В двух шагах до контакта (СИ) - Окна Тёмные
— Да, мелочи. Растяжка лопнула, вот мачту и положило. Но кувалда и вездеход с тросом творят чудеса. На скорую руку подлатали, сейчас оборудование перезарядится и должна появиться сеть. Криво конечно, там всю секцию мачты менять надо, сильно ее покорежило, сначала ветром, потом мы. Но это надо отдельно машину посылать. — рассказал папа.
— Пока сильного ветра не будет простоит, — добавил дядя Яков. — Костя, ну что там? Соединился? ты там скажи своим, пусть со связистами порешают, — погромче сказал он в сторону кабины.
— Есть связь, нормально. Отряхивайтесь быстрей и по креслам, скоро стемнеет, и без того почти по приборам идем, а тут лес под нами начнется, а сканер стволы через раз видит.
Это верно, промороженные почти до стеклянного состояния ветки от плотных скоплений снега и льда сканеры машин не отличают. Пустоты, особенно большие — легко. Но разобраться в этот мешанине мог только человек, своим чутьем и опытом. Это место где зимняя дорога пересекала засыпанный по самые верхушки лес было самым опасным участком. По прямой только по картам дороги проходят, а по земле всегда виляют из стороны в сторону, где ямку обогнет, где выход камня, который проще объехать чем срубать или отсыпать по верх него. Вот и вьется дорога струйкой дыма. И водители не жалуются, на такой дороге не уснешь, психологическая усталость медленнее копится, глаза не замыливаются однообразностью.