Верное решение (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич

Следующие три дня Тит работал сверхурочно, урезав перерыв на обед и сократив дистинции утренних пробежек. Стараясь не жертвовать собственной безопасностью, он активно проводил взрывные работы, чтобы увеличить выработку порошка, и фантазировал о том, как будет давать интервью в вечернем ток-шоу. Он сам выдумывал себе вопросы, каверзные и не очень, а потом сам же на них и отвечал. Причем всегда колко и в точку. А воображаемые зрители в зале после каждого такого ответа непременно смеялись и хлопали.

За трое суток Тит, по собственному мнению, стал мастером ораторского искусства. Воображаемым, конечно же. А когда на орбите объявился грузовик «Джет Ли», он уже был готов к отправлению на так нелюбимую им Землю. Опять…

Глава 12 Т-Проект

Не то, чтобы Тит часто думал о том, как выглядит жизнь в Голливуде. Как коренной Марсианин он в целом слабо представлял себе существование без купола, не говоря уже о том, чем там могут заниматься в свободное от съемок время кинозвезды. Да и кино, как явление, его мало интересовало. В школе он иногда с друзьями устраивал вечера просмотра, когда выходила какая-нибудь громкая новинка, не больше. Но теперь, оказавшись здесь, на берегу океана, среди пальм и летнего зноя, он думал, что если бы и представлял, то точно не так.

Тит смотрел из окна, арендованного Холтом автомобиля, на проплывавшие мимо улицы. По переулкам, словно перекати-поле, проносились подхваченные ветром пустые пакеты, обрывки бумаги и обертки с эмблемами ресторанов быстрого питания. На перекрестках стояли целые палаточные городки, где рядом с магазинными тележками толпились бездомные. А рядом с ними у патрульных машин стояли полицейские, будто не замечающие происходящего. Они спокойно говорили о чем-то, смеялись, кто-то, задрав руки вверх, разминался, будто провел в таком бездействии не первый час.

— Последний оплот свободы, — сказал Холт.

— Что? — Тит оторвался от окна и непонимающе посмотрел на него.

— Калифорния, — тот кивнул в сторону очередной группки бездомных на тротуаре. — Последний оплот американской свободы. Жестокой и беспощадной…

— Я думал, здесь все богатые и красивые. Голливуд и всё такое.

— Как видишь, не все. Кому-то везет больше, а кому-то не везет совсем.

— Но почему так?

— Этот город — самая настоящая лотерея. Многим хочется сорвать джек-пот, вот они и приезжают. Окрыленные мечтой, наивные, упертые. А на деле оказывается, что твое удачное выступление на школьном спектакле еще ничего не значит. Что одного таланта недостаточно и нужно немного попотеть, чтобы чего-то добиться. Но потеть не любит никто. Все думают, что вот-вот произойдет чудо, в их жизни появится добрая фея с нужными связями и тогда… — он неопределенно пожал плечами. — Но феи все нет и нет. А денег в кармане больше не становится. Лос-Анджелес не самое дешевое место для жизни, знаешь ли. Зато погода отличная. Снега почти никогда не бывает. Замерзнуть насмерть здесь нужно еще постараться. Вот и остаются в палатках. Все ждут свою фею. К некоторым она даже заглядывает. Когда доза вставит по полной.

— Да уж… — Тит снова уставился в окно.

По мере того, как автомобиль удалялся от побережья к горам, вид города заметно менялся. Латок на асфальте становилось все меньше, мусор в подворотнях почти исчез, да и сами они выглядели куда опрятнее. Никаких палаток на перекрестках, и многочисленных полицейских патрулей. На стенах пропали граффити, а частные дома уже больше напоминали особняки, нежели скромные семейные гнездышки.

— Значит тут живут те, кому повезло? — спросил он вслух. И хотя вопрос подразумевался риторическим, Холт все равно ответил.

— Живут. А что? Тоже хочешь?

— Нет. Мне моя Лилия как-то больше нравится. Там я единственный нищий, так что за консервы ни с кем драться не придется. И никто от меня патрулями полицейскими не отгородится.

