Э(п)рон-4 (СИ) - Быченин Александр Павлович

— Так, господа мои, избавляемся от излишков брони и оружия.

— Н-не х-хотелось б-бы, — пролязгал я зубами.

— Вы чего-то опасаетесь, молодой человек? — заломил бровь капитан-лейтенант в «дополненной реальности».

— Д-да м-мы уже с-собственной т-тени боимся, — отбрехался я. — И в-вооб-бще…

— Вы подвергаетесь официальной процедуре, всё происходящее тщательно фиксируется, файлы передаются на центральный сервер Поисковой службы, — со страдальческим вздохом процитировал офицер инструкцию. И не сдержался: — Как же вы достали со своими подозрениями! Парни, я серьёзно, хватит ломаться. Это стандартная процедура.

— А м-может, м-мы о вас б-бесп-покоимся!

— Думаете, заразу какую-то подхватили? Очень смешно. Скидывайте скафандры, сказал!

Мы с кэпом переглянулись (Рин мне незаметно для сторонних наблюдателей подмигнул), синхронно пожали плечами и столь же синхронно отделили шлемы от скафандров, с опаской вдохнув местный воздух. Опять же для вида — Кумо к этому моменту уже выдал все расклады по составу атмосферы, не содержавшей ничего лишнего. Собственно, только лишь по этой причине мы и не полезли в бутылку ещё больше. Не время покуда. Зато окончательно убедились в намерениях «гостеприимных» хозяев. Пишется всё, как же! И особенно на сервер Службы отправляется. Уж такой сигнал мой «мини-гекс» не пропустил бы.

Как бы то ни было, но со шлемами и с большей частью брони пришлось расстаться, равно как и со всем, что хоть как-то напоминало оружие. Про «кольт» и ножи молчу. Хорошо, что Рин с собой вакидзаси не потащил. А вот на банки с пивом и газировкой запрет не распространился, хоть капитан-лейтенант и поинтересовался чуть удивлённо:

— Парни, а зачем вам столько?

— Горло что-то пересыхает, — опередил меня кэп. — И жажда постоянная.

— У тебя тоже? — покосился на меня офицер с виртуального дисплея.

— Д-да… есть н-немного…

— Давно симптом проявился?

— Да как из п-прыжка в-вышли, так и нап-питься н-не можем, — на ходу сочинил я.

А кэп для пущей аутентичности извлёк одну из банок, вскрыл и надолго к ней присосался. Убедившись, что ни капли нектара в ёмкости не осталось, с сожалением скривился и принялся осматриваться в поисках утилизатора. Естественно, не нашел — кто бы его стал устанавливать в «предбаннике» шлюза?

— Бросай здесь, — разрешил кап-лейт. — И постойте-ка ещё немного, надо вас на всякий случай повторно просканировать.

— О-ок-кей, — с трудом выдавил я, а кэп просто уронил пустую банку под ноги и застыл по стойке «смирно» — видимо, чтобы сканеру было удобней.

И всё время, пока по нашим с Рином тушкам шарил невидимый луч, я истово про себя молился — только бы не нашли, только бы не нашли! Что именно? Да всего лишь запястные клинки. Поскольку броневые наручи являлись необходимым элементом для состыковки перчаток с рукавами, офицер снять их не потребовал, равно как и избавиться от стандартных плёночных «дыхалок». Всё-таки почтительное отношение к технике безопасности у всех обитателей космических станций в крови, и лишать нас последней защиты на случай разгерметизации никто и не подумал. Стереотип сработал, нежданно-негаданно.

— Вроде чисто, — задумчиво хмыкнул капитан-лейтенант, когда сканер наконец деактивировался. — Все показатели в норме… обезвоживания не наблюдается. Психологический эффект?

— Н-не имею п-понятия, г-госп-подин к-ка…

— Всё, закругляемся, — не стал дожидаться завершения фразы офицер. — Парень, а у тебя случайно сотрясения мозга нет? Глаза вроде не в кучу, но заикание мне твоё не нравится.

— Н-не знаю, г-гос…

— Ладно, проходите!

