Анна Стриковская - Горсть Песка (СИ)
Приготовившись давать отпор, Дейтон чуть не поперхнулся, когда услышал от матери:
— Дил, я очень прошу тебя мне помочь.
Томный взмах длинных ресниц, трогательный наклон головы, в голосе мольба. Если не знать, что это выверенная игра, можно купиться. Дилмар медленно сосчитал до десяти, а потом язвительно ответил:
— Конечно, мама. Нужно что-то поднять или перенести?
Эдра Данира выпрямилась.
— Паршивец, как ты смеешь язвить? Я пока твоя мать!
— Дорогая, ты не пока, ты вообще моя мать. Так что не нужно обольщать меня как глупого любовника. Скажи все, что хочешь мне сказать, и закончим на этом.
— Но Дил, мне действительно нужна твоя помощь! Вижу, ты заранее готов отказаться. Обещай, что выслушаешь меня, прежде чем принимать решение.
Не дожидаясь приглашения Дейтон сел в кресло и воззрился на мать:
— Хорошо, мама. Я внимательно тебя слушаю.
Данира, вместо того чтобы тоже занять кресло, вышла на середину комнаты, и начала свою речь, расхаживая перед Дилом туда-сюда. Мерные движения завораживали, чтобы освободиться, приходилось время от времени встряхивать головой. Риале он сказал бы просто: «Не маячь», а тут приходилось терпеть. Женщина начала издалека:
— Надеюсь, ты знаешь, что когда-то, давным давно, я отказалась от счастья быть рядом с моим любимым мужчиной ради твоей безопасности. Я могла бы надеть корону еще тридцать пять лет тому назад, но тогда бы поставила под удар тебя, моего единственного сына. А ты с раннего детства подавал большие надежды. Мы с Эргом сделали все, чтобы ты получил достойное воспитание.
Ага, подбросили его чужому дяде. Дейтон всей душой любил Роннана, вырастившего его, признавал, что такое образование и воспитание, которое дал ему названный отец, наилучшим образом развило его природные склонности и таланты, но никак не хотел заносить это на счет матери и императора. Данира между тем продолжала:
— Мы старались не мешать твоему становлению. Ты волен думать что угодно, считать, что я проявляла слишком мало внимания и заботы, но одного ты отрицать не можешь: везде для тебя была зеленая улица. И когда ты решил осваивать другие миры, выйти за пределы Империи, тебе не просто не мешали, тебе помогали. Ты сам говорил: я всегда была самой понимающей матерью в Галактике.
Тут Дейтон решился ответить:
— Да, ты всегда проявляла понимание, пока я с тобой соглашался. В остальных случаях старалась подломить под себя. Ты не терпишь мнения, отличного от твоего, матушка.
— Скажи, когда это мнение оказывалось неправильным? Каждый раз я возражала против твоих браков, и каждый раз оказывалась права.
— Уверяю тебя, если бы я женился на одной из тех, кого ты мне усердно сватала, результат был бы тем же.
— Поверю тебе на слово. Сейчас мы говорим не о твоем браке, а о твоем месте в этом мире. О том, кем ты должен стать.
— Дорогая матушка, свое место я отлично знаю. Я нашел и создал его сам, и не собираюсь от него отказываться. А кем я должен стать… Этот вопрос я решу самостоятельно. Не зря вы с отцом воспитывали во мне эту черту.
— Дил, кажется, я просила тебя выслушать меня и ты пообещал.
— Ах да, извини. Слушаю внимательнейшим образом. Но на твоем месте я бы уже переходил к делу.
— Так вот. Мы держали тебя на расстоянии, потому что так складывались обстоятельства. Признать тебя сыном и наследником было опасно, Эрг не мог так подставляться и подставлять тебя. Но сейчас обстоятельства изменились. Его последняя жена допустила непростительную ошибку и должна будет понести за нее наказание. Место рядом с Эргом освобождается, и он хочет, чтобы его наконец заняла я.
— Прекрасно, поздравляю, дорогая матушка. Сердечно рад за тебя.
— Спасибо, сын. Ты должен понимать, что теперь встает вопрос не только о супруге императора, но и о наследнике.
— А что случилось с моим бесценным братцем принцем Говардионом? По-моему, это он у нас в Империи наследник.
— Ты же знаешь, почему император изгоняет свою жену?
— Ну, это, как бы, не секрет. Вся Галактика в курсе: прекрасная Мисериана уже родила ребенка неизвестно от кого, а сейчас ждет второго, и тоже не от моего папаши. В букмекерских конторах уже принимают ставки, что сделает с ней император: казнит, выгонит с позором из Империи, заточит в темницу или отправит в изгнание на одну из закрытых планет.
