Фрэнк Герберт - Бог-Император Дюны
— В нем живут миллиарды и миллиарды людей, все в одном теле.
— Да, мне говорили об этом, — сказал Айдахо.
— Он — Бог, а мы смертны, — продолжал уговаривать Айдахо Монео.
— Как может Бог творить зло? — спросил Айдахо.
Монео вскочил на ноги и отшвырнул стул.
— Я умываю руки, — крикнул он и бросился вон из помещения.
Айдахо еще раз огляделся — все его гвардейцы смотрели на своего командира во все глаза.
— Монео не хочет судить, но я не стану уклоняться.
Он удивился, увидев на липах некоторых женщин кривые ухмылки. Все снова принялись за еду.
Идя в Цитадель, Айдахо снова и снова проигрывал в уме свой разговор с Монео, находя все новые и новые странности в поведении Монео. Это был не просто страх смерти, нет, в этом ужасе было что-то еще. Что-то намного более глубокое, чем обычное опасение за собственную жизнь.
— Червь может возобладать в нем.
Эти слова сорвались у Монео непроизвольно, они выдали его, чего сам мажордом, очевидно, не хотел. Но что могут значить эти слова?
Более бесшабашен, чем другие.
Айдахо стало горько от того, что его сравнивают с ним самим, но ему не известным. Насколько осторожны были другие?
Он подошел к своим апартаментам, положил ладонь на фотозамок и заколебался. Он почувствовал себя как зверь, которого охотники загнали в его логово. Несомненно, что гвардейцы донесут Императору о его поведении. Как поступит Бог-Император? Айдахо провел рукой по замку, и дверь открылась. Он вошел в прихожую, запер за собой дверь и посмотрел на нее.
Пошлет ли он за ним Говорящих Рыб?
Айдахо оглядел прихожую. Очень удобно спланировано. Вешалки для одежды, полочки для обуви, и запертый Шкаф с оружием. Никакое из представленного здесь оружия не представляло реальной опасности для Лето. Не было даже лазерного ружья, хотя и оно неэффективно против Червя.
Oн знает, что я буду сопротивляться.
Айдахо вздохнул и сквозь сводчатую дверь заглянул в гостиную. Монео заменил мебель — теперь гостиная была обставлена в суровом фрименском духе — вещи были взяты из хранилищ Музея.
Музейный фримен!
Айдахо в сердцах сплюнул и прошел в комнату. Войдя, он остановился, пораженный, — на подвесном диване на фоне северного окна сидела Хви Нори. Блестящее голубое платье выгодно обрисовывало ее фигуру. Женщина смотрела на Айдахо.
— Благодарения богам, что ты цел и невредим, — произнесла она.
Айдахо оглянулся, посмотрел на дверь, фотозамок, потом снова обратил взор на Хви. Никто, за исключением нескольких особо доверенных Говорящих Рыб, не мог открыть этот замок.
Видя его растерянность, Хви улыбнулась.
— Эти замки делают на моей родине, на Иксе.
Ему стало страшно за Хви.
— Что ты здесь делаешь?
— Нам надо поговорить.
— О чем?
— Дункан… — она покачала головой. — О нас.
— Они предупредили тебя.
— Мне велено отказать тебе.
— Тебя послал Монео!
— Меня доставили сюда две Говорящие Рыбы. Они полагают, что ты находишься в страшной опасности.
— Именно поэтому ты здесь?
Она встала, грациозность ее движения напомнила Айдахо о Джессике, бабушке Лето, — она точно так же умела управлять своими движениями, превращая любой жест в великолепный танец.
Осознание этого повергло Айдахо в шок.
— Ты из Бене Гессерит…
— Нет. Они были моими учителями, но я не принадлежу ордену.
Подозрение затуманило его мозг. Какие пружины управляют Империей Лето? Что может знать гхола о таких вещах?
Изменения, которые произошли с момента моей последней жизни…
— Я полагаю, что ты — простая иксианка, — сказал он.
— Не дразни меня, Дункан.
— Кто ты?
— Я нареченная невеста Бога-Императора.
— И ты будешь служить ему верой и правдой?
— Да.
— Тогда нам не о чем разговаривать.
— Нам есть о чем говорить. О том, что связывает нас с тобой.
Он нервно откашлялся.
— О чем же именно?
— О нашей взаимной тяге друг к другу. — Она подняла руку, видя, что он собирается заговорить. — Я хочу броситься в твои объятья, найти в них любовь и убежище, которые, я знаю, ты способен мне дать. Ты тоже этого хочешь.
Он оцепенел.
— Бог-Император запрещает это!
— Но я уже здесь, — она сделала два шага вперед, платье облегало ее красивое тело.
— Хви… — У Айдахо пересохло во рту. — Тебе лучше уйти.
