Алексей Бессонов - Наследник судьбы
Тильс заскрежетал зубами, и по седой бороде поползла кровавая пена.
– Что ты хочешь, тварь?
Офицер с султаном впечатал тяжелый сапог в живот лорда:
– Научись разговаривать так, как подобает!.. Хотя бы перед смертью!
– Ты украл мою женщину, – оскалился Торвард, – женщину, которую я люблю больше себя самого! Ты украл моих людей – мальчишку-пилота, который может быть воином лишь в небе, и мою свиту, клявшуюся мне в верности! Ты действовал как вероломный подонок. Клянусь, ты будешь умирать два часа – два часа, ваша милость! – если не скажешь, где ты их упрятал.
– Своей свитой ты можешь гордиться, – прохрипел Тильс, – рогатые умерли достойно, ни один из них не дался живым. Сучка твоя, видимо, доходит, потому что она тоже кинулась на моих гвардейцев. А щенок, я думаю, уже созрел для гаремной жизни – у моего сына Акса большой опыт в такой хирургии…
– Три часа, – холодея, скрипнул сквозь зубы Торвард, – три часа, клянусь своим мечом, ты будешь умирать три часа! Погрузите его в катер, я займусь им позже.
– Подвал, – Тильс вдруг обмяк и перестал дрыгаться, – ход под стеной… там, где южные ворота.
– Дьявол, – обеспокоенно склонился над ним офицер, – милорд, по-моему, эта тварь сдохла! Ч-черт, у него нет пульса! Что вы стоите, достаньте свои аптечки скорее!
– В катер его, в катер! – крикнул Торвард. – Остальные – за мной!
Они сбежали вниз – два десятка человек, шумно дыша, набились в десантный дек танка, и Торвард, не тратя времени на разворот, вбил реверс и вылетел из башни задним ходом. Южные ворота, твердил он, южные ворота. Закоулки дворов были забиты поднятыми по общей тревоге людьми, и сейчас они проворно уворачивались от летящей напролом черной машины. «ТТТ», оглашая ночь гулким рыком двигателей, несся через низкие каменные заборчики, его острый бронированный нос ломал ветхую кладку хозяйственных построек, и остановить его не могло ничто.
Массивные металлические ворота были выбиты чьими-то пушками. Торвард ударил по тормозам, левая рука переложила реверс, и танк, швыряя из-под гусениц каменную крошку, встал под самой стеной.
– Скорее, скорее! – Он вылетел наружу, перестраивая на ходу прибор наблюдения, и побежал вдоль древней, обросшей мхом стены. Ход они нашли почти сразу: узкая, малозаметная дверка уходила прямо в толщу фундамента. На выбивание времени не тратили, залп четырех стволов превратил ее в пепел.
Он пошел первым. Легионеры, не пожелавшие надеть напичканные электроникой шлемы, двигались следом, присвечивая себе фонариками. Склизкая каменная кишка полого уходила вниз, и Торвард отчего-то вспомнил подземный лабиринт на Кассандане. Да, дедуля знал, чему учить…
Коридор закончился еще одной дверью – как ни странно, гостеприимно распахнутой, – а дальше вниз вели влажные каменные ступени. Ребристые подошвы рейнджерских сапог цепко держали его, и Торвард почти бежал, оторвавшись от своих воинов. Он опомнился только тогда, когда за его спиной что-то мягко ухнуло: оглянувшись, он успел заметить, как смыкается раздвижной сегмент каменной стены. Легионеры бешено заколотили в возникшую преграду, кто-то начал стрелять, но стена была каменной только внешне! Проклятая дверь была сделана из какого-то необычайно прочного сплава, и десантные «хенклиры» не брали ее даже в упор.
– Это дело минут, – пробормотал Королев, – сейчас подтянут стационар, и все будет в порядке… но время!
Впереди поблескивал свет. Перехватив поудобнее заряженный «нокк», Торвард побежал по широкому и вполне сухому коридору. Где-то работали вентиляторы, он ощущал их тягу кожей незащищенной шеи.
Свет горел над обычной деревянной дверью, которая к тому же была приоткрыта. Палец лежал на спусковом крючке, и нога Королева с грохотом вбила ее внутрь. Вбежав в ярко освещенное помещение, он на секунду растерялся. Стены комнаты были облицованы белой плиткой, под потолком ослепительно сияли ксеноном мощные прожекторы. Два стола: на одном лежала прикрытая белой тканью Энджи, а над другим склонился бритоголовый человек в белом комбинезоне.
Замешательство Торварда спасло бритоголового, он отскочил к столу с девушкой, и в руке его серебристо блеснул нож.
– Если ты… прикоснешься к ней, – негромко произнес Торвард, приближаясь к покинутому подонком столу – на нем лежал Дитц, – тебе будет очень-очень плохо. Так плохо, что ты себе просто не представляешь.
Дитц был жив и даже в сознании. Широкие ленты ремней держали его тело с широко раскинутыми ногами. Он был голым и серым – таких серых от ужаса людей Торварду еще не приходилось наблюдать.
