Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
«Брезия» была маленьким крейсером, который сновал между планетами системы «Надежда». Он выполнял спасательные функции, а также служил для других нужд гражданского флота и коммерческих судов. «Брезия» не была снабжена двигателями синтеза и ходила на скоростях ниже скорости света. К сожалению, ее командир имел лишь межпланетный ранг, иначе я завербовал бы его так же как и его лейтенанта.
Во время сближения Хейнц и Ларс Шантир работали вместе. Верный своему слову, Хейнц ни к кому не придирался и вел себя просто безукоризненно. Он действительно был отличным пилотом. После того как мы обнаружили «Брезию», он с большим мастерством перевел корабль на нужный курс и скорость. Чтобы избежать сложной процедуры стыковки воздушных шлюзов, мы остановились в сотне метров от «Брезии», и я послал матроса в скафандре, снабженном двигателем, связать наши корабли гибким тросом. По этому тросу с сумкой, привязанной к скафандру, новый офицер прибыл на наш корабль.
Дел у меня было немного, и я пошел к воздушному шлюзу встретить его. Прежде чем отдать честь, он снял скафандр.
— Лейтенант Ардвел Кроссборн явился, сэр. — Это был невысокий полнеющий человек лет под сорок.
— Вольно, лейтенант. Добро пожаловать на корабль.
— Спасибо, сэр. — Он окинул взглядом корабль. — Как только разберусь с пожитками, приступлю к своим обязанностям, сэр. Постараюсь быть полезным.
— Не торопитесь, мистер Кроссборн, — сказал я. — Вы понадобитесь не раньше чем после обеда.
— Хорошо, сэр, если вы настаиваете. — Странный ответ, на у него вообще были необычные манеры. Хотя рекомендовали его как компетентного опытного офицера. Я вернулся на мостик и нетерпеливо ждал, когда мистер Хейнц и лейтенант Шантир рассчитают и сверят друг с другом координаты для синтеза. Сам я при проверке расчетов не обнаружил ошибки. Мы вошли в синтез.
Через семь недель мы будем на Окраинной колонии, более молодой, чем Надежда. Природа там суровее, а в воздухе меньше азота, чем углекислого газа, но дышать можно. Предстояло еще много работы по терраформированию — надо было уменьшить содержание в атмосфере серных соединений, чтобы планета могла развиваться дальше. Уже сейчас она была открыта для колонизации и туда прибыло около шестидесяти тысяч поселенцев.
Ларс Шантир стал моим первым лейтенантом. Мистер Кроссборн с его шестилетним опытом — вторым. Вакс был последним по рангу, но для лейтенантов это не имело особого значения, как для гардемаринов, по крайней мере до тех пор, пока был жив командир. Бочку, как и полагалось, перенесли к лейтенанту Шантиру. По традиции эта неприятная обязанность лежала на первом лейтенанте.
Каждую минуту свободного времени я скучал по Аманде. В те незабываемые ночи в горах Западного континента у меня родилось к ней настоящее чувство. Аманда знала все мои недостатки и все же любила меня. Мне так ее не хватало!
Мы окунулись в рутину корабельной жизни. Я часто вспоминал пассажиров, к которым привык: миссис Донхаузер, мистера Ибн Сауда и, конечно, Аманду. Из прежних пассажиров остались немногие, и, к сожалению, среди них Трэдвелы.
Однажды на мостик пришел встревоженный Вакс:
— Сэр, хочу вам кое-что сообщить.
— В чем дело?
Он не сразу заговорил:
— Лейтенант Кроссборн, сэр. Он расспрашивал матросов о нападении на Шахтере. Сначала я думал, что это просто треп, а потом понял, что у него какая-то своя цель.
Я решил отмахнуться:
— Чем катить бочку на вышестоящего офицера, занимались бы лучше своими делами.
— Да, сэр. Но я просто информирую вас.
— Забудьте об этом. Пусть спрашивает о чем хочет. Мне все равно.
Я не собирался что-либо скрывать от своего нового лейтенанта. Ведь мои действия будут подвергнуты строгой проверке в недремлющем Адмиралтействе, как только мы прибудем домой, уж понижения мне точно не миновать, а может, и чего-нибудь похуже. Так что испортить мою уже испорченную карьеру Кроссборн просто не мог.
И тем не менее информация Вакса несколько удивила меня. Но что действительно встревожило, так это небрежное замечание лейтенанта Шантира во время очередной тихой вахты, когда я читал книгу по шахматам.
— Просто удивительно, сэр, что ваши гардемарины не очень-то усердно отрабатывают свои штрафные баллы.
— Что вы имеете в виду?
— Вчера я выпорол одного из них, потому что он набрал десять. Мог бы поднатужиться и отработать их. На каждый штрафной балл уходит не больше двух часов.
