Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
– Со временем ты бы все узнал… – Глаза Александра Грабовского закатились, и он вдруг захрипел, задыхаясь.
– Отец! – Марк вскричал в испуге.
– Нет-нет, я еще с тобой, – Грабовский-старший судорожно стиснул руку сына. – Еще не сейчас. Я еще могу говорить. Из меня выдрали часть мозга, заменили каменным протезом. Отсюда эти мерзкие симптомы. Я плохо себя контролирую. Но я помню… я еще многое помню.
Александр Грабовский открыл рот, чтобы продолжить, да так и замер, невпопад дергая губами. Из уголка рта у него потекла тягучая слюна. Марк стер ее ладонью и легонько встряхнул отца за плечи.
– Папа, не молчи.
Отец встрепенулся и перевел на сына расширенные словно от ужаса глаза.
– Сынок, я бы тебе обязательно все рассказал. Как только мы подняли бы Амарилло. Но твоя рота ушла раньше, и я не смог…
Тут у старика пропал голос, и Марк не мог понять – то ли от волнения, то ли это очередной сбой истерзанной, разрушенной нервной системы. Но как в первом, так и во втором случае, он должен был что-то сделать.
– Говори, отец, говори. – Разведчик повыше приподнял голову старика.
– Эти инопланетные выродки что-то задумали. Они нарочно завербовали вас. Они хотели использовать вас в борьбе против своих, против Земли.
– И почему вы все… почему лично ты не попытался нас остановить, все нам объяснить?!
– Мы хотели раскрыть их планы. Мне даже разрешили подыграть вам во всей этой комедии.
– Комедии?! – вскричал Марк. – Ты называешь это комедией?! Почти все мои товарищи погибли. Я сам сотни раз мог…
– Ошибаешься, – Грабовский старший не дал сыну договорить. – Только не ты. Я сделал все, чтобы обезопасить тебя. Я раздобыл твою ДНК и сделал ее доминирующей в программе «Чистильщик». Я прикончил всех созданных ранее биомеханических гибридов. А те, что создавались позднее, чувствовали тебя и не могли причинить тебе вред. Я предотвратил несколько диверсий на вашем корабле. На Агаву я привез отряд специально запрограммированных морунгов, чтобы они стали твоей тенью, твоей незримой охраной… – тут Александр Грабовский затрясся, но сейчас это был не припадок, сейчас это был гнев. – Эта сволочь Уинстон Келлоган, он не дал мне закончить. Он обо всем пронюхал. Он объявил меня угрозой для проекта. Меня превратили в зомби, в живой труп, подвластный этой проклятой Звезде.
Марк слушал и не мог поверить. Все сказанное отцом было дико, ужасно, отвратительно, но вместе с тем понятно, едва ли не трогательно. Отец пытался оградить, защитить его, спасти… Спасти. Это слово засело в мозгу, как свербящая заноза. А кто бы спас его товарищей, его друзей? Лица погибших «головорезов» всплыли в памяти: Тьюри, Такер, Фельтон, Монзони, наконец, Жерес.
Воспоминания о майоре причинили разведчику острую боль. Мертвое изувеченное тело Жереса лежало тут, совсем рядом, всего в нескольких шагах, и на него невозможно было глядеть без содрогания. Конечно, Марк всегда знал, что ради великой цели приходится приносить жертвы, совершать чудовищные поступки. Так было, есть и будет. Но кто может быть уверен, что цели действительно великие, а главное – честные, что мрачные гении не создают то, что возвысит одних и окончательно погубит других. И жертвы эти будут принесены не ради добра, справедливости и процветания человечества, а ради наживы, параноидальных амбиций, власти. Таких гарантий не даст никто. Вернее, даст каждый. С честным лицом, с благородством в глазах заказчики чудовищных проектов будут вещать об их благе и несказанной пользе. И это самое благо ощутят на себе миллиарды живых существ, ощутят в тот самый миг, когда заглянут в глаза смерти.
– Отец, зачем вы рветесь в мир мертвых? Для чего хотите перетянуть их сюда? Это оружие? Вы пытаетесь создать новое, самое страшное, самое разрушительное в Галактике оружие? – Марк понимал, что тратит последние драгоценные мгновения, но он не мог не спросить, он был обязан узнать. Долг перед Жересом велел сделать это.
– Мертвые? – Александр Грабовский непонимающе поглядел на сына. – О чем это ты? Какие мертвые?
– Что вы… – Марк запнулся. – Что «Архангел» делает в «Черной зоне»? Зачем все это нужно?
– «Черная зона»… Она граничит с Солнечной системой. Там находились наши первые колонии… Там был Фрейзер… Они напали… Они уничтожили…
Александр Грабовский прервался на полуслове, весь сжался, скорчился, словно от лютого холода. Губы его затряслись и прошептали всего одну фразу:
– Марк, он возвращается.
