Провинциал. Книга 7 - Игорь Викторович Лопарев
— Кто там у вас главный, выходи, — не особенно громко произнёс он, — обещаю, что никакого вреда не нанесём. Пока просто поговорить хочу.
Некоторое время ничего не происходило, но мотом во внутренностях вагона что-то заскрежетало, и та самая панель, по которой стучал морщинистый втянулась во внутреннее пространство вагона, а потом отъехала в сторону.
Из открывшегося проёма на гравий насыпи молодцевато спрыгнул человек, облачённый во френч синего цвета и того же цвета галифе.
Сапоги его сверкали, просто нестерпимо. Я живо представил себе, как он наяривает их мягкой тряпочкой, покуда по внешней броне вагона барабанят пули загонной команды.
Да, ребята на этих громыхающих корытах были не более, чем загонщиками.
Они, похоже, нужны были только для того, чтобы заставить поезд разогнаться до нужной скорости. А когда поезд приблизился к расчётной точке, и скорость у него тоже уже была нужная, то в дело и вступил маг. Всё было продумано.
Единственное, что меня несколько озадачило, так это то, что поезд, хоть и перевозил, похоже, что-то очень важное, имел только пассивную защиту.
То есть отсутствие ответного огня со стороны преследуемых меня, конечно, очень удивило.
Но, будем посмотреть, чем дело кончится. Я думаю, что ответы на все вопросы будут получены, надо только иметь терпение и следить за деталями происходящего.
— Флаг-майор Республиканской конвойной службы Джефф Кэлхаун, — отрекомендовался обладатель френча, — а с кем имею честь?
— Откуда у тебя, у вертухая, честь то? — прокряхтел морщинистый, — да и все вы должны меня в лицо знать, — он пытливо уставился на физиономию офицера-конвойника, который почему-то пытался спрятать под козырьком глаза, — ориентировками, небось, стены всех салунов на Западе обклеили…
— Кудесник Джо, — прохрипел офицер, с которого вдруг слетела вся невозмутимость, обнажив страх и злобу, которые буквально клокотали внутри него, — не долго тебе на воле ходить осталось…
— Ну, сколько осталось, всё моё, — примирительным тоном проскрипел старик, — но я о чём поговорить то хотел…
— Этапируемых заключённых не отдам, — выпалил конвоир, и, мне показалось, от полноты чувств аж забрызгал слюной пыльный балахон стоящего перед ним деда.
— А если подумать? — спросил тот ехидно, — ведь жить то хотите, не?
— Сволочь! — яростно выплюнул офицер и потянул было руку, явно намереваясь сгрести щуплого деда за грудки и учинить драку.
Но парни, стоявшие по бокам старика, и до сего момента сохранявшие полную неподвижность, вдруг синхронно сделали шаг вперёд.
— Ненавижу! — плачущим голосом проскулил человек в сверкающих сапогах и опустил руки со сжатыми кулаками.
Происходила какая-то дичь. Если наружу вылез целый флаг-майор, то там внутри уж взвод-то точно сидит. И взвод этот состоит из людей, которых натаскивали именно для того, чтобы обеспечивать любые силовые решения проблем, возникающих при этапировании заключённых…
Не срастается что-то… Или этот дед настолько крут, что ребята не рассчитывают с ним сладить?
Интере-е-сно, однако.
Но, ладно, посмотрим, что дальше будет происходить. Может картинка у меня и сложится. Кстати, диалог продолжился, не смотря на крайне эмоциональное поведение одного из участников:
— И за что, интересно, ты меня ненавидишь то? — издевательски ухмыльнулся старик, — уж не за то ли, что твои начальники, поправ все законы, и божеские, и человеческие… — что-то старикан тоже раскраснелся, хе-хе, обстановка-то, того, накаляется, — отторгли мою родовую собственность, и даже компенсации никакой не выдали, похитили мою племянницу…
— Она сопротивлялась представителям власти республики, — привёл свой аргумент флаг-майор, — которые обеспечивали выполнение решений республиканского же суда!
— Неправедного суда! — деду явно тоже шлея под мантию попала…
Интересно, если он маг… А похоже, что именно он и является тем самым магом, который этот бугорок организовал, иначе его бы так не боялись. А боится его этот хрен в фуражке аж до дрожи в коленках, и бесится от этого.
А у деда просто наболело, вот он и возбудился.
— Суд республики решил, что те прииски, что по нелепой случайности находятся на землях твоего рода, представляют стратегическую ценность… — ну да, собственность, компенсации… у демократов, как это давно известно, всё просто так, кроме денег.
Хотя, если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то, поскольку тут мелькали слова о племяннице и о её, то ли аресте, то ли похищении…
Получается, что это именно её этапируют в этом поезде, оказавшимся тюремным…
А значит, дед решил племяшку выручить. Всё таки, даже для некоторых демократов родная кровь — не водица… Вот, кстати, почему и пути не подрывали — девчонку берегли.
И точно. Старик решил, что нечего тут заниматься бесплодными спорами, которые всё равно ничего не изменят, а потому развернул обсуждение в деловое русло:
— Вот что… Как там бишь тебя… Джефф? — дед продолжал всячески выражать своё крайнее презрение к собеседнику, — Так вот, Джефф, — и тут он совсем нехорошо так улыбнулся.
Я б даже сказал, что не улыбнулся, а оскалился, явно намекая собеседнику, что если тот не исполнит пожелание, которое морщинистый маг только собирался высказать, то жить он будет плохо, но очень не долго:
— Давай-ка, мил друг, выводи-ка на свет божий всех конвоируемых арестантов, — теперь улыбка старого мага приобрела некоторый оттенок удовлетворения. Вероятно потому, что он увидел, как исказилось от злобы и бессилия лицо офицера, — а я уже посмотрю, кому из них по пути с тобой, а кому и нет. И не брыкайся у меня. Знаешь же, что бестолку это…
— Фак ю, — прошипел майор, гневно сверкая очами, и, обернувшись, зло проорал в глубину вагона, — Стивенсон, Кроссби, выводите подконвойных.
Из вагона донеслось ожидаемое «Йес, сэр!» и раздался какой-то невнятный шум и, позвякивание и сдавленная неразборчивая ругань.
И через пару минут, мимо посторонившегося ради такого случая майора из двери неуклюже вывалился забавный толстый очкарик.
Выглядел он весьма комично, на лице застыла бестолковая улыбка и он зыркал по сторонам с таким видом, словно только что перенёсся сюда с дивана в своей гостиной.
Почему, вы спросите, у меня возникли ассоциации с гостиной?
Да потому что обут он был в пушистые тапочки и завёрнут в атласный халат. Халат, кстати, был здорово помят и несвеж. То есть просто изгваздан был до невозможности, если честно.
— Не, — старик с некоторой брезгливостью оглядел это чудо и неопределённо махнул рукой, — этот нам
