тоже еще вернемся. Но раз уж настало время для объяснений, то я начну излагать оные по порядку.
К этому моменту первый шок отошел. Более того, я уже ему поверил, но жаждал объяснений, как… Как мало чего в жизни. Индикатором же общего настроения вполне мог служить Уилкинс, вскочивший с насиженного места и подошедший к столу, дабы, видимо, не упустить чего-либо ненароком. Наконец, убедившись, что все приготовились наилучшим образом, дядя приступил к своим откровениям:
– Итак, начнем с классической теории, о которой говорил недавно Ранье: мотив, возможность и способ. Ну, с возможностью мы вроде разобрались. Анализ Ранье неплох, и добавить к нему можно только, что остальные наши сотоварищи и впрямь находились в интересующий день вдали от Новой Калифорнии – я проверил. Собственно, это было первое, что я проверил. К тому же, не касаясь высоких материй, всяких там клятв и прочего, могу сообщить, что у Бренна, Принца и у вас, герцог, на время преступления было стопроцентное алиби.
– Да, я как раз собирался об этом сказать, – подтвердил Лан.
– Верно. И в принципе даже одних этих не самых значительных обстоятельств достаточно для правильного вывода. Как утверждал мой предшественник, литературный герой: отбросьте все невозможное, а то, что останется, и будет тем, что произошло. Примерно так, да? А в сухом остатке было две версии: Вольфара случайно убил кто-то посторонний или никто его не убивал. Или, вернее, он убил себя сам, потому что в наличии трупа, который можно будет пощупать руками, я не сомневался ни секунды. При атом первая версия так слаба, что даже не хочется тратить время на ее критику. Значит, вторая…
Теперь обратимся к двум другим пунктам, от которых Ранье практически отмахнулся. Ведь придумать же можно любой мотив, так ты считаешь. Ну, придумать-то можно, обнаружить нельзя. Кто захочет убивать Вольфара, обрекая себя на неизбежные коллективные преследования со стороны остальных? Думаю, на такое мог бы отважиться только Венелоа – уж больно он Рега ненавидел, да и клятву не приносил… Или, мой мальчик, ты захочешь возразить, что можно было питать иллюзии, будто убийство останется нераскрытым? Ну, едва ли кто-нибудь из нас настолько глуп.
Такое дядино заявление, конечно, откровенно попахивало фанаберией, поэтому я, больше для порядка, возразил другое:
– Ну если рассматривать вариант с сообщником, то…
– Чушь! Какой сообщник?! Послушайте, господа, мы то с вами знали Рега, а вот майор пока не имел этого сомнительного удовольствия, так давайте спросим у него. Могли человек, затевающий смертельно опасную игру, при таком раскладе безоглядно довериться кому-то? Раскрыть ему все планы, выдать все наводки и тому подобное?..
Уилкинс не поторопился с отрицанием, но после некоторого размышления рассудительно заметил:
– Вероятно, нет. Не вижу, какая Вольфару была от этого выгода.
– Никакой, разумеется. Только лишняя головная боль. Так что это все несерьезно.
Замечу, сходные соображения приходили раньше в голову и мне самому. Действительно, если уж мы с дядей, находясь в прекрасных отношениях и будучи родственниками, все же не поверяли друг другу все свои мысли, то Вольфар, сидящий перед кем-то и перечисляющий, кого и на каких планетах он подкупил, – это нонсенс. Тем временем дядя продолжал говорить:
– На мотив можно посмотреть еще и под другим углом, к которому любят сводить его криминалисты: “ищи, кому это выгодно”. И кому же? Можно сказать, всем нам. Но согласитесь, господа: одним больше, одним меньше – принципиально это погоды не сделает. Значит, тем, кто имел особые причины ненавидеть Вольфара, попросту хотел отомстить? Но и месть, по нашим правилам, полноценна, только если удастся убить его собственными руками. Так что если, как говорит Ранье, вдуматься, то мы обнаружим, что смерть Вольфара была выгоднее всего самому Вольфару! Не буду даже говорить о том, как удобно быть живым, когда тебя считают мертвым, – это очевидно… Лучше обратим внимание на вопрос, заданный вами, герцог.
– Да, мне он тоже давно не давал покоя, – поддакнул Уилкинс.
– И правильно, потому что и его хватало по крайней мере на построение близкой к истине гипотезы. Допустим, ты прав, Ранье, и Вольфар в своих планах отталкивался от твоей смерти в авиакатастрофе. Как же он собирался выманить тебя из замка? Припомни, сколько раз ты покидал его в последние годы и какое вообще у тебя было настроение?
Я мог только вздохнуть – отчасти от признания его безусловной правоты, а отчасти из-за тоски по бестревожным временам. Если поначалу возвращение к активной жизни казалось даже приятным по сравнению с былой скукой, то теперь я просто устал…
– Ну ладно, положим, пофантазировав, такой способ можно было измыслить. Но как быть с тем, что, упав вместе со своим флаером, ты вполне мог бы и не погибнуть? Креон вот упал, и ничего – выжил. Неужели Вольфар рискнул бы внести в план столь большой элемент случайности? Конечно, нет! Он отталкивался от собственной смерти, а твоя – это уж как сложится. Ну сам подумай, недаром же он так тщательно подготовил тебе дополнительные ловушки.
Как всегда, о том, как же я не сообразил раньше, уже хотелось кричать, но я скромно промолчал.
– А так Вольфар был вполне уверен, – что каша заварится. Для пущей надежности ему нужно было только позаботиться о том, чтобы сообщение о его смерти поскорее попалось на глаза твоему другу Бренну, и это он обеспечил. Подозреваю, у него были договоренности и с полицией, и с газетой, и – это мы знаем наверняка – кое с кем в университете. Результат, надо заметить, полностью совпал с его ожиданиями. Бренн, и до того взведенный, задергался, вызвал на встречу тебя и растрезвонил всем остальным, что от него и требовалось. Ну, с этим вроде все прозрачно?
Дядя оглядел собравшихся, явно изучая, есть ли еще сомневающиеся, и продолжил еще более напористо:
– Теперь о способе. Кто из нас не может перерезать другому горло – так ты сказал, Ранье. А ты возьми да попробуй!
– Надо, чтобы противник фактически не сопротивлялся, – согласился я. – Но, по словам капитана Брауна, перед смертью… э-э… Вольфар был парализован.
– Эх, жаль, что я сам трупа не видел, – посетовал дядя. – Твой капитан так ловко спрятал концы в воду, что я до самого твоего рассказа оставался в неведении, как же именно его убили. Ну да неважно! Парализован, говоришь? А как, интересно, его могли парализовать?
Не забывай, что надежное дистанционное паралитическое оружие до сих пор находится в стадии разработок. Я не мог об этом забыть, так как просто был не в курсе, но Уилкинс жестом подтвердил верность замечания.
