Эдвин Табб - Наёмник
Она бросила на противника один лишь взгляд и увидела ярость, досаду, затем отвернулась, прежде чем он мог встретиться с ней глазами. Не в ее натуре было злорадствовать.
— Двенадцать к одному, — пробормотал Селкес. — Ты хорошо над ним подшутила. Ему нелегко будет найти столько денег. — Он снова тихо прыснул. — Я же сказал тебе, что ты не проиграешь.
— Откуда такая уверенность?
— Я знаю этого человека. Я же говорил. Это было в мире, название которого я запамятовал, много лет тому назад, небольшой эпизод, но он сильно врезался в память. Я скучал. Намечалась схватка, и я отправился посмотреть, что они могут предложить. Это был обычный бой, двое мужчин друг против друга с ножами, зрители заключали пари на победителя, просто способ времяпровождения, больше ничего. Один из бойцов был молод и немного нервничал. Рефери протянул ему нож и, когда тот потянулся к оружию, намеренно уронил его. Нож был подхвачен, прежде чем коснулся пола. — Селкес пожал плечами. — Это старый трюк, который имеет своей целью ослабить противника, штука, устроенная, чтобы обнаружить скорость реакции, но в тот раз это не было подстроено. Тот парень был поразительно быстрым.
Виручия смотрела на фигуру в дальнем конце арены. Он почти дошел до двери, через мгновение он исчезнет из виду.
— Этот мужчина?
— Тот самый. Я видел многих бойцов, так много, что их лица смешались в моей памяти, а их мастерство я забыл, но его я никогда не забуду. Тогда он был молод, на ринге новичок, еще не слишком ловко владел ножом, но он был очень быстр. Совершенно невероятно быстр. Без сомнения, это зависит от природной реакции, но на него было приятно смотреть. Ты видела, как он оседлал крелла?
Она кивнула.
— Для этого действительно нужна скорость. Скорость принятия решения и действия. Замешкайся он на долю секунды, зверь бы обернулся и распорол ему живот. Человек средних способностей замешкался бы и заплатил за это своей жизнью. А все, что было дальше? Без сомнения, ты это заметила.
Неистовство схватки, атаки, бешеные прыжки перед смертью крелла. Даже когда он умирал, он продолжал извиваться в крови, мощные мускулы рефлекторно сокращались. Да, она все заметила.
— Я знал, что он победит, — повторил Селкес. — Боец, которому удалось так долго оставаться в живых, такой быстрый, ловкий человек, мог ли он проиграть?
Гладиатор ушел, исчез в дверном проеме, и арена показалась опустевшей, несмотря на толпу людей и слуг, еще приводящих в порядок песок. Виручия встала, не желая видеть еще одну схватку, зная, что это принесет только разочарование после того, что только что произошло. И ей уже не нужно было оставаться. Она посетила игры, Чорзел ее видел, а если он возразит против ее раннего ухода, она может сослаться на внезапное недомогание.
Она посмотрела в ту сторону, где сидел правитель; тот оставался в напряжении, руки по-прежнему сжимали подлокотники. Ей показалось это странным, она нахмурилась и оглянулась на него, сделала три шага и снова оглянулась. Пот больше не выступал на его лице. В то же мгновение она оказалась рядом.
— Быстрее! — закричала она слугам. — Принесите что-нибудь, чтобы загородить Владыку от солнца. Поспешите!
Влажная ткань вокруг его шеи не поддавалась усилиям ослабить ее, и Виручия раздраженно разорвала его блузу. Под нею правитель носил защитную кольчугу, и она поразилась такой несообразительности, заставившей его сидеть на солнце с металлической тяжестью на груди. Не удивительно, что ему было так жарко.
Когда одежда поддалась под ее пальцами, она выкрикнула:
— Вызовите медицинскую помощь! Пошлите за его личным врачом и принесите воды и льда.
Под металлической сеткой тело было влажным и липким на ощупь и неестественно холодным. Склонившись, чтобы послушать сердце, она вначале подумала, что оно не бьется, но затем уловила слабое глухое эхо. Она поднялась и увидела, что со всех сторон к ней обращены лица.
Монтарг бросился вперед:
— В чем дело?
— Чорзел заболел.
— Владыка? Заболел? — Голос Видды прозвучал приглушенно и взволнованно. — Он поправится?
— Может быть, удар? — Белев присвистнул. — Ему было противопоказано излишнее волнение.
— Дайте посмотреть. — Изард вытянул шею. Другие присоединились к нему.
— И мне… — слышались голоса. — Он умирает?
Их обступили теснее, стервятники, привлеченные кровью, все еще под властью недавних переживаний. Будет забавно, подумала Виручия с непонятной отчужденностью, если игры, которые он так поддерживал, послужат причиной его смерти.
* * *Сейдуа ликовал.