— Кто же был этот гардемарин? — спросил я, сосредоточившись на ферзевом гамбите.
— Мистер Кэрр. Я наказал его за лень. А вы, командир, сторонник более жестких действий или более мягких?
— Ни то, ни другое, — ответил я, встревожившись. — Обращайтесь к своему чувству справедливости. — Я сам назначил Дереку семь баллов за то, что он пытался задушить меня, и не забыл записать их в журнал, когда вернулся на корабль. Но, наученный горьким опытом, он вряд ли стал бы зарабатывать еще. — Сколько баллов у него было?
— Одиннадцать. — Странно. Никогда не думал, что Дерек может вести себя столь опрометчиво.
— Интересно, в чем же он провинился? — Я потянулся за журналом, заранее зная ответ. Чтобы выпороть Дерека, лейтенанту не надо было назначать ему штрафные баллы. Он просто послал бы его к мистеру Шантиру с приказом о наказании. А вот первый гардемарин такого приказа отдать не мог. В его власти было лишь записывать штрафные баллы, которые, если их назначать достаточно быстро, приводили к такому же результату.
Я бегло просмотрел записи, сделанные офицерами во время вахт. «…Мистер Кэрр, небрежность в содержании личных вещей. Мистер Таер назначает один штрафной балл… Мистер Кэрр, нарушение субординации, два штрафных балла от мистера Таера». Почему Дерек не отработал их? Я стал дальше листать страницы. «…Мистер Кэрр, неудовлетворительное состояние формы, два штрафных балла от мистера Таера… Мистер Кэрр, пренебрежение служебными обязанностями, два штрафных балла от мистера Таера».
Вот оно в чем дело. Таер назначал штрафные баллы быстрее, чем Дерек мог их отработать.
Я решил не вмешиваться. Дереку не повезло, Таер, новый старший гардемарин, демонстрировал на нем свою власть. Я, как ни старался, не мог выкинуть этот инцидент из головы, да и не только этот, потому что сам совсем еще недавно был гардемарином. Встретившись на вахте с Алексом, я заметил в нем растерянность и озабоченность. И вдруг подумал о том, что с некоторых пор встречаюсь с ним только на вахте и за ужином, да и остальных гардемаринов вижу редко. Я надеялся что-то узнать у Алекса, но у него была наша флотская школа. Дела кубрика только в кубрике.
Во время синтеза делать почти нечего, навигационные проверки не нужны, данных на экранах нет, остается только наблюдать за системами жизнеобеспечения: рециркуляции, гидропоники, энергоснабжения. Размышляя над ситуацией в кубрике, я стал следить за появлением новых записей в журнале.
Дерек, Алекс и оба кадета быстро набирали штрафные баллы. У Алекса за три дня их накопилось семь, и еще два появилось у Дерека. У Паулы и Рики на двоих было шестнадцать.
В нарушение всех правил я отправился прямо к Филипу Таеру:
— В кубрике все в порядке, мистер Таер?
Он весело улыбнулся:
— Все хорошо, сэр. Я держу их в руках. — Выглядел он, как всегда, великолепно. Изящный, стройный и до того красивый, что даже страшно.
— Вы работаете с хорошими офицерами, мистер Таер.
— Да, сэр. Им только надо напоминать, кто главный, и мне это удается. — Его невинные голубые глаза смотрели на меня с затаенным вопросом. — Что-нибудь не так, сэр?
— Нет, ничего, — быстро ответил я, зная, что нарушил неписаные правила, командиру не положено вмешиваться в дела кубрика.
Когда я возвращался после ужина из столовой, меня остановила доктор Убуру.
— Вам известно, — спросила она, — что на этой неделе ко мне обращалась Паула Трэдвел?
— Нет.
— Так я и думала. — Она помолчала, пока мы поднимались по лестнице.
— А в чем дело, доктор? Вы можете ответить, не нарушая правил вашей этики?
— У нее была истерика. — Убуру посмотрела мне в глаза.
— О Господи. — Я ждал продолжения, но Убуру молчала.
— Что послужило причиной?
— Я поклялась не говорить вам, — ответила она. — Прежде чем пациентка мне все рассказала.
Я судорожно вцепился в перила:
— А если я прикажу?
— Я не подчинюсь, — спокойно ответила она и улыбнулась. От улыбки ее темное лицо потеплело. — Я не хочу лишних проблем, командир. Просто поставила вас в известность.
— Спасибо. — Я пошел к себе в каюту и лег на койку. Мне так не хватало визитов шефа. Он относился ко мне по-прежнему дружелюбно, старался помочь, но сохранял дистанцию.
Следующую вахту я дежурил с лейтенантом Кроссборном. Мы долго молчали, потом наконец он попытался завязать разговор. Я слушал его рассеянно — мысли были заняты другим, но, как только он заговорил о Шахтере, насторожился.
