Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Страна чудес
— Хуан, ты не ответил, — нарушила ее Катарина.
— Не ответил что?
— О чем ты думал? Ты вообще отдавал себе отчет о происходящем?
Как раз в этот момент девчонки застегнули на мне последнюю застежку, и я со вздохом повалился на сидение.
— Думал. Разумеется. Я что, по-твоему, совсем дебил, жениться после отходняка? На автопилоте? На первой встречной?
— Ну, на самом деле это главная версия произошедшего, — усмехнулась она.
— Что все уже знают? — Я оглядел лица своих девчонок. Те заулыбались и отвернулись. М-да, но иного я и не ждал. «Телеграф»!
— Все так и думают, что ты допился до того, что женился на первой встречной шлюхе, которую в пьяном угаре с помощью девчонок увез из под венца, из крайне собственнических побуждений, — улыбнулась Катарина. — И, Хуан, настоятельно рекомендую не противоречить этой версии. Наоборот, подливать масла в огонь. Ты был неадекватен, да, но сейчас поздно что-либо менять. Все понятно?
Я глубоко вздохнул. Политика!
— А что думают матери-командиры?
Она пожала плечами.
— Всем преподносится та же версия, даже членам Совета. Но те, кого ты называешь «решающими», собираются через час во дворце для выяснения этого вопроса — как именно они считают.
— По этому случаю праздник? — кивнул я на ее парадный превосходно выглаженный китель, завитые волосы и идеальную «парадную» раскраску на лице. — Что во дворец едешь?
Катарина кивнула.
— Что они решат — не знаю. Потому должна вытрусить из тебя душу, но понять, что же произошло на самом деле. Уж извини. — Она развела руками.
— Почему ты дала добро? — перевел я тему. Мне нужно было выяснить кое-что, только после я буду готов отвечать на ее вопросы. — Почему дала мне сделать этот шаг, совершить ошибку? Все ведь зависело от тебя, ты была богом этой операции.
Катарина хитро улыбнулась.
— Хуан, ты постоянно нас демонизируешь, перегибаешь палку. Особенно в отношении меня.
Пойми, взрослый, адекватный человек сам отвечает за свои поступки, только за ребенка и неполноценного решают другие. И ты, на мой взгляд, достаточно взрослый, чтобы самостоятельно спотыкаться по жизни, героически преодолевать препятствия, которые сам себе создаешь. К сожалению, несмотря на высокие слова о чужом опыте, люди учатся в основном на своем.
Ты должен научиться ответственности за поступки. Это важное умение, особенно если учесть, куда тебя готовят. Если случится что-то плохое, ты должен знать, это произошло по твоей вине, а не проклятых врагов/конкурентов/недоброжелателей. Тебе никто не обязан помогать, но все недруги будут рвать у тебя кусок из глотки — это объективный закон мироздания.
Сейчас ты совершил ошибку, на мой взгляд. Защитил девочку ценой ярма, хомута, поводка, который на тебя нацепят. Уже нацепили, — усмехнулась она. — Но ты должен сам понять, почему так произошло и как сделать, чтобы такого не повторилось. Не только в вопросах девочек, в любых вопросах. Как и осознать, что в будущем рядом не будет мудрой Катарины, или королевы, которые перекроют тебе кислород, если повернешь не туда.
Учись, Хуан. Учись думать и не делать ошибок. Ты ведь можешь, если захочешь.
— И да, ты прав, — хитро блеснули ее глаза. — Я позволила тебе сделать этот шаг специально. Ты слишком нехорошо куролесил последнюю неделю, думаю, небольшая точка давления на тебя не повредит. По крайней мере, до конца учебы. После, возможно, ты сможешь решить эту проблему — не такая она ужасная на самом деле.
— И еще, ты на самом деле военнослужащий, — подвела она свой монолог к концу. — Хоть и специфического подразделения. То есть, имеешь полное законное право связать себя узами брака без заявлений, сроков ожидания и проволочек, плевав на мнение кого бы то ни было. Я всего лишь сделала то, что сделал бы на моем месте любой командир — подтвердила твой статус. Извини, Хуан, но претензии по ошибкам не принимаются тем более.
Я откинул голову на подушку и закрыл глаза. Она права, кругом. Впрочем, как всегда.
Но мне не было грустно. Все, что она сказала, я прогнал в уме еще вчера, пока ехал с Мариной во дворец бракосочетаний. Тот самый, где у них была назначена церемония с ее бывшим. И то, что Катарина не будет вставлять палки в колеса, я предполагал, хотя сделать это она должна была совсем не из бескорыстных побуждений «любого командира». Единственный вопрос, который я задавал себе вновь и вновь, звучал так: «зачем»?
