Ирина Якимова - Error 404 (СИ)
— Сердце здоровое, нам этого довольно.
— Я предпочитаю северный морской путь, на деревянных кораблях, — вмешалась Нэита, девушка-страж.
— Решаю здесь я, — напомнил Энжет. — Нам нужно как можно скорее добраться до базы землянина на темной стороне. На меане быстрее.
Тут спорить не стал никто, даже преумножитель, желчный, язвительный, будто вобравший все худшие качества своей касты. По деревяному мостику они перешли в прозрачный шатер на спине меана и улеглись в камеры для сна, образованные складками кожи поменьше. Энжет слышал, как с громким хлопком закрылись створки шатра, и затем огромное сильное тело повлекло его куда-то в глубину. В животе возникла и исчезла неприятная пустота, но снотворное зелье уже брало власть над телом. Скорость движения переставала ощущаться. Под мерный рокот крови меана, текущей по гигантским трубам сосудов, Энжет засыпал.
Сон, вопреки заверениям торговца зельями, оказался тревожным. Снилась погоня за дезертирами, снилась шепчущая на земном языке тарабарщину среброликая под серебристым покрывалом. Снилась Кейла с чужими белыми глазами, дирижирующая безумной толпой на площади Наао, снилась поблескивающая в лучах Эдо стена ничто, постепенно заслоняющая горизонт… И похожие сны, видимо, терзали спутников. Они ворочались в соседних камерах, порой вскрикивали что-то. А меан послушно и бездумно, повинуясь зову древнего инстинкта своего вида, уносил их все дальше и дальше от Наао.
Что Энжет искал на темной стороне, он и сам не знал. Одно он знал точно: землянину есть, что скрывать. Это чувствовалось в его взгляде и жестах. О, стражу отлично натаскивают на поиск врага, чуждого в мире родного! И все новые знание, умения Энжета подтверждали: землянин — враг и землянин замыслил нечто опасное для Сенты. Не потому ли среброликие загружают его касту нелепыми, но утомительными заданиями, что боятся, как бы опасность землянина не почувствовала вся стража?
Он увлек своими сомнениями многих в родной касте, но для дальнего путешествия придирчиво выбрал двоих — Енела и Нэиту. Ненавидели землянина многие стражи, но только эти двое оказались столь же упрямы, рассудочны, и последовательны в своей ненависти, как Энжет. Вот преумножители знания все как один поддерживали планы Шелтона, и несогласного с мнением большинства пришлось долго искать. Наконец, Енел вывел Энжета на одного молодого преумножителя, обиженного на землянина за то, что тот выгнал его из какой-то там третьей вспомогательной группы исследователей. Выгнали преумножителя, надо понимать, за слабые знания… но тут Энжету пришлось довольствоваться тем, что есть.
Он проснулся, почувствовав телом замедление и прекращение движения. Прозрачные стены камеры качнулись и встали. Голова еще кружилась, ядовитая слабость от принятого недавно зелья застоялась в членах, но Энжет приподнялся, отогнул один лепесток.
— Полсо! — объявил старший по рейсу, отодвинув створку шатра. — Остановка на один акат.
Энжет вместе с остальными пассажирами вышел на спину меана. Зверь уже вошел в свой загон в заливе и невозмутимо и обстоятельно уничтожал огромную гору водорослей. К шатру с берега протягивали мостки, и торговцы снедью надрывались в отдалении.
Страж с любопытством огляделся: на Полсо он был впервые. Чистый красивый старинный город — гроздья ажурных пузырьков — утопал в растениях. Похоже на Наао, но вокруг было темно, как в грозу, хотя небо было чистым. Даже в краски листвы на деревьях будто подмешали сажу. Архипелаг Полсо находился на самой середине света и тьмы. Здесь стояли вечные сумерки. Небо было налито незнакомой глубокой синевой, на восточном горизонте, где остался Наао, синева чуть светлела, зато на западном — направлении на Деи — царила непроглядная тьма, будто на воде разлеглась тяжелая туча.
— Наилучшее для глаз освещение, наслаждайся, — бросила Нэита и первой ступила на мостик. Но на берег не пошла, тут же легко вскочила на перила и бросилась в воду. Наверное, она чувствовала ту же мерзкую слабость в руках и ногах и хотела поскорее прогнать ее. Энжет проводил девушку задумчиво-благожелательным взглядом. Девушки были редкостью среди стражи. Сильная и ловкая, независимая и боевая — так похожа на Кейлу, и при этом без приводящей его в ярость упрямой гордыни… — Нэита очень нравилась Энжету.
