Карен Тревис - Город Жемчуга
- А теперь объясни мне, что все это значит, - прошипела Шан.
- Вы умирали.
Она отпустила его волосы.
- Ты сделал это! Ты даже не подумал о том, что станет со мной и моим миром?
- Я думал лишь о с'наатат, поверьте мне.
- Что ты сделал со мной?
- Не знаю. Но я сохранил вам жизнь. - Он ничуть не старался выглядеть неким покровителем, который все всегда знает. Шан разрывалась между двумя противоречивыми чувствами - яростью и страхом, и ему не нужно было принюхиваться, чтобы знать, что она испытывает в данный момент. - Мне жаль. В самом деле мне очень жаль.
- Скажи мне, почему ты так поступил. Скажи правду.
- Ваша рана была столь серьезна, что у вас не было никаких шансов остаться в живых.
- Не вешай мне на уши это дерьмо. Ты наблюдал, как умирают сотни, тысячи людей, и даже пальцем не пошевелил, чтобы им помочь.
- Возможно, это потому, что никто из людей прежде не рисковал своей жизнью, спасая меня.
Шан, отступив, шлепнулась напротив него на скамью из дерева ефте и уставилась на свои сжатые кулаки.
- И теперь я никогда не смогу вернуться домой?
Она заплакала. Не было слышно ни звука, ее лицо ни на миг не изменило своего выражения, но ее глаза заблестели от слез, а потом они маленькими каплями влаги покатились по ее щекам. Арас подозревал, что суперинтендант не относится к тем людям, которых легко заставить плакать.
- Да. Вы можете никогда не вернуться домой, Шан Чайл.
- Ты знаешь, кем я теперь стала? А я скажу: я наиболее ценный образец за всю историю человечества… Почему ты не дал мне умереть?
- Поскольку я был виноват в том, что вы были травмированы, что вы прибыли сюда… что все вы прибыли сюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось расплачиваться за мои ошибки.
- А это что такое? Не ошибка? - Она выкрикнула это, вновь вытянув в его сторону руки с широко раскрытыми ладонями. - Разве это не одна из твоих ошибок?
- Я присмотрю за вами. Вам не надо бояться.
- Ты - ублюдок, - объявила она. - Глупый ублюдок. Шан поднялась и вышла. Должно быть, на душе у нее кошки
скребли. В свое время то, что случилось с ним, открылось ему постепенно, сначала он замечал лишь то, что стал быстро выздоравливать. До того как начались глобальные изменения в организме, он уже общался с воинами из отрядов вес'хар и знал, что ему грозит. Арас тогда отлично сознавал, что вся дальнейшая его жизнь пройдет в изоляции.
Но только поняв, как много его соотечественников погибло, он ощутил всю тяжесть ответственности, которая легла на его плечи. И он знал, что те, кто разделил его судьбу, обрекли себя на изгнание, на бесконечное одиночество.
Тогда на него сильно разозлились. Но они знали, почему необходимо было так поступить, и некогда было разбираться с тем, что случилось. Это было своеобразным жертвоприношением богам войны… Неудивительно, что Шан так разозлилась и испугалась.
В комнате стало теплее. Арас наклонился и пошире открыл вентиляционные решетки, радуясь потоку холодного воздуха. Это была не обычная лихорадка, которая всегда появляется, стоит только с'наатату начать перестраивать организм. С ним происходило что-то странное.
Независимо от того, что это было, он приобрел это от Шан.
Шан натянула перчатки и застегнула китель до подбородка, стараясь, чтобы как можно меньше ее кожи оказалось на виду.
Китель жал в плечах. И дело совсем не в том, что он чуть подсел.
Шан переключила экран шебы, выставив «зеркало», и стала разглядывать себя, разыскивая следы чего-то чужеродного. Ничего не нашла. Наоборот, глядя на свое отражение, Шан решила, что выглядит много лучше, чем за все последние годы. Но она знала, как ведет себя с'наатат. Ему только дай время.
«Солитер!» Она пожала плечами. Нет, это скорее походило на беременность, только на беременность, затянувшуюся на долгие годы. При иных обстоятельствах она непременно спросила бы у Линдсей, что та чувствовала, когда поняла, что внутри нее живет другое существо.
«Я могу кое-что сделать для Дэвида».
Мысль промелькнула за один миг. А потом Шан решила, что слишком сентиментальна. Да и к тому же безумна. Какая жалость, что Арас этого не заметил. Теперь она испугалась, испугалась точно так же, как когда шла на бунтовщиков, сжимая в руке прозрачный пластиковый щит. А ведь он не выглядел такой уж надежной защитой от кирпичей и бензиновых бомб. И тогда она проделала своего рода ритуал. «Десять глубоких, медленных вдохов. Словно машешь косой. Они больше испуганы, чем ты, больше испуганы, чем ты… А потом нужно идти вперед».
Переполненная адреналином, она пинком растворила дверь. Но такой фокус не произвел бы никакого влияния на людей, которые доверяли и были расположены к ней.
Уверившись, что оставляет комнату Джоша в чистоте, она направилась назад в свой лагерь.
- Эй, вы хотели поговорить со мной сразу по возвращении, - заметила Линдсей. Она пыталась казаться жизнерадостной, но выглядела так, словно не спала неделю. Число полупустых и недопитых пластиковых чашек кофе вокруг пульта говорило о том, что большую часть времени она провела в комнате связи. - Вы выглядите очень хорошо.
- Как Дэвид? Линдсей скривилась.
- Не прогрессирует, как я надеялась.
«Только не начни плакать», - подумала Шан. Жестокое, эгоистичное желание. Но с этим она не могла ничего поделать, так что и думать тут не о чем. Ей и так было нехорошо от того, что она отлично сознавала свои возможности. Нелегко это. Неожиданно она пожалела о том, что набросилась на Араса. Она на его месте поступила бы точно так же, хотя оба выхода из сложившейся ситуации были плохи.
«Я получила то, что заслужила». Теперь она стала проклятой и должна научиться жить с этим.
- Что еще?
- Ученые попритихли, посылают данные, которые получили на Землю через «Актеон». - Линдсей выпалила все это на одном дыхании. - Вы собираетесь говорить с Окуртом? Он уже готов приказать нам, чтобы мы вас задержали.
Желудок Шан сжался от страха до того, как она поняла, что скорее всего это связано с делом Парек. А как только она поняла это, то расслабилась.
- Что вы собираетесь делать? - поинтересовалась Шан.
- А что, черт побери, я могу сделать? Я точно так же, как и любой из нас, знаю, что вы сделали. И кто поверит мне, если я скажу, что вы всего лишь прикрывали вашего друга из вес'хар? Ведь так и было на самом деле?
Шан игнорировала этот вопрос.
- Вы оказались в неприятном положении. Мне жаль. - В жизни Шан выпало много моментов, когда она сильно не нравилась сама себе, и это был как раз один из таких случаев. Беспринципная часть ее натуры, наследство матери, которая, долго болея, приобрела ненормальное чувство собственного превосходства, взяла верх и подсказала, что теперь, пожалуй, самое время. - Передай ему, что я собираюсь повидаться с матриархами вес'хар и вызвать их на откровенный разговор.
Линдсей начала собирать стаканчики с холодным кофе.
- Правда?
- Я говорю совершенно серьезно. - Да, она в самом деле собиралась так поступить. Она встретится с матриархами, но не для того, чтобы просто поговорить. Она собиралась попросить их об убежище. Никто не сможет скрыться от вес'хар. Что бы ни случилось с ней как с отдельно взятым индивидуумом, надо приложить все усилия, чтобы с'наатат не попал в руки людей.
Линдсей какое-то время обдумывала слова Шан.
- Он может купиться на это. И я напомню ему, что следует называть эту планету Безер'едж, если он пожелает и сам вступить в контакт с вес'хар. Он ведь перестал называть ее CS2, а использует название, которое дали ей исенджи, - Ашт. Иначе это будет выглядеть не очень дипломатично.
- И как давно он перестал называть Безер'едж - CS2?
Линдсей протянула руку, словно хотела коснуться Шан, но отступила.
- С вами все в порядке?
- Да, - соврала Шан. - Не волнуйтесь.
На одном из мониторов высветился вызов из Джедено, расположенного на южном континенте Эбдж - одной из четырех столиц родного мира исенджи, Юмеха. На мгновение Эдди подумал, что камера - если, конечно, исенджи использовали что-то вроде земных камер - нацелена на какое-то здание.
Потом он неожиданно сообразил масштаб сооружения, открывшегося перед ним. Это здание, собственно, и было Джедено. Эдди смотрел на мили матового материала серого и кремового цветов. Все здание было усыпано какими-то устройствами, перерезано пересекающимися линиями. Это была линия дальней связи. «Актеон» сейчас находился на орбите Юмеха, и расстояние между земным кораблем и приемным пунктом, где находился Эдди, примерно соответствовало расстоянию между Землей и Марсом.
Эдди отрегулировал громкость динамика. Ему точно так же, как Шан, не нравились имплантаты, потому что устройства, которые обычно вживляло своим сотрудникам Би-би-си, считались дешевыми и очень ненадежными.
