Лоис МакМастер Буджолд - Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП)
– Ради бога, смотри, куда ступаешь, в этих твоих сандалиях.
Она схватила его за плечи – избегая пульсирующих болью осиных укусов, – и повернула лицом к себе. О, отлично, ни лицо, ни волосы у нее не пострадали.
– Оливер, у тебя шок?
Он сощурился, пытаясь обдумать вопрос всерьез. Руки дрожат, его самого трясет, словно от холода. Сортировка, офицер должен уметь правильно сортировать пострадавших по тяжести ранений…
– Думаю, да? – Он снова затрясся от смеха, переходящего в хихиканье, и смолк, потому что даже ему самому звуки показались неуместными.
– Ему нужно в медицинскую палатку, – поспешно приказала кому-то Корделия.
Джоул не имел ни малейшего желания возражать. Жестом он отослал близнецов под опеку бабушки, но это было уже излишне, потому что оба и так крепко обхватили ее за талию, и позволил медтехникам спешно увести себя с поля.
Так. Подсчитаем результат.
«Сергияр – одно очко. Оливер… все.
Да.
Вот на что похоже прозрение. Только я не знал, что это так больно…»
После одного из самых невыносимых часов в своей жизни Корделия наконец-то добралась в медицинскую палатку. Майлз хромал рядом. Катерина отправила его из рощи за детьми, и он оказался возле плац-парада как раз вовремя, чтобы стать свидетелем взрыва облака шаров, но, к счастью, не попасть под его ошметки. Он забрал к себе дрожащих близнецов, пока Корделия на месте разбиралась с непосредственными последствиями происшествия, и этим уже изрядно помог; а сейчас Алекс и Хелен пока что вернулись к матери.
К появлению Форкосиганов в палатке уровень хаоса в зоне приемного покоя снизился до умеренного. Корделия потребовала показать ей Оливера, но ее перенаправили к его лечащему врачу, полковнику медслужбы и специалисту по ожогам. На него она накинуться не успела, потому что он сразу провел ее внутрь. Следует отдать военным медикам должное: несмотря на слабую подготовку, скажем, в гинекологии, в лечении травм им не было равных.
– К счастью, сегодня вечером мы успели попрактиковаться с ожогами, – заметил полковник чересчур уж жизнерадостно. – Двадцать человек сразу, конечно, создают некоторые проблемы, но, позвольте сказать, мы передвинули адмирала в голову этой очереди не из-за его звания. Сюда.
Это была не отдельная палата в полном смысле слова, а лишь часть палатки, отгороженная плотным брезентом. С одной стороны стоял ряд медицинских приборов, рядом висел использованный набор для капельницы, и впечатляющая куча свернутых и грязных тканевых салфеток мокла в чем-то вроде отстойника, переваливаясь через край. Оливер лежал без рубашки на медицинском столе, на животе, положив голову на скрещенные руки. Когда они вошли, он поднял лицо и улыбнулся:
– А. Вот и вы.
– Сильно болит?
– С лекарствами – совсем нет. – Он улыбнулся шире. В таком контексте сказанное не слишком утешало.
Майлз подошел поближе поглядеть на его спину и присвистнул.
– И на что оно похоже? – уточнил Оливер, попытался вывернуть шею, но не смог. – Зеркала я тут не обнаружил.
– На леопарда, пораженного какой-то жуткой заразой, – ответил неизменно честный Майлз. Подумал и добавил: – Или на леопардовую лягушку.
– Наверное, дело в мази от ожогов.
– А еще в пузырях и сочащихся царапинах. Но, похоже, они проделали неплохую работу, убрав все фрагменты шаров. И как?
– Больно. Они добрых пару часов хлопотали вокруг меня с хирургическими тяговыми лучами и какой-то холодной жидкой штукой.
«Двадцать минут», – поправил доктор беззвучно, чтобы видела Корделия.
– Ага, – выдохнул Майлз. – За мной огромный долг, Оливер. Если бы не ты, все эти ожоги получили бы Алекс с Хелен.
Оливер пожал плечами:
– Ты сделал бы то же самое.
– Нет, – поправил Майлз просто. – Не смог бы. Мне бы роста не хватило. Хотя определенно попытался бы.
– Я собиралась попросить тебя, – призналась Корделия Оливеру, – но ты сейчас под воздействием лекарств и слабо соображаешь. – Она повернулась к врачу: – Они подготовили в его честь фейерверк. И прислали меня посмотреть, сможет ли он прийти.
Оливер снова поднял голову:
– Хоть прямо сейчас фейерверки и вызывают у меня содрогание, весь день я ждал их с нетерпением.
– Если ты в состоянии высидеть целый час, это было бы хорошим способом успокоить твоих людей. Там… ну, не то, чтобы паника, но за тебя точно сильно беспокоятся. – И это беспокойство Корделия полностью разделяла. И уж точно им не нужно, чтобы пошли гипертрофированные слухи, что адмирал Джоул якобы погиб.