Лейтенант мог не переспрашивать. Он понял, что происходит. В мозгу «головореза» стала вновь нарастать жалящая пекущая боль. Морунг приходил в себя, оживал, восстанавливал свой неведомо почему утраченный контакт с мозгом носителя. Носителя! Марк ужаснулся этому холодному, бесчеловечному слову. Ведь носителем был не кто-нибудь, а его родной отец.
– Марк, убей…
Стон вырвался из груди Габовского-старшего. Отец еще держался, но делал он это из последних сил.
– Убей меня, сынок, скорее. Освободи меня и освободись сам. – Старик, подобно слепцу, шарил рукой рядом с собой. – Пистолет… он где-то здесь. Быстрее, сын. Я больше не могу…
Худая жилистая рука все-таки нащупала оружие. Отец схватил его за длинный, прикрученный к стволу глушитель и стал размахивать пистолетом, словно детским флажком на палочке. Тело уже не слушалось его, и это судорожное биение было все, на что старик оказался способен.
– Помоги мне, Марк… помоги… избавь…
Эти наполненные болью слова заставили Марка схватиться за пистолет. Правой рукой он стиснул рукоятку, а левая ладонь накрыла руку отца, ту самую, что все еще крепко сжимала глушитель оружия. Она была холодная, будто у покойника, и этот холод, приумножаясь и разрастаясь, переползал в тело лейтенанта.
Александр Грабовский уже не мог говорить. Он просто в последний раз взглянул на сына и потянул пистолет на себя. Когда глушитель уперся ему в лоб, старик устало закрыл глаза. Пли! Марк понял эту команду. Со страшным, сотрясающим всю вселенную воплем он надавил на спусковой крючок.
Глава 34
Грохот выстрелов не смог заглушить этот крик. Раскаленным огненным шквалом он промчался сквозь сознание Великого Мастера, оставляя после себя страшный обугленный ожог.
– Тихо всем! – Строгов замер, предупреждающе подняв руку.
Приказ был однозначен и требовал немедленного, неукоснительного исполнения. И все же после него в туннеле прозвучало несколько коротких очередей. Микульский поглядел на командира, с сожалением пожал плечами и виновато пробормотал:
– Ждать было нельзя. Оживают, гады.
Отчитавшись за проступок, разведчик с кротким раскаивающимся видом стал вытирать свои забрызганные кровью космические ботинки об униформу ближайшего из трупов.
– Что ты услышал? – Луиза бросилась к Николаю.
– Ты тоже это почувствовала?
– Кто-то кричал.
– Да, и этот голос… Мне показалось… Я не могу сказать точно…
Мастер сосредоточился, собрал в кулак все свои силы и отправил в пространство самый громкий клич, на который был только способен:
– Марк, ответь! Грабовский, это я, Николай.
Сам того не замечая, Строгов прогорланил свой призыв вслух, от чего все «головорезы» вмиг замерли и ошалело уставились на своего командира.
«Ник… Это ты, Ник?» – Откуда-то из невообразимой дали, словно с другого конца Галактики, пришел ответ.
– Марк, ты живой?! – вскричал обеспокоенный Николай. – Что с тобой? Ты ранен?
«Я только что своими собственными руками убил отца».
– Что?! – Ответ Мастера прозвучал как стон. Услышав его, корсиканцы бросились к Николаю. В их глазах горело беспокойство и тысячи вопросов.
«Они превратили его в оборотня, и я… я не мог… – Строгов почувствовал, что Марк захлебывается от слез. – Ник, он все еще лежит у меня на руках. Мертвый. С дыркой во лбу. И это сделал я… Я, дьявол меня забери!»
Строгов был ошеломлен и подавлен. Он понимал и разделял боль Марка. А впрочем, какой там понимал! Разве кто-нибудь может понять, может представить те адские муки, которые терзают сейчас душу его друга? Убить собственного отца! Это страшно, очень страшно. Такого не пожелаешь никому, даже лютому врагу.
Слово «враг» заставило Мастера встрепенуться, разорвал оковы охватившей его слабости. Они на вражеской территории, и Марк, кстати, тоже. Он погибнет, превратится в такой же труп, как и его отец, если немедленно не начнет действовать. Строгов понял, что должен помочь другу, выдернуть его из смертельно опасного оцепенения, в котором тот словно неподвижная мишень в тире. Только вот для этого потребуется гораздо большее, чем увещевания, призывы и приказы, для этого придется отыскать особые, ни на что не похожие слова.
– Марк, они разгромили базовый лагерь. У них Дэя, понимаешь, Марк, у них твоя Дэя! И ей конец, если ты не поторопишься.
Несколько бесконечных томительных секунд Строгов наблюдал за тем, как серая безжизненная энергия его друга светлела. Затем она стала розоветь, краснеть, багроветь, разгораясь свирепым хищным огнем.