Створка люка прямо перед нами уехала в стену, и открылось следующее помещение — банальный коридор, довольно просторный для столь крошечной станции. Да и шлюз, кстати, на обычный пассажирский не походил от слова совсем, настолько здоровенный. Впрочем, если принять за аксиому, что данный конкретный объект инфраструктуры суть перевалочная база контрабандистов, то как бы и ничего удивительного — хабар-то как-то надо по базе перемещать? Пусть не весь, и не очень много, но зачем самим себе лишние трудности создавать? Только лишь для того, чтобы потом их мужественно преодолевать? Да ну на фиг! Вот мы с кэпом, да, грешны. Но местные-то по-любому нормальные люди! А вот аппаратура сканирующая у них барахло — скрытые лезвия из металлокерамики в толще бронепластика не разглядела. Или разглядела, но оператор посчитал, что без активированного вычислителя и сервопривода их из гнёзд извлечь невозможно. В принципе, так оно и есть, но только в стандартных моделях. А над нашими Борисыч поработал. Но обитателям станции об этом знать не обязательно.

В коридоре нас ждала целая делегация в количестве пятерых дуболомов, запакованных в скафандры повышенной защиты. Не военная броня, конечно, но для условно гражданских более чем. И все при плазмерах, хотя наготове их держали лишь двое — как выяснилось, наши конвоиры. Оставшаяся троица перебралась в шлюз, как только мы его освободили, а парочка охранников, державшаяся на почтительном расстоянии, недвусмысленно дала понять, что нам с кэпом следует шагать прямо по коридору, и чтобы без фокусов! Да-да, один так прямо и сказал. Мы, естественно, сопротивляться не стали, но конвоиры так и держались чуть позади, пока мы не добрались до развилки. Здесь наша честная компания ненадолго задержалась — один из охранников уточнял, куда дальше. Получив же недвусмысленные указания, велел поворачивать налево, что мы и проделали с завидным безразличием. И ещё через десяток метров остановились у двери гильотинного типа без опознавательных знаков. Она, кстати, ничем не отличалась ещё от нескольких, которые мы совсем недавно миновали, но возражать мы и не подумали — местным обитателям виднее, где нас содержать.

Впрочем, едва мы вошли в комнатушку, выяснилось, что держать долго нас тут вряд ли будут, поскольку бокс один в один походил на допросную, в которой со мной беседовал приснопамятный подполковник Крамской. Разве что поскромнее размерами, в полном соответствии с габаритами базы. Н-да, это вам не коридоры, по которым много всякого таскать приходится. Пять шагов в ширину, столько же в длину, плюс столик в центре и целых три стула, из которых один уже занят тем самым капитан-лейтенантом, а два оставшихся, строго напротив него, явно дожидались нас. Да, забыл, ещё пара секьюрити, братьев-близнецов конвоиров, оставшихся за дверью. Что характерно, намертво заблокированной механическими фиксаторами, если я правильно распознал специфический лязгающий звук. Ха, а нас ведь боятся! Ну, или хотя бы опасаются…

— Присаживайтесь, господа, — кивнул на свободные стулья офицер.

Он, как и охрана, щеголял в загерметизированном скафандре, но забрало шлема, в отличие от подчинённых, затемнять не стал.

— С-спасибо г-гос… — начал я, направившись к предложенному предмету мебели, но заметил страдальческую гримасу на лице кап-лейта и благоразумно замолчал.

Ну и заминка ещё вышла — столик-то крохотный, рассчитан строго на одного пользователя с каждой стороны. А нас с кэпом целых двое, ага. Пришлось усесться чуть подальше, расставив стулья почти по углам столешницы. С одной стороны, неудобно — руки некуда положить. С другой — нас целиком видно, да и до офицера однозначно не дотянемся. Зато охранники до нас запросто. Для плазмеров два с небольшим метра… да даже три, вообще не дистанция. Собственно, из этих соображений офицер и не стал возмущаться нашим самоуправством. Терпеливо дождался, пока мы усядемся как следует и перестанем ёрзать, и объявил:

— Итак, господа мои, приступим!

Мы с Рином преданно уставились на него и всем своим видом продемонстрировали готовность к сотрудничеству.

— Имя, фамилия, должность? — рыкнул кап-лейт, вперив в меня внезапно потяжелевший взгляд.

— Данил Легачёв, штурман буксира «Битюг»! — оттарабанил я, перестав заикаться.

От испуга, вестимо. А на самом деле больше от разрыва шаблонов, очень уж метаморфоза резкая с офицером приключилась.