— А что ты слышал об ее любовнике?
— Ну, много всякого… Стой, ты хочешь сказать, что наследник и есть отец… То есть любовник… Ну, в общем, это он наставил рога императору?
— Догадливый мальчик… Ну, прямых улик нет, но есть много косвенных… Обвинить принца на этом основании невозможно… Пока… А вот когда младенчик родится и Эрг начнет официальное дознание… Говарду придется несладко. Но он сам виноват, думать надо было, прежде чем к мачехе в постель лезть. Думаю, что его судьба ясна: лишение прав и заточение, вернее, изгнание. В Империи достаточно закрытых планет. Пусть поработает на добыче чего-нибудь полезного. Не в руднике, естественно, в управлении, но, скажу тебе, тоже не сахар. А детишки… Они ни в чем не виноваты, император вырастит их как своих внучат. У него этого добра толпы по дворцу бегают.
— Замечательно, но что от меня требуется в этой связи?
— Ты еще не понял? Новым наследником Эрг планирует объявить тебя! Ты его старший сын после Говардиона. С тебя снимут все обвинения и объявят, что все, что ты сделал, ты делал с ведома императора и во благо Империи. После чего ты под именем принца Дилмариона тер Анкалима займешь полагающийся тебе по статусу пост председателя правительства. Твой отец считает, что с этим ты отлично справишься.
— Замечательный план. И, как всегда, меня ставят в известность постфактум. Но прости меня, Данира, то есть, дорогая матушка, он никак не согласуется с моим собственным представлением о моей дальнейшей судьбе.
— Как я могла тебе сказать заранее! Никто не знал, что так повернется, и именно сейчас! До родов Мисерианы осталось около двух месяцев, только-только хватает времени подготовиться, а потом… Дилмар! Ты же не подведешь собственного отца, мать и всю Империю!
Вот так она и ловит зазевавшихся в свою ловушку. Попробуй теперь сказать «нет»! Остался последний ход.
— Ну, предположим, я соглашусь. Что тогда?
— Все как полагается. Официальный титул, обряд в храме… Кстати, можешь продолжать свою деятельность на благо Империи. Твои звездолеты, курорты и банки у тебя никто не отнимает.
— Еще бы вы их у меня отняли.
— Подберем тебе невесту…
— Мама, у меня уже есть невеста. Мне другая не нужна.
— Дил, ты опять про свою человечку? Эту, как ее, Риалу Макридис или Леони де Леонвиль? Пойми, ты будешь наследным принцем Империи, а она здесь — персона нон грата. По закону ее следовало бы отловить, заключить под стражу и передать оркам для суда и казни. Если этого не сделать, Империя не удержит Шиэртан, там и так с каждым годом крепнут сепаратистские настроения.
Дейтон отошел от матери на два шага. затем шагнул вперед, нагнулся к ней и произнес сухо, но внятно:
— Матушка, если Вы это сделаете, то считайте, что сына у Вас нет. А у меня нет матери, только старая прожженая имперская сука.
— Дил, как ты можешь! Я не собираюсь вредить твоей Риале. Пусть живет и здравствует. Но там, в своем мире. Я не запрещаю вам встречаться. Ты будешь туда летать время от времени. Но здесь, в Империи, у тебя должна быть законная жена, такая, которую примет общество. Сделаешь ей парочку детей и свободен. Ну что такое. Дил, ты как ребенок!
Он отшатнулся от матери, как от прокаженной, затем, овладев собой, низко поклонился:
— Прощайте, эдра Данира. Простите, что отнял у Вас время. Надеюсь, мы больше не увидимся.
— Дил! Дил! Ну прекрати немедленно! Остановись! Скажи, чего ты хочешь, наконец?!
— Хорошо, скажу. Хочу, чтобы от меня отстали. Ненадолго, лет этак на пятьдесят- семьдесят. Твой дорогой будущий супруг, а мой бесценный папочка ведь не собирается завтра отдавать концы? Значит, может и подождать.
— Дилмар, но как же… У Императора должен быть наследник…
— Значит, им пока будет Говард, плевать на то, что он кого-то там трахнул не вовремя.
— Но наследником Эрг видит только тебя!
— Мама, я сказал: пока.
— Сейчас самый удобный момент! Потом такого случая может уже не представиться! Никогда!
— Ну. значит не буду наследником. Но отказываться от счастья сейчас ради призрачного трона Империи в далеком будущем, я не буду. Я женюсь на Риале и остаюсь здесь, в мире Четверки, по крайней мере на ближайшие несколько десятков лет. А там посмотрим.
Предваряя уже готовые сорваться с губ Даниры слова, Дил поднял руку в останавливающем жесте:
