БЕН БОВА - Олимп
- Легче, легче, приятель. Обопрись на меня. Нужно доставить тебя в самолет, пока ты не задохнулся.
Родригес забыл про лед.
Он почти тащил Футиду по туннелю, и лишь маленькие пятна света, отбрасываемые их фонарями, разрывали абсолютную, давящую тьму, окружавшую их.
- Как ты, дружище? - спросил он японца. - Скажи что-нибудь.
Прислонившись своим шлемом к шлему астронавта, Футида ответил:
- Мне жарко. Я сейчас сварюсь.
- Везет тебе. А у меня задница отмерзает. Наверное, что-то с обогревателем.
- Я… я не знаю, сколько смогу протянуть без вентиляторов, - выдавил Футида слегка дрожащим голосом. - У меня голова начинает кружиться.
- Ничего,- ответил Родригес с наигранной бодростью. - Ну, будет тебе немного душно в скафандре, но ты не задохнешься.
Родригес знал, что первый американский астронавт, вышедший в открытый космос в скафандре, едва не погиб от перегрева. Проклятые скафандры удерживают внутри все тепло, выделяемое телом; именно поэтому нас заставляют надевать кальсоны с водяным охлаждением и ставят в скафандры теплообменники. Но если вентиляторы не гоняют воздух, то от этих теплообменников нет ни черта пользы.
Родригес ухватился за канат. В тусклом свете фонаря он видел, что канат ведет вверх, прочь из этой бездны.
- Мы будем в самолете через полчаса, а то и раньше. Тогда я починю твое оборудование.
- Хорошо, - сказал Футида и снова закашлялся. Казалось, прошли часы, прежде чем они выбрались из
туннеля и снова оказались на уступе, на склоне гигантской кальдеры.
- Давай, хватайся за трос. Мы поднимаемся.
- Ладно.
Но тут ботинок Родригеса скользнул по камню, и астронавт с глухим стуком рухнул на колени.
- Проклятие, - пробормотал он. - Скользко.
- Лед.
Астронавт перекатился и сел на корточки, колени сильно болели.
- Что, слишком скользко, чтобы подниматься? - Судя по голосу, Футида был близок к панике.
- Ага. Придется нам тащить себя вверх с помощью лебедки. - Он лег на живот и знаком приказал японцу сделать то же.
- А это не опасно? Что если мы порвем скафандры? Родригес постучал по плечу Футиды.
- Прочный, как сталь, дружище. Они не порвутся.
- Ты уверен?
- Хочешь провести ночь здесь, внизу? Футида ухватился за трос обеими руками. Ухмыляясь про себя, Родригес тоже вцепился в канат
и велел Футиде включить подъемник.
Но через несколько секунд он почувствовал, что натяжение ослабло.
- Стой!
- Что случилось? - спросил Футида.
Родригес несколько раз осторожно подергал за трос. Он болтался свободно.
- Вот дерьмо, - проворчал он.
- Да что такое?
- Лебедка не может выдержать наш вес. Мы вырвем ее из опор.
- Ты хочешь сказать, что мы здесь застряли?
- Я так понимаю, что никому из нас спать не придется.
При этих словах Стэси Дежурова улыбалась, но ее ярко-голубые глаза были совершенно серьезными. Труди Холл была по-прежнему на посту у консоли центра связи. Стэси стояла у нее за спиной, а Джейми медленно расхаживал взад и вперед по комнате. Виджай Шектар, доктор, принесла еще один стул и села у дверей, наблюдая за ними.
В слишком тесной для четверых кабине центра связи было душно и жарко. Джейми не ответил на замечание Дежуровой; он просто продолжал расхаживать, пять шагов от одной перегородки до другой, затем обратно.
- Родригес, должно быть, уже нашел его, - сказала Холл, слегка повернувшись на стуле к Стэси.
- Тогда почему он не выходит на связь? - спросила та почти зло.
- Наверное, они еще в кальдере, - предположил Джейми.
- Уже ночь, - напомнила Стэси. Джейми кивнул и продолжал расхаживать.
- Самое худшее - это ожидание, - вступила Виджай. - Когда не знаешь, что…
- Это Родригес, - прохрипело радио. - У нас тут небольшая проблема.
Джейми в мгновение ока оказался у консоли, склонившись между двумя женщинами.
- Что произошло, Томас?
- Футида жив. Но его оборудование повреждено, батарея отключилась. Обогреватель, вентиляторы - ничего в скафандре не работает.
Голос звучал напряженно, но спокойно, как у пилота, у которого только что загорелся реактивный двигатель: неприятно, но справиться можно. Пока ты не врежешься в землю.
Затем он добавил:
- Мы сидим на выступе примерно в тридцати метрах от края кальдеры и не можем выбраться, потому что камни покрыты сухим льдом и карабкаться наверх слишком скользко.
Пока астронавт продолжал рассказывать, как они едва не вырвали из скалы лебедку, попытавшись подняться на канате вверх, Джейми постучал Холл по плечу и попросил найти спецификации на систему вентиляции скафандров.
