В космосе холодно - Евгения Духовникова
— Я пытаюсь! — сердито ответила Сол.
— Не «пытайся»! Делай!
Снова стремительный полёт, на сей раз — почти у самой границы стратосферы, солнце — то вверху, то внизу, и нет никакой возможности ориентироваться по его положению, потому что воздушный поток крутит флаер как морской шторм — утлую рыбацкую лодчонку, и единственный выход обуздать строптивую стихию — стать с машиной единым целым, слиться с ней, распахнув сознание навстречу нескончаемому потоку электрических импульсов…
Возможно, это голограмма. А, может, и нет, — система тренировочных полётов построена так, что в каждый отдельно взятый полёт ты не знаешь, чем управляешь в данный момент: настоящим флаером или симулятором, в точности копирующим окружающую реальность вплоть до последней дождинки. Момент старта изымается из сознания стажёра — для того, чтобы на симуляторе он вёл бы себя в точности так же, как в реальной жизни.
…А в ушах всё звенят и звенят суровые слова инструктора: «Пока не освоишь планетарные полеты, Кеплер, и думать не смей о чем-то большем»…
* * *
Грэйсон Райт был мрачен как туча. Он выглядел таким измученным и несчастным, что при одном взгляде на шефа даже у Сол пропало всяческое желание куражиться.
— Ты сегодня сама на себя не похожа, — шепнул Гейзер. — Случилось что?
— Случится. С тобой, — уточнила Сол. — Если не перестанешь нести чепуху.
— Хорошо бы шефу поторопиться, — зевнул сидевший с ними Таррен. — Мне совсем не улыбается лететь на Аргент на голодный желудок.
— С этими уплотнениями в расписании я вообще перестал понимать, ночь сейчас или день, — капризным тоном пожаловался Эллионт. — И вообще, какой сейчас месяц.
Райт вещал что-то о новых правилах, о нехватке пилотов, о пересмотре расписаний в сторону уплотнения, сокращении выходных и дополнительных премиях за сверхурочные. Слушать это было невероятно скучно, впрочем, как и нудные рассуждения об усиленных мерах безопасности.
— Говорят, Гильдии Первой и Пятой префектур вновь инициируют исследования генома прим, — зевнул Майрус.
— Надеются научиться превращать в прим обычных людей? — Эллионт хохотнул.
— Да ну. Зря они это затеяли.
— Вроде бы у них есть успехи, — возразил Берн. — Ради этого власти даже внесли поправки в закон о запрете генетических экспериментов на людях.
— А я уверен, ничего у них не выйдет, — со знанием дела заявил Зингер. — У меня есть знакомый прима, работает в НИИ генетики. Да-да, не удивляйтесь, космос его мало привлекает. Так вот, он мне рассказывал, что эта тема поднимается примерно раз в сто лет. И каждый раз всё как по накатанной: появляются энтузиасты, начинают бить себя в грудь и доказывать, что ещё немного — и всё получится, лоббируют финансирование… А в итоге одно и то же: полное фиаско, деньги на ветер, результат нулевой. Потом это дело пытаются замять, несколько человек обязательно увольняют — надо же кого-то сделать козлом отпущения, и вся эта история благополучно забывается. А примерно через сотню лет всё начинается сызнова.
— Я и говорю: зря. Только деньги потратят.
— Вчера в рассылке была информация, — вставил Гейзер, — что НИИ покупает генетический материал прим…
Договорить он не смог: дружный хохот и моментально посыпавшиеся со всех сторон скабрезности заглушил окончание фразы.
Сол участия в разговоре не принимала. Смотрела отсутствующим взглядом в окно, тщетно пытаясь ни о чём не думать, — как только она принималась размышлять обо всём происходящем, мозги моментально вскипали, не в силах справиться с объёмом информации.
Пунцовый до корней волос Гейзер, сбивчиво бормотал что-то про группы крови, а остальные почему-то хохотали как одержимые, но в суть беседы Сол не вникала, а без контекста понять причину всеобщего веселья было сложно.
Ей хотелось одного: чтобы собрание поскорее закончилось, и она, наконец, оказалась за штурвалом. С крайнего рейса прошли всего сутки, а организм уже вовсю требовал свежую порцию адреналина.
Ничего не поделаешь, это побочный результат политики «уплотнения» и «интенсификации» — чем больше летаешь, тем сильнее тебя тянет в небо. Но такова уж судьба всех прим: вечные заложники космоса, все они обречены быть крепко-накрепко связанными этой круговой порукой. Редко, ох как редко кто выбирает иной жизненный путь, как, например, приятель Зингера, ставший генетиком.
«Стартуем, Вольтурис».
Электрические импульсы щекотали ладони, тёплый штурвал казался почти живым. Впрочем, в этом была толика правды: некоторые на полном серьёзе рассматривали компьютер, оснащённый искусственным интеллектом, как полноценную личность.
Сол поморгала сигнальными прожекторами дежурным кораблям, патрулировавшим пространство вокруг Феррума, и ушла в гипер.
Эскадра ждала её близ Аквы. Циклон, бушевавший на планете, был виден даже с такого расстояния — гигантское, закрученное спиралью облако, в центре которого виднелось темное пятно: глаз тайфуна.
Она сместилась влево, разворачиваясь к эскадре. Тридцать кораблей, половина из которых — пассажирские, но есть и грузовые. Патрульные корабли здесь тоже были, но они охраняют Акву, с ней они не полетят. На выходе из гипера их встретят патрульные Розариума.
Всё как всегда: обмен позывными, маневрирование, сцепка, тестирование соединения, разгон — и до боли знакомая гложущая пустота изнанки пространства.
На том конце гипера её действительно встречали. Только не патрульные катера, а серебристо-синий крейсер мафии.
XIII. Поющие цветы и тайные собрания
Неудержимая волна праведного гнева, возмущения и ярости нахлынула стремительно, как цунами, окатив её с головой и на мгновение погрузив в безбрежный океан чистых эмоций.
— Никто не смеет трогать корабли моей эскадры, — сквозь зубы прорычала Сол. — Даже ты, Альт.
Она резко развернула Вольтурис, и эскадра позади неё скопировала движение, в точности повторив маневр. Теперь крейсер мафии был впереди, прямо по курсу. Торчащий сбоку конусообразный корпус генератора локальной гравитации бессовестно нарушал строгую, правильную симметричность его силуэта.
Они подбираются к эскадрам, примагничивают идущий в арьергарде корабль и тут же скрываются в гипере…
Вот только с ней этот номер не пройдёт.
«Вольтурис, найди их частоту! Чтобы меня слышали только они!»
Она сжала штурвал так, что захрустели пальцы.
— Говорит Сол Кеплер, прима-пилот Девятой префектуры, — Сол шумно перевела дух, силясь унять дрожь в голосе. — Назовитесь!
«И куда это запропастились катера сопровождения?!»
Корабль мафии не отвечал, но Сол знала, что её слышно: короткий сигнал Вольтуриса сообщил, что связь установлена.
— Вольтурис, что вы делаете? — а это уже кто-то из её эскадры. — Кто это? Почему мы стоим?
Должно быть, у них
