Алексей Бессонов - Наследник судьбы
Дек командирского катера был уже раскрыт, и «ТР-300» охотно занырнул в родное стойло, зайдя с левого борта напрямик с двухсотметровой высоты. Толстенная внешняя дверь с гудением поползла на свое место, Торвард нетерпеливо распахнул изогнутую плиту люка и спрыгнул на пол.
На эскалаторе он вызвал по радио Гота – тот доложил минутную готовность к старту, моторные техники, закончив свою работу, уже ныряли в каверну кормового шлюза.
Лифт наконец вынес их с Ровольтом на сорок шестую палубу. Отомкнув дверь командирской рубки, Торвард поспешно переключился на боевое аудиополе и доложил:
– Командир на месте, можем стартовать.
– Ну, поехали, – апатично ответствовал первый пилот.
Линкор содрогнулся в неистовом визге стартовой сирены. Ей ответили, набирая давление, компрессоры, и «Валькирия», заставив задрожать всю округу, тяжело оторвалась от серых плит космодрома.
С вогнутых стереоэкранов выстрелили звезды. Левее острого носа линкора висела выпуклая серая тарелка «Слая», над ним нервно танцевали хищные стрелы орегонских крейсеров лорда Ника.
– Мерзавцы прут словно на параде, – доложил Гордон Марри. – Что с ними делать?
– Сближение с перекрытием в пятнадцать градусов, – приказал Ровольт. – Эволюционный разгон. Строиться не будем, нам уже некогда.
Торвард переключил один из экранов: вспыхнувший алой рамкой визир, крутнув картинку, выдал панораму идущей к Бифорту колонны.
– Головным – «Сулла», – процедил Королев, серея лицом. – Тысяча дьяволов, это брэдхэмский легион! Черт, черт, черт!.. Там же Волленберг!
– Что теперь? – вскинулся Ровольт. – Уходить?
Торвард судорожно вздохнул, пальцы его забегали по сенсорам. Панель связи заело, он дернул ее на себя, сломав ноготь, раздраженно ударил сапогом по ножке своего кресла-вертушки; по зеленоватому овалу дисплея побежали цифры.
– Вызываю «Суллу». «Сулла», ответьте мне!
– Слушаю, «Сулла». Кто говорит – это вы, ублюдки?
– Тебе осталось очень недолго ораторствовать, парень, но я хочу дать вам шанс. Соедини меня с лордом Волленбергом, живо!
– Что? А еще с кем? Может, с Господом Богом?
– Клянусь дьяволом, сынок, – я разнесу рубку связи в первую очередь! Волленберга, живо! Бегом!
Хриплый окрик возымел успех – связист задергался, и через несколько секунд Волленберг ответил:
– Я слушаю. Тор, это ты, парень?
– Да, это я… – Королев шумно сглотнул и смахнул со лба вдруг выступивший пот. – Милорд, я прошу вас: уходите, пока не поздно. Эта планета – моя, и отбить ее вам уже не удастся. У вас нет шансов, наши силы слишком неравны. Если вы сейчас реверсируете моторы и начнете отворачивать, я даю слово не стрелять. Вы слышите меня, милорд?
– А ты наделал шуму, – устало усмехнулся Волленберг. – Но сейчас… подумай сам: как выглядел бы мой приказ об отступлении?
– Откуда ж вы здесь взялись на мою голову?
– Мы? Колонна возвращается с плановых учений, у нас здесь почти тридцать тысяч солдат. И, кстати, с чего ты взял, что у нас так-таки нет шансов? Посмотри, здесь собран весь брэдхэмский отряд!
– О Боже, – застонал Торвард, чувствуя, как дрожат его пальцы на пульте, – милорд, у меня сто сорок четыре башни. Каждая башня несет от двух до шести стволов, и унитары уже замкнуты в затворах! Вы видите вон ту серую махину, что идет слева от меня?
– Вижу, парень, вижу. Что это, кстати, такое?
– Это тяжелый ударный крейсер – из тех самых времен: у него, милорд, башен всего лишь восемьдесят, но для вашей «Суллы» хватит и восьми! Вы понимаете, что конусный фузионный заряд прошибет броню вашего крейсера словно лист бумаги? Милорд, – он скосил глаза на орудийный пульт, – мои «Центурионы» уже вползли в носовые шахты. Я прошу вас: переложите реверс, спасите себя и своих парней!
– Нет, парень, – Волленберг казался печальным, – увы, нет. Во-первых, я тебе не верю, а во-вторых, я просто не могу.
Связь оборвалась. Торвард задвинул панель на место и откинулся на спинку кресла. Губы его мелко дрожали: Ровольту показалось, что Королев силится что-то сказать, но спазм перехватил ему горло…
– Скрути мозги климатизатору, – попросил он, разрывая на груди ворот камзола, – мне жарко.
Старший офицер встал и молча потянулся к панели. На экране мерно пульсировала красная рамка визира: ракеты готовы были вырваться из обильно смазанных нор своих шахт и, исчезнув из-за безумной скорости со всех экранов и пультов, взорваться внутри неприятельских кораблей.
– Сворачиваем угол, – распорядился Ровольт, возвращаясь в свое кресло. – Перекрытие пять, сужаем азимут вертикали до выхода на прямую наводку.
