Кэтрин Азаро - Инверсия праймери. Укротить молнию
Это было еще мягко сказано. Конечно, моя подготовка как Демона включала в себя курс выживания. Моя возможность действовать в боевом режиме тоже поможет, равно как молодость и ум Джейбриола. Но нам придется нелегко.
Впрочем, как я подозревала, в выборе места земляне преследовали свою логику: что лучше сбережет хайтонского и сколийского наследников от неприятностей, чем жизнь в дикой глуши, где вся наша энергия будет уходить на борьбу за выживание?
О'Нейл деликатно кашлянула:
— Если вы желаете… я могу провести обряд прямо сейчас.
— Обряд? — не поняла я.
— Бракосочетание. — Она замялась. — Вы спрашивали…
Я перекатилась на другой бок, лицом к Джейбриолу.
— Хочешь жениться на мне?
— Идет, — улыбнулся он.
В компьютере у О'Нейл нашлось не слишком много информации о свадебных обрядах. Традиционные сколийский и хайтонский не в счет — мы не хотели этого. Мое внимание привлек один — древний земной обряд, принадлежавший индейцам майя. Я обратила на него внимание, поскольку информация о нем сопровождалась изображением женщины, напомнившей мне портреты моей бабушки. У нее были такая же золотистая кожа и большие глаза, такие же пышные черные волосы, струившиеся до пояса.
Единственные слова, полагавшиеся по ритуалу, приводились компьютером на цоциле, языке майя. Никто из нас не знал его, а пользоваться во время церемонии компьютерным переводом мы тоже не хотели, так что О'Нейл перевела их на сколийский — единственный язык, которым владели все трое, — пытаясь сохранить дух ритуала.
Нам требовались три свечи, лента, тринадцать монет и два кольца. Вместо свечей О'Нейл достала из ящичка в переборке три карандаша-фонарика. В качестве ленты решили использовать метровый отрезок шнура; дюжину с небольшим монет она выгребла из кармана. Труднее всего пришлось с кольцами. В конце концов мы использовали медные крепления койки. Нам полагалось преклонить колена перед алтарем, однако за отсутствием алтаря мы висели в воздухе над койкой.
О'Нейл включила фонарики и дала нам по одному, оставив себе третий.
— Пусть эти огни ярко освещают ваше будущее, — тихо, но торжественно произнесла она. Потом связала концы шнура и провела этой петлей у нас над головами. — Пусть эта лента свяжет ваши жизни воедино. — Она сосчитала монеты. — Пусть ваши души всегда будут счастливы. — Она передала монеты Джейбриолу. — Теперь вы должны сказать: «Я отдаю это тебе, жена».
Джейбриол сунул их мне в руку.
— Я отдаю это тебе, жена. Это все, что у меня есть, да и то, боюсь, взято взаймы. Но я отдаю их тебе от всего сердца, — добавил он тихо.
Я подняла его руку и приложила ладонью к своей щеке, от чего мы запутались ногами в сетке.
— Ты делаешь меня богатой.
О'Нейл посмотрела в свою шпаргалку:
— На самом деле вы должны ответить: «Я принимаю это, муж». Так вы впервые называете друг друга мужем и женой.
Я поцеловала руку Джейбриола.
— Я принимаю это, муж. — Я покосилась на О'Нейл. — Я ничего не должна дать ему?
Она снова посмотрела в бумажку:
— Кажется, нет. Во всяком случае, в этом варианте церемонии. Вы должны отдать деньги тому, кто сочетает вас.
Я протянула монеты ей:
— Спасибо.
Она улыбнулась.
— Возьмите их. Сохраните на память. — Она достала из кармана кольца, от чего, в невесомости, отлетела в сторону и врезалась спиной в ящик с провизией. Взяв Джейбриола за левую руку, она надела кольцо на его безымянный палец. Потом подала ему второе кольцо.
— Теперь можете надеть его своей невесте.
Джейбриол надел мне кольцо на указательный палец левой руки — на нем оно сидело лучше всего. Ощущение было непривычным: я редко ношу украшения.
Ничего. Привыкну.
— Если бы я была священником, — сказала О'Нейл, — я бы прочитала молитву. Но поскольку я не…
— Мы все понимаем, — заверила я ее.
— Хорошо. Тогда последнее. — Она отцепила с пояса пластинку-бортжурнал.
— Как капитан этого корабля, объявляю вас мужем и женой. — Она протянула журнал мне. — Вы оба должны расписаться.
Я ухватилась за подвеску кушетки.
— Вы хотите, чтобы об этом осталось письменное упоминание?
— Разумеется. Иначе бракосочетание будет недействительно.
— Если будет запись, — согласился со мной Джейбриол, — кто-нибудь сможет найти ее.
— Я отдам ее лично президенту Коллоуэй. — О'Нейл все протягивала мне журнал. — Ведь мало смысла жениться, если это ничего не значит.