- Хорошо, - обратился он к Родригесу, когда тот закончил. - Вы оба не ранены?
- Я получил несколько синяков. У Мицуо плохо с ногой. Он не может на нее наступить.
На одном из экранов консоли появилась схема циркуляции воздуха в скафандре. Холл просматривала длинный список рядом.
- Мицуо, как ты себя чувствуешь? - спросил Джейми, стараясь выгадать время, чтобы подумать, чтобы получить нужную информацию.
- У него радио не работает, - объяснил Родригес. И, помедлив, добавил: - И еще он говорит, что ему жарко. Он вспотел.
Виджай, кивнув, пробормотала:
- Гипертермия.
Странно, но Родригес хихикнул:
- Мицуо еще говорит, что он обнаружил сидерофилов внутри кальдеры! Он хочет, чтобы Труди это знала.
- Я слышу, - ответила Холл, не отрываясь от спецификации. - Он взял образцы?
Пауза, затем Родригес произнес:
- Ага. Внутри скалы есть вода. Жидкая вода. Мицуо говорит, что это нужно опубликовать… разместить в Сети.
- Жидкая? - Холл перестала просматривать списки. Глаза ее широко раскрылись. - Ты уверен насчет…
- Сейчас это не важно, - прервал ее Джейми, изучая цифры на экране. - Если верить спецификации, с выключенными вентиляторами можно протянуть по меньшей мере два часа.
- Тогда мы не можем дожидаться здесь рассвета, - сказал Родригес.
- Томас, ремни Мицуо присоединены к лебедке? - спросил Джейми.
- Насколько я вижу, да. Но если мы попробуем подняться на ней, то вырвем ее из грунта.
- Тогда Мицуо придется подниматься самому.
- Самому?
- Именно так, - подтвердил Джейми. - Пусть он поднимется на лебедке наверх, затем снимет ремни и бросит их тебе, чтобы ты смог подняться. Понятно?
В тусклом свете фонарей Футида не видел лица Родригеса через затемненное стекло. Но он понимал, что сейчас должен чувствовать астронавт.
Приблизившись к Родригесу, он сказал:
- Я не могу оставить тебя здесь одного, даже с тросом. Должно быть, микрофон в шлеме Родригеса уловил эти
слова, потому что Уотерман ответил железным голосом:
- Никаких возражений, Мицуо. Вытаскивай оттуда свою задницу и бросай ремни обратно. Чтобы вам обоим подняться, потребуется несколько минут, не больше.
Футида хотел было возразить, но Родригес оборвал его:
- О'кей, Джейми. Звучит неплохо. Мы свяжемся с вами, когда окажемся наверху.
Футида услышал, как радио, щелкнув, отключилось.
- Я не могу тебя тут бросить, - повторил он, чувствуя, как его охватывает отчаяние.
- Как раз это тебе и придется сделать, приятель. Иначе мы оба останемся здесь.
- Тогда иди первым и брось мне трос.
- Ни в коем случае, - возразил Родригес. - Ты ученый, твоя жизнь важнее. Я астронавт, меня учили, как действовать в случае опасности.
- Но это моя вина… - начал Футида.
- Дерьмо собачье! - рявкнул Родригес. И добавил: - А кроме того, я сильнее и выносливее тебя. А теперь иди, и хватит тратить время!
- Как ты найдешь трос в темноте? Он может болтаться в двух метрах от твоего носа, а твой фонарь не осветит его!
Родригес презрительно фыркнул:
- Привяжешь маяк к концу троса и включишь фонарик. Футида почувствовал себя униженным. «Я должен был
об этом подумать. Это так просто. Наверное, у меня действительно голова кругом идет, мозги совсем не соображают».
- А теперь - пошел! - приказал Родригес. - Ложись на живот и включай лебедку.
- Подожди, - сказал Футида. - Я хочу тебя кое о чем попросить…
- Что? - нетерпеливо спросил Родригес. Футида помедлил, затем торопливо заговорил:
- Если… если у меня не получится… если я погибну… ты свяжешься с одним человеком, когда вернешься на Землю?
- Ты не погибнешь.
- Ее зовут Элизабет Верной, - продолжал Футида; он боялся, что, если его остановят, он не сможет закончить. - Она лаборантка на факультете биологии в Токийском университете. Передай ей… что я люблю ее.
Родригес понял всю важность слов своего спутника.
- Твоя подружка не японка?
- Моя жена, - сказал Футида.
Родригес негромко присвистнул, затем ответил:
- О'кей, Мицуо. Разумеется. Я передам ей. Но ты сможешь ей сам это сказать. Ты не умрешь.
- Конечно. Но…
- Нет. Я знаю. А сейчас иди!
Футида неохотно повиновался. Он ужасно боялся тысячи несчастий, которые могли произойти: от порванного скафандра до необходимости оставить своего спутника замерзнуть насмерть. Но еще больше он боялся сидеть внизу, ничего не предпринимая.