— Это мудрый, но не самый лучший выход.
— Если он узнает, что ты была здесь…
— Я не могу просто так взять и уйти, — сказала она, снова подняв руку и запрещая ему говорить. — Меня воспитывали и учили ради одной определенной цели.
От этих слов холодок пробежал по спине Айдахо. Он понял, что надо соблюдать осторожность.
— Для какой же? — спросил он.
— Для того, чтобы вредить Богу-Императору, и он это хорошо знает. Он не изменит своего отношения ко мне.
— Не изменю его и я.
Она сделала еще один шаг по направлению к нему. Он ощутил молочное тепло ее груди.
— Меня очень хорошо сделали, — сказала она. — Я создана специально для того, чтобы ублажать Атрейдесов. Лето же говорит, что Дункан больше Атрейдес, чем многие из тех, кто носит это имя.
— Лето?
— Как еще прикажешь мне называть моего будущего мужа?
Произнося эти слова, Хви подошла еще ближе к Айдахо. Они потянулись друг к другу, словно разноименные полюса магнита. Хви приникла к его мундиру щекой, обвила руками, ощупывая железные мышцы. Айдахо же, прижав подбородок к ее волосам, вдыхал мускусный запах ее тела.
— Это безумие, — прошептал он.
— Да.
Он поднял ее подбородок и поцеловал в губы.
Она же изо всех сил прижалась к нему.
Они оба понимали, чем все это кончится. Она не сопротивлялась, когда он поднял ее и понес в спальню.
Айдахо заговорил только один раз.
— Ты не девственница.
— Ты тоже, мой любимый.
— Любимый, — прошептал он. — Любимый, любимый, любимый…
— Да… да!
Когда все закончилось, Хви вытянулась на постели в сладкой истоме, подложив руки под голову. Айдахо сидел на кровати спиной к ней и смотрел в окно.
— Кто были твои предыдущие любовники? — спросил он.
Она приподнялась на локте.
— У меня не было других любовников.
— Но… — он обернулся и внимательно посмотрел на нее.
— Когда мне не было еще и двадцати, нашелся один мальчик, который думал, что не может без меня жить. Потом мне было очень стыдно. — Она улыбнулась. — Какой я была доверчивой! Мне казалось, что я не смогу оправдать надежд людей, которые создали меня. Но они обо всем узнали и были очень довольны. Мне кажется, меня просто проверили.
Айдахо нахмурился.
— Со мной то же самое? Ты пришла, потому что нужна мне?
— Нет, Дункан. — У Хви был очень серьезный вид. — Мы дарили радость друг другу, потому что это была любовь.
— Любовь, — повторил Айдахо, и в голосе его прозвучала горечь.
— Мой дядя Малки говорил, что любовь — это плохая сделка, потому что нет никаких гарантий.
— Твой дядя Малки был мудрым человеком.
— Он глупец! Любовь не нуждается в гарантиях.
Саркастическая улыбка тронула губы Айдахо.
Она ласково улыбнулась ему.
— Любовь отличается тем, что ты даришь радость и не заботишься о последствиях.
Он кивнул.
— Я думаю только о том, что ты можешь оказаться в большой опасности.
— Что сделано, то сделано.
— Что мы будем делать?
— Мы будем радоваться, пока живем.
— Это звучит, как окончательный приговор.
— Это и есть приговор.
— Но мы будем видеться каждый…
— Так, как сегодня, мы больше не увидимся.
— Хви! — он бросился к ней и приник лицом к ее груди.
Она погладила его по волосам.
Голос его зазвучал глухо, когда он спросил:
— Что, если я…
— Тихо! Если суждено быть ребенку, то будет ребенок.
Айдахо поднял голову.
— Но тогда он точно обо всем узнает.
— Он все узнает в любом случае.
— Откуда?
— Я скажу ему.
Айдахо отпрянул и. выпрямившись, сел. Во взгляде его выразилась смесь недоумения и гнева.
— Я должна это сделать.
— Если он набросится на тебя… Хви я слышал много историй. Ты можешь подвергнуться страшной опасности.
— Нет. У меня есть потребности, и он это знает. Он не причинит вреда никому из нас.
— Но он…
— Он не уничтожит меня. Он знает, что если он причинит вред тебе, то тем самым уничтожит меня.
— Как ты можешь выйти за него замуж?
— Дорогой Дункан, неужели ты не видишь, что я нужна ему больше, чем даже тебе?
— Но он же не может… Я хочу сказать, что это невероятно, чтобы ты…
— Я не смогу получать с Лето ту радость, которую получаю с тобой. Для него это невозможно. Он признался мне в этом.
— Но почему тогда он не может… Если, он действительно тебя любит…