— Это значит кое-что для нас, — возразил Джейбриол. — Это главное.
— Нет. Она права. — Я улыбнулась. — Помнишь, как в старину останавливали войны? Выдавали друг за друга детей из враждующих лагерей. И потом, подумай о наших детях, если они у нас будут. Наш незаконный брак ослабит их позиции. И если с нами что-нибудь случится, это может значить для них гораздо больше, чем нам сейчас кажется.
Джейбриол недоверчиво посмотрел на О'Нейл:
— Вы обещаете, что этот документ увидит только президент Коллоуэй?
Она кивнула:
— Если, конечно, вы сами не попросите его у нее.
— Ладно.
И мы подписались. А потом мы уже были мужем и женой.
Мы с Джейбриолом стояли, глядя в вечернее небо. Мы стояли так еще долго после того, как корабль О'Нейл превратился в точку и исчез — словно мы, не двигаясь, отказывались признать то, что мы одни, отрезанные от остального человечества.
Наконец Джейбриол вздохнул и кивнул в сторону пещеры в склоне ближайшего к нам холма.
— Надо соорудить хоть какую-то защиту. — Он показал на окружавший нас густой лес. — На случай, если там кто-то живет.
— Да, — кивнула я. — Конечно.
Но, войдя в пещеру, мы только огляделись по сторонам. Слабый свет наших фонариков плясал по низким каменным сводам — пещера лишь ненамного превышала размерами салон корабля. Вдоль стен штабелями стояли ящики, контейнеры, канистры и бочки. В дальнем конце пещеры красовался нейтринный передатчик — наша единственная связь с внешним миром, если мы когда-нибудь захотим ее использовать.
Джейбриол подошел к стопке одеял и взял одно.
— Пошли прогуляемся, Соскони. Недолго.
Мне и самой хотелось выйти из темной пещеры.
— Пошли. — Я закинула за плечо лазерный карабин.
Выйдя из пещеры, мы включили поле, закрывающее вход. Снаружи было еще довольно светло. Нас окружал лес из деревьев с мягкой хвоей. На западе он редел и открывался на поляну с обожженной землей — туда садился доставивший нас корабль. На севере деревья тоже понемногу редели. Туда мы и пошли.
Мы двигались не спеша: изучая местность, привыкая к ней. Вместо еще одной поляны мы оказались на краю скалистого обрыва. Вокруг повсюду, насколько хватало глаз, вырастали из долины утесы, поросшие деревьями. На зеленом ковре яркими белыми мазками выделялись выходы скальной породы. Над горами пожаром горел закат, окрашивая сгрудившиеся у горизонта облака в алый цвет. Небо прямо над нами уже потемнело и на нем высыпали первые звезды. На востоке из-за скал выползал тонкий серп молодой луны.
— Красиво, — сказал Джейбриол.
— Да, — правда красиво. Дико. Непривычно.
Убедившись, что место безопасно для нас, мы сели на краю обрыва. Одеяло мы накинули на плечи, карабин покоился у нас на коленях. Легкий ветер дул нам в лицо, а горы постепенно темнели. На небе одна за другой появлялись все новые звезды — десятки, потом сотни, потом тысячи.
— Дом, — тихо сказал Джейбриол.
Я погладила его по щеке. Мы столько потеряли: все, что знали, все, что любили. И что бы там ни случилось, я знала: Джейбриол любит своего отца, которого не увидит больше никогда, по крайней мере живым. Но в обмен на все эти утраты мы надеялись, что настанет день, когда мы, а может быть, наши дети, положат конец войне, от которой мы пока сбежали. Тому не было ни гарантий, ни обещаний.
Но надежда была.
Джейбриол положил голову мне на плечо, и мы сидели, согретые одеялом.
Скоро мы вернемся в пещеру, и займемся любовью, и уснем, набираясь энергии для завтрашнего дня, и для послезавтрашнего дня, и мы будем познавать этот мир и друг друга, не просто выживая, но исцеляясь для того дня, когда мы покинем его и вернемся принять наше наследство.
Но пока мы просто сидели и любовались надвигающейся ночью.
Укротить молнию
Часть I
Калифорния
Глава 1
НОЧНОЙ ГРОМ
В последний раз я видела Землю в 1987 году, когда мне было семнадцать лет. С тех прошло немало времени: многое изменилось, и я уже не та лос-анджелесская девчонка, какой была прежде. Но память о тех днях — благодаря биоусилению — до сих пор яркая, словно все случилось только вчера.
В ту ночь я ощущала пульс города. И хотя Лос-Анджелес практически никогда не ложился спать, то была тихая ночь, словно город погрузился в собственные мысли. В какую-то дремоту. Чтобы затем проснуться, вздрогнув, словно от толчка.