— Идите сюда! — позвала девушка-страж, и Энжет согласился разгладить хмурую задумчивую складку на лбу. Об интригах землянина можно не думать еще целый акат. Енел уже вскочил на перила, но на лепесток юлсинты замер, балансируя, и Энжет успел опередить его. Он не разумывая перебросил вялое тело через низкие перила ограждения мостика и первым влетел в теплую прозрачную воду залива. Фонтан брызг, поднятый им, драгоценными каменьями осыпал голову и плечи смеющейся Нэиты.
— Что, ты думаешь, мы найдем там? — спросил Енел, когда меан вышел из залива и заскользил по водной глади к черной полосе на горизонте.
— Ответы на все вопросы.
— Ты говоришь, как среброликий, — Нэита подошла к стражам. Стройное тело, покрытое красно-черными узорами, соблазнительно четко очертило неяркое на Полсо солнце Эдо. — Не Деала ли посоветовала тебе отправиться в это путешествие?
Энжет улыбкой ответил на ее замечание, но тут же помрачнел:
— Нет. И самому несложно догадаться, что начинать поиски следует с первой базы землянина.
— Тихо! Насладимся последними лучами солнца, друзья, — прошептал Енел. Старше Энжета на восход Кана, он и несмотря на прием больших порций зелий казался меньше и легче, но жилистое худое тело украшали все полагающиеся третьему году обучения честные боевые шрамы. — Впереди нас ждет… только тьма.
Они невольно взглянули на темную линию горизонта. Один преумножитель знания по-прежнему игнорировал компанию. Его тело покрывали модные в столице прозрачные узоры, прослеживающие ход подкожных артерий и вен, расширившиеся от приема зелий касты швы между костями черепа также были прозрачными. Интересная иллюзия, казалось, голова преумножителя вот-вот расколется на части… И Энжет в очередной раз, глядя на него, вздохнул: оправдает ли этот модник высокое звание ученого там, на темной стороне?
Когда меан стал готовиться к погружению, стражи прошли в шатер и приняли новую порцию снотворного зелья. Вторая половина плавания прошла в таких же тревожных снах. Даже меан шумно вздыхал порой, недовольный поведением беспокойных «детей». Иногда Энжет открывал глаза и сквозь прозрачные стены камеры и шатра видел, как постепенно темнеет, отдаляется небо. Скоро солнце Эдо убрало последние лучи за горизонт, и тогда на путешественников льдисто поглядели чужие звезды с белыми презрительными лицами.
«С одной из них пришел Шелтон», — думал Энжет, а вскипающая в сердце ненависть разливалась по артериям до сильных рук, заставляла сжиматься большие кулаки. Как бы он хотел всадить кинжал в сердце опасного чуждого! Но нельзя, хитрый землянин объявил, что может поддерживать барьер для чуждого на своем костюме и базе в Наао только пока жив. Убить его, и волна ничто пойдет по Сенте с того места, куда упадет капля крови землянина, от того ветерка, который подхватит его последний вздох. И даже если удастся изолировать тело чуждого, что делать с его базой? С этими его металлическими помощниками, которые в любой момент готовы разнести частицы чуждого по всей Сенте?
Энжет прежде был на темной стороне только один раз и в раннем детстве, и не запомнил ничего, кроме постоянной темноты. Помнится, тогда он пожалел здешних жителей, их будто в наказание заперли на всю жизнь в огромном темном чулане. И сейчас ощущения были похожими. Все тут было незнакомым и оттого странным. И низкорослые деревья, чьи ветви вместо листьев топорщились иглами черного цвета, они росли, концентрируясь вокруг светящихся кристаллов, излучением которых питались в отсутствие солнца… И белые, покрытые густым мехом твари со светящимися в темноте огромными глазами — лишь по очертаниям можно было догадаться, что они родственны антилопам, волкам, обезьянам и кабанам светлой стороны… Архитектура темных собратьев-сенториан также отличалась. Светящиеся шары, в Наао лишь отмечающие направление движения по улицам, здесь были подняты на высокие деревянные столбы на три роста стража, чтобы отгонять вечную тьму половины планеты за пределы светлого круга. Ажурных пузырьковидных домов было немного: грибки, даже морозостойкие, росли здесь слишком медленно. Селения темной стороны щетинились острыми углами, прямыми гранями треугольных и четырехугольных деревянных строений. Бледные низкорослые их обитатели, закутанные в белые меха, казались еще одним видом лесных тварей. Благодаря большим глазам и некоторой пухлости тел они были похожи на детей, что вызывало у стража светлой стороны и желание заботиться, и презрение одновременно. На головах темных росли тонкие светлые волосы, а тела под мехами были покрыты теми же узорами, что у светлых, только вместо прозрачных линий модно было наносить светящиеся. Благодаря этому в акаты праздников главная площадь Деи по яркости красок могла посоперничать даже с пестрым Наао.