– Борзенц, крейсера! – позвал Торвард, не отрывая шеи от подголовника.
– Есть Борзенц.
– Возьмешь на себя корветы. Не увлекайся, помни, что у тебя преимущество в прицельной дальности. «Банки» с десантом не трогать! – они разбегутся сами. Не будем тратить драгоценные ракеты, – сказал он Ровольту, – конусов у нас как дерьма нерезаного, вот пушками и поработаем.
– Все-таки придурки самонадеянны до ужаса, – заметил тот, колдуя над пультом, – ты погляди: они выпустили все надстройки!
– Командиром на «Сулле» Йост Браман, а он никогда не блистал умом, – равнодушно ответил Торвард, вытаскивая из аптечки пару капсул стабилизатора, – зато храбрости ему не занимать. Правда, она у него дурная, эта храбрость… но ордена приносит с завидной регулярностью. У нас сейчас предельная дистанция, – заметил он, глянув на моргающую рамку дальномера, – вот и рассади-ка на «Сулле» радиобашню – пускай тот артист подохнет первым, я не люблю, когда мне хамят.
– Шарахну пристрелочным, – решил Ровольт.
В носу «Валькирии» с гулким лязгом разъехались массивные «ворота» клюза, выпуская в пронизанный отраженным светом сумрак узкие стволы пристрелки носовой батареи. Покоряясь командам сенсоров пульта, сервомоторы прокатили их по горизонтали – стволы бахнули в ограничители, чуть отползли назад и хищно зашевелились, нащупывая крохотную точку далекой цели.
– Ага, – хмыкнул Ровольт, – вот она.
Ребристые щупальца полыхнули немой вспышкой залпа – и выпуклая полусфера на серой спине «Суллы» взметнулась белой розой поражения: металл и пластик, вскипев, испарились грязным грибообразным фонтаном.
Колонна стала разваливаться. Флагман переложил курс, отойдя в сторону, и теперь на его место встала остроносая чуть приплюснутая махина «Найпорта», шедшего вторым. Округлые силуэты десантных «банок» начали разворот, стараясь убраться подальше от зоны поражения больших кораблей.
– Переложи ключ, Барт, – зевнул Королев, – пора, кажется, начинать… Экипажам – к атаке!
– Тут Рэндом не повторится, – осторожно заметил Ровольт, – этих орлов одним залпом не возьмешь…
– А и плевать на них! – ответил ему Торвард. – Подойдем поближе!
Команды на торможение не было, и дистанция стремительно сокращалась. Первым не выдержал Гот: носовая батарея линкора ахнула залпом всех своих двенадцати стволов. Мощность главного калибра была ужасна – «Найпорт» едва не швырнуло в сторону, весь его нос обвис кипящими рваными лохмотьями, разом похоронив штурманскую смену. Идущий впереди «Слай» тут же – азартно! – добил его частыми залпами, и белесое облако, только что бывшее могучим крейсером, медленно поплыло в сторону маневрирующей «Суллы». Флагман шел прямо на «Валькирию», и Гот ударил тормозными двигателями. Серая туша быстро приближалась, вдоль ее бортов замелькали вспышки выстрелов, и Торвард недоуменно зашевелился в кресле:
– Комендоры! Что происходит?
Борта заколотились в мелкой дрожи выстрелов, броня флагмана окуталась туманом взрывов, и «Сулла» стала раскрываться – как цветок, – Торвард закусил губу, представив себе, как там, в кошмаре кипящих отсеков, тают сейчас жизни его недавних товарищей.
– Да что он, заколдованный? – изумился Ровольт. – Я такого еще не видел!..
Флагман шел: изуродованный, расплавленный, в разодранных его недрах острыми искрами лопались генераторные ямы – но он ш е л, неотвратимый, как длань Господня, и пилоты «Валькирии», не веря своим глазам, дали тягу на реверс. Линкор начал пятиться, уворачиваясь от распотрошенного трупа…
«Слай» тем временем принялся за остальных. Точнее, это они принялись за него, ибо неведомый противник показался командирам крейсеров менее страшным, чем черный клинок имперского линкора. Это было довольно самонадеянное решение: Гордон Марри встретил их ураганной пальбой своих бортов. Маневренность ортианского крейсера была поразительной, он крутился словно взбесившаяся серая юла, и его батареи злобно долбили крейсера острыми голубоватыми клювами залпов.
И они отстали от загадочного диска. Что, правда, вовсе не означало, что Марри отстанет от них. Крейсера бросились наутек – «Слай», неумолимый и грозный, двинулся вслед за ними, выгоняя разлохмаченную четверку прямо под рявкающие пушки «Валькирии». Гот успел развернуть линкор, и он навалился на веер крейсеров металлической яростью своих всесокрушающих бортов. Там, во внутренних казематах батарейных палуб, сейчас вовсю работала адская кухня убийственных механизмов: пропахший горячим металлом воздух вибрировал от частых выстрелов, стонал и чавкал сочленениями затворов и унитарных элеваторов, равнодушно поющие вентиляторы рвали его в сотнях фильтров, и вся эта жизнь – жизнь странная, бездушная и нечеловеческая – мелкой дрожью отдавалась в командирской рубке.