— Ты сделал это! — хрипло кричал он. Победил! Парень, я горжусь тобой!
Дюмарест выпрямился. После удушающей жары снаружи прохлада комнаты освежала. Он глубоко дышал, упивался воздухом, наполняя им грудь, насыщая кровь кислородом. Появился слуга с бокалом вина, но управляющий жестом преградил ему дорогу.
— Для победителя только самое лучшее, — загрохотал он. — Принеси охлажденного шампанского в особых фужерах.
Он усмехнулся и, положив руку на плечо Дюмареста, подвел его к кушетке.
— Выпей и отдохни, — распорядился он. — А я приведу самого лучшего массажиста, чтобы он растер тебе каждый ушиб и снял напряжение с каждой мышцы. Ты понимаешь, что ты сделал?
Он прямо-таки вырвал фужеры из рук слуги, протянул один из них Дюмаресту, а второй одним глотком осушил сам.
— Ты показал, каким способом можно победить эту проклятую птицу, вот что. Я ни на секунду не отрывал от тебя взгляда, и я умею отличить, когда человек рассчитывает все свои движения, а когда он полагается на удачу. Каждый дюйм твоих движений ты делал осознанно. Я догадался об этом, когда ты бросился бежать, и был уверен в этом, когда ты двинулся обратно. Ты слышал крики толпы? Я боялся, что у меня лопнут барабанные перепонки. Эй, парень, принеси еще вина!
Оно было холодное и сладкое и почти испарялось во рту.
Дюмарест опустил свой фужер, а Сейдуа наполнил его вновь.
— А деньги?
— Ты их получишь, и пожертвования тоже, все до последней монеты. Слуги сейчас собирают дары, и они знают, что я оторву палец у любого, кто попытается украсть хоть одну монетку. — Он слегка понизил голос. — И ты можешь также выбрать любую женщину, если захочешь. Нет ни одной девушки или матроны, которая не была бы горда лечь с тобой в постель. Да еще и заплатит за это. Для победителя все возможно.
Для победителя, но если бы он проиграл? Дюмарест пожал плечами:
— Я могу обойтись без женщины.
— А как насчет той сучки, которая визжала, чтобы тебя высекли? — настаивал Сейдуа. — Ты мог бы ее проучить. Выпори ее, чтобы она узнала, каково это. Нет? Ладно, выпей еще вина. — Он наполнил фужер и сел на кушетку, и под его солидным весом она прогнулась. — Ты охотился, — сказал он. — Ты знаешь, как работают мозги у птиц. Ты очень хорошую штуку провернул с этим копьем, но попал немного выше, чем надо. Пятнадцать сантиметров ниже — и ты сразу проткнул бы ему сердце. В следующий раз ты должен иметь это в виду.
— Следующего раза не будет.
— Неужели?
— Мне повезло, — произнес Дюмарест. — Эти копья слишком коротки. Если вы хотите, чтобы с арены возвращались живыми, добавьте еще сантиметров тридцать. И потренируйте бойцов. Набейте чучело крелла и покажите, как бросать и держать копье. И еще ножи… — Он коснулся губ и зубов. — Если бы у меня был нож, я просто отрезал бы этой твари голову.
— Не я устанавливаю правила. — Сейдуа допил свое вино. — Но я скажу тебе одну вещь. Ты вернешься. Если ты останешься в этом мире, у тебя не будет выбора. Как еще ты собираешься зарабатывать деньги? А ты хорош, — пожаловался он, — слишком хорош, чтобы понапрасну растрачивать свой талант. И это может быть неплохой жизнью. Немного поработаешь на арене — и получаешь деньги и сколько угодно женщин, за победителем все ходят на улицах.
— Как за диковинным животным?
— Какая разница? Будешь есть хорошую пищу и хорошо жить. Подумай об этом, ладно?
Дюмарест кивнул.
— Ты можешь вернуться в любое время, когда тебе захочется сразиться. — Сейдуа повысил голос: — Ланко! Иди сюда и делай свою работу.
Дюмарест расслабился под искусными пальцами массажиста, который растирал его ноги и руки; тот нанес ему на тело теплое масло и умело снимал напряжение с мышц и сухожилий. Массаж продолжался долго, и Дюмарест почти уснул, когда почувствовал, что массажист закончил.
— Меня зовут Селкес, — услышал он над собой голос. — А вас, я слышал, зовут Дюмарест. Эрл Дюмарест. Я хочу поговорить с вами.
— Потом.
— Сейчас. Это очень важно.
Дюмарест вздохнул и открыл глаза. Стоявший перед ним человек был высок и гладок, одет в дорогие ткани, на шее блестела украшенная драгоценными камнями цепь. Он улыбнулся, когда Дюмарест сел, и протянул ему руку ладонью вверх.