Я подставил не себя, я подставил прежде всего Марину и ее семью. Не она точка давления на меня, а совсем наоборот. Если я буду играть в игры с высокими ставками, а я буду это делать, она окажется первой жертвой. Почему вчера я решил, что смогу защитить, и что такой риск лучше, чем жить в рабстве у бандита? Хоть и влюбленного, но с особым собственническим менталитетом? Быть может все не так, и лучше ей было быть ТАМ? Почему я вообще взялся вдруг решать за других?
Я не знал ответ на эти вопросы. Но о произошедшем не жалел. Да и поздно жалеть — теперь, когда все свершилось, надо жить, а не жалеть. Но я сделал это, и твердо убежден, что сделал правильно.
— Это стоило того, — произнес я, открывая глаза. — Не могу объяснить, но если бы сейчас передо мной стоял выбор, сделать подобное еще раз, или нет, я бы повторил. — Я улыбнулся. — Так и передай королеве.
Катарина хрипло рассмеялась. Девчонки как сидели с отрешенным видом, так и не пытались лезть в разговор. Они тоже пребывали в шоке от моего поступка, и в себя придут не скоро.
— Кстати, а куда мы едем? — задал я вопрос, как-то отошедший на второй план. — Это не дорога во дворец.
— К шестнадцатой площадке, — ответила Катарина. — Это на крыше купола, недалеко от площади Святого Фернандо. Там вы сядете в конвертоплан и полетите в Сьерра-дель-Мьедо, на наш полигон. Пора тебе учиться стрелять из настоящего оружия, — усмехнулась она. — И изучать иные дисциплины, для которых дворец тесноват.
При слове «Сьерра-дель-Мьедо» некоторые из девчонок скривились. Так-так, лагерь службы вербовки, где девчонки проходят отсев — жесточайшие испытания не только физического, но и психологического плана. Вряд ли после подобного в памяти останутся приятные воспоминания. Но на самом деле это действительно мощный полигон, система полигонов, где можно полетать в атмосфере в скафандре, пострелять из деструктора и сделать еще много-много интересных вещей. Что ж, вот он, первый звоночек «второй фазы».
Я вновь откинул голову на подушку и активировал перед глазами навигатор, забытый на голове после переодевания. Выбрал меню «Музыка» и поставил случайный выбор. После чего отдался волне какой-то неспешной, но бодрящей мелодии с непонятным текстом, произносимым вкрадчивым речитативом с жутким акцентом. Почувствовал ее взгляд, открыл глаза.
— Что-то не так?
Катарина улыбалась. Искренне. Довольно. Я уже и не помню, когда она была такой искренней — от змеи в ней ничего не осталось. И это сбивало с толку едва ли не больше моей женитьбы.
— Да вот, смотрю на тебя и думаю. — Помолчала. — Вспоминаю.
— Что именно?
— Не что. Кого. Того мальчика, который пытался наезжать на меня в смотровой Восточных ворот, брал «на пушку». Глупого и смешного, кинувшегося в омут от безысходности.
— И что? — не понял я. — При чем здесь тот мальчик?
Она пожала плечами.
— Теперь я вижу перед собой другого мальчика, хотя внешне они похоже. Сильного. Смелого. Гордого. Уверенного. Защитившего девушек, пытавшихся его убить. Стрелявшего для этого в самих наказующих! Выдержавшего противостояние со взводом хранителей. Мальчика, на которого наши девочки чуть ли не молятся. А некоторые всерьез считают, вопреки первоначальным замыслам затащить тебя в постель, что вожделенные мысли об иконе кощунственны. А наши девочки те еще штучки!
А бандиты, которых поставил на место за каких-то пять минут? А толпа гопоты, раскиданная в одиночку? Кажется, даже не одна. Или группа марсианских десантников? А это неслабые ребята, Хуан! Не чета дружкам Кампоса!
И теперь, на закуску, девочка. Которую этот мальчик пришел, увидел и победил — увез с собой из-под венца.
Вздох.
— Перемены, Хуан. Я вижу перемены в этом мальчике. Слишком разительные, за какие-то полгода.
— Тебя это огорчает?
Она пожала плечами.
— Скорее радует. Я ведь тоже участвовала в твоем воспитании. Не последнюю роль играла.
Она помолчала. Затем продолжила, с накалом в голосе:
— Ты не представляешь, какой это кайф, делать из непонятно кого… Телохранителя ее величества! Спокойного, уверенного, принципиального! И потому непобедимого. Вот поэтому я и улыбаюсь.
Я скривился.
— Знаешь, Катюш, это хорошо, кем я стал. Но это лирика. На достигнутом нельзя останавливаться, надо жить дальше, ставить новые высоты. Если жить ощущением, что мечта сбылась, можно потерять все достижения.