– Ми-милорд… – сдавленно произнес Дитц, и в уголках больших серых глаз набухли две слезинки.
– У тебя все в порядке, – буднично сообщил ему Торвард, – яйца на месте, целых два. Или раньше у тебя их было больше?
Кривой кинжал незаметно полоснул ремень, державший левую руку Дитца, – и Торвард, оставив оружие под боком пилота, развернулся к застывшему возле девушки человеку.
– Ты – Акс Тильс? – четыре мертвых глаза прибора наблюдения медленно поднялись и уставились в лицо молодого лорда. – Хирург, говоришь?
– Еще один шаг, и твоя красавица лишится головы, – тяжело задышал бритоголовый.
За спиной Королева глухо хлопнули перерезанные ремни, скрипнул стол. Дитц встал под его плечом: голый, бледный, губы его мелко тряслись, а по щекам медленно текли слезы – но сжатые кулаки были занесены для удара, и Торвард, не снимая пальца с курка, левой рукой расстегнул кобуру и протянул пилоту свой «тайлер»:
– Держи его на мушке, Берт. Папаня этого ублюдка уже беседует с предками. Его они тоже не заждутся. Вот интересно, Берт, как ты считаешь, почему ублюдство так часто передается по наследству? Ведь они же дегенераты – оба, папаня и сынуля. Что, Акс, своего братишку ты сам готовил для гаремной службы? Что молчишь, придурок? Или ты думаешь, что успеешь воспользоваться своим ножичком? Не успеешь, парень. Берт пристрелит тебя на полсекунды раньше – он не рассказывал тебе, в какой войне ему выпало сражаться, нет? Тебе, недоделанному, такая и не снилась.
– Можно я сам его убью? – шмыгнул носом Дитц. – Можно, милорд?
– Не спеши, Берт. Наслаждайся беседой, приятной компанией столь возвышенного молодого человека. Когда еще так повезет?
– Еще одно слово, – глухо произнес Тильс, – еще одно слово, ты понял?
– Ух ты! – восхитился Торвард. – Да мы, оказывается, еще и крутые! И, как все крутые, любим комплексовать, да? Это ничего, я знаю хорошее средство от этого – лечит раз и навсегда. Знаешь, Берт, как это делается? Тебя, пожалуй, такому не учили – а зря, между прочим. Теперь тебе придется наверстывать упущенное. Берется человечек, желательно живой и похожий на этого ублюдка. На его шкурке делается маленький аккуратненький надрез, потом эта шкурка с него аккуратненько, тихонько стягивается – вроде как чулок, понял? При этом он, красавец, так пищит, что хоть уши затыкай.
Лежащая на столе Энджи вдруг глухо застонала, приподняла голову и посмотрела на Торварда. В глазах ее мелькнула боль – бесконечная боль… Королев с трудом сохранял хладнокровие. Скальпель негодяя висел в сантиметре от ее шеи!
«Что же они спят, болваны, – подумал он, – сколько же можно ломать одну несчастную дверь, а?»
Стволы «нокка» чуть качнулись, но Тильсу этого было достаточно: мускулистые руки сорвали безжизненное тело девушки со стола и, прикрываясь ею, как щитом, бритоголовый бросился в неожиданно распахнувшуюся потайную дверь в стене.
– За мной, Берт! – зарычал Торвард.
Низкий отделанный пластиком ход вел куда-то наверх. Тильс бежал во весь дух, но ноша мешала ему двигаться, и преследователям не составило бы труда его догнать! – но Торвард боялся за Энджи, и они трусили следом, выдерживая определенную дистанцию.
Акс свернул вправо и исчез из виду. Добежав до поворота, Королев одним махом преодолел короткий лестничный пролет и выскочил в просторное полутемное помещение. Это был бассейн.
От кафельного берега быстро отплывала легкая весельная лодочка: присмотревшись, Торвард понял, что бассейн заканчивается каким-то темным туннелем.
– Озеро! – сообразил он. – Чертова лужа сообщается с озером! Берт, ты умеешь плавать?
– Я не могу, милорд, – простонал несчастный летчик, – простите меня! Я не могу.
– Бери мой шлем и вызывай всех, все катера на озеро – они поймут! А сам сиди здесь, за тобой скоро придут легионеры.
Плавал он плохо: честно говоря, Торвард сомневался в своей способности проплыть две сотни метров. Но выбора у него не было. Отдав Дитцу шлем, он неуклюже плюхнулся в холодную воду и поплыл вслед за истово загребающим Аксом.
Лодка двигалась быстро. Войдя под своды туннеля, она исчезла из виду. Вскоре и Торвард очутился в гулкой каменной трубе. Где-то впереди раздавались частые всплески весел: он греб руками и ногами, думая о том, сколько времени понадобится экипажам катеров. Минута-другая, не больше. Лишь бы у них не хватило ума открыть огонь!