— Отгородится? — Холт рассмеялся. — Тит, полиция не богатых от бедных защищает, а бедных от богатых. Говорю же, последний оплот американской свободы. Здесь тебе никто не может помешать быть таким мерзким и социально неприемлемым, каким захочется. Не было бы патрулей, богатенькие уже давным-давно всех за черту города бы выставили.

— Но разве так не лучше?

— Лучше, не лучше… Вопрос точки зрения. Что одному хорошо, другому — смерть.

Через несколько минут автомобиль свернул с широкого проспекта на улицу поуже, проехал по ней вдоль забора, за которым виднелись ряды бежевых ангаров, и остановился у пропускного пункта с шлагбаумом. Охранник просканировал документы Тита с Холтом, сверился с планшетом, после чего пропустил автомобиль на территорию студии.

Магией кино в этом месте даже не пахло. Происходящее вокруг больше походило на производственный цех в разгар трудового дня. Люди деловито сновали туда-сюда, погрузчики разъезжали с каким-то ящиками, изредка по специально отведенным путям проходили автобусы без верха, до отказа набитые глазеющими туристами.

На парковке Тита с Холтом встретила девушка в строгой серой юбке и белоснежной рубашке. Она представилась производственным ассистентом и попросила следовать за ней. Холт поинтересовался у нее, разобрались ли они с его «проектом», на что она почти равнодушным тоном ответила, что не первый день работает. Тит не понимал, о чем идет речь и просто молча шел рядом, с любопытством вертя по сторонам головой.

Здание телеканала выглядело так же неприметно, как и ангар, стоявший рядом с ним. Девушка провела Холта и Тита внутрь, к посту охраны, где им выдали гостевые бейджи, затем они на лифте спустились в подвал, а там, по длинному коридору, увешанному фотографиями побывавших на ток-шоу звезд, с автографами на каждой — к двери с надписью «гримерная». Девушка жестом показала остановиться, затем приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Спросила что-то у того, кто находился там. Тит не расслышал, что. После чего пригласила их войти.

Помещение гримерной представляло собой небольшую комнату с тремя столиками у одной стены и длинной вешалкой для одежды — у другой. У каждого столика стоял стул, а на стене висело большое зеркало, по периметру подсвеченное яркой диодной лентой. У последнего переминалась с ноги на ногу полноватая женщина с непослушными кудрявыми волосами. В руках она держала пару кисточек, а на поясе у нее болталась сумка с косметикой.

— Это Ненси, наша гример, — представила ее производственный ассистент. — Она подготовит вас к съемке. По коридорам не гулять и в соседние гримерные не заходить. Другие участники попросили их не беспокоить. Захотите в туалет — по коридору на лево, предпоследняя дверь. На ней написано, не промахнетесь. Скоро придет стажер, принесет закуски и… — она вдруг замолчала, подняв указательный палец. По всей видимости ей что-то передавали в ушной имплант, серебристую блашку которого Тит заметил по пути сюда. — Да? Когда? Хорошо… Я передам. Да, хорошо… — взгляд девушки снова сфокусировался на Холте с Титом. — Съемки начнутся через час. В первый раз на ток-шоу?

— Да, — ответил за Тита Холт.

— Хорошо. Тогда я попрошу, чтобы стажер вам принес еще и успокоительное.

— Спасибо, не нужно, — на этот раз подал голос Тит. Он соврал.

Девушка окинула его оценивающим взглядом, затем повела бровью, явно раскусив его ложь.

— Не хотите — не принимайте. Мое дело предложить.

После этих слов она кивнула гримеру и быстрым шагом вышла в коридор.

— Садитесь, пожалуйста, — тон Ненси разительно отличался в лучшую сторону.

Титу сразу вспомнилось, как его в детстве мама звала вечером за стол, ужинать. Он послушно уселся на стул, оказавшийся довольно жестким, и посмотрел на себя в зеркало. В свете диодной ленты лицо показалось ему каким-то через чур твердым, грубым, как старая картофелина. Скорее всего так должно было быть. Освещение подчеркивало явные недостатки, которые предполагалось сгладить косметикой для камеры. Но от этой мысли Титу легче не становилось.

Тем временем у него за спиной Ненси с деловитостью профессионала принялась извлекать из поясной сумочки различные косметические принадлежности.