Оливер поднял брови:
– Трогательно, если так подумать. Хотя они могут просто беспокоиться за фейерверки. Это весьма долгожданное развлечение.
Вошел медтехник с перевязочными материалами в руках, и полковник предложил компромисс:
– Давайте сначала закончим с обработкой этих ожогов.
В четыре руки они с медтехником приладили ему на спину и загривок проницаемую мембрану и защитный слой марли. Корделия помогла Оливеру сесть на край стола, свесив ноги. Он щурился, в глазах у него, похоже, расплывалось.
Врач нахмурился:
– На ночь я предпочел бы, оставить его под наблюдением в госпитале базы, однако сейчас мы сделали все, что можно. Настолько серьезные ожоги, затронувшие, – он окинул его оценивающим взглядом, – значительный процент поверхности тела – это не обычная царапина, а если вы все же так считаете, то я без колебаний уменьшу вам дозу болеутоляющих.
Оливер усмехнулся:
– Так посадите меня на часок на скамейку – в кресло со спинкой я точно не хочу, – а потом отвезите в мою тихую квартирку на роскошном аэрокаре вице-королевы. И никаких проблем.
– Я предпочту забрать тебя во дворец, – заявила Корделия. – У меня там на постоянной связи замечательный врач, которому целыми днями нечем заняться, кроме лечения ободранных коленок, и есть медицинский кабинет, где найдется любое оборудование, какое душе угодно. И я согласна, что сегодня ночью тебе не стоит оставаться одному.
– Поддерживаю, – согласился врач. Он посмотрел на нее особой одобрительной улыбкой, какую Корделия без труда расшифровала как «Ради бога, давайте отдадим пациента в руки единственной персоны, превосходящей его по рангу».
– Я хотел вернуться к себе, чтобы… нет. – Оливер повернул голову к Майлзу и наморщил лоб. – Сперва я должен поговорить с тобой. Позже. Вечером. Это надо сделать.
– Да? – Майлз обернулся в поисках подсказки к матери, но та только пожала плечами – «не имею понятия».
Поскольку рубашка Оливера пала смертью храбрых, возникла заминка, пока ему пытались подыскать что-то другое. «Я не собираюсь выходить отсюда в чертовой больничной распашонке, хлопающей на спине». В конце концов, нашли куртку – верх от хирургического костюма, просторную и чистую. А ее голубизна так хорошо оттеняла такой же цвет слегка затуманенных глаз Оливера, что Корделия с тайным удовольствием им любовалась. Майлз, опустившись на колени, помог ему с ботинками – потому что, разок попытавшись их надеть сам, Оливер обнаружил, что не может согнуться, и смущенно согласился на помощь.
– Пять дней больничного как минимум, – заявил врач твердо, – и вы даже не думайте подходить к трапу катера, пока я вам не разрешу лично, ясно? Сэр.
Последовал поток дальнейших инструкций насчет жидкости, электролитов, звонков напрямую врачу, а также копирование всей документации дворцовому медику и на наручный комм Корделии, и лишь тогда врач отпустил Оливера под личное слово вице-королевы.
Радостные крики и аплодисменты, сопровождавшие их всю дорогу до трибуны, убедили Корделию, что она верно оценила и настроение, и потребности собравшейся толпы. Крики перешли в вопли и свист, когда Катерина, ожидавшая их вместе с обеспокоенными детьми, встала и одарила Оливера громким поцелуем. Не желая уступать, остальные девочки Форкосиганов настояли на том, чтобы последовать ее примеру, включая Симону. «Надеюсь, хороший вкус у моих внучек сохранится и к взрослым годам». Последней, слегка застенчиво, его поцеловала Хелен. Оливер сонно помахал рукой в знак благодарности и сел.
– Вы герой, – призналась Катерина. – Особенно для меня.
Оливер обозревал с трибуны плац-парад.
– Боюсь, я выглядел полным идиотом.
– Этот день рождения все надолго запомнят, – вздохнула Корделия.
Оливер тихо рассмеялся:
– Ну же, я уверен, что шрамы со временем пройдут.
Корделия украдкой нащупала его руку и стиснула, он пожал ей руку в ответ. А потом раздался первый свист и грохот, и началось великолепное зрелище, под которое уже не поговоришь, да и не нужно было.
Майлз пришел к Джоулу в темный сад, прихватив бутылку сидра, о которой тот попросил, и литр жидких электролитов для питья – непрошеным. Джоул не отказался ни от того, ни от другого. Он выстроил напитки на столе и показал Майлзу на плетеное кресло: «Садись». Сам он предпочел скамью: жестковато под задницей, зато никакой спинки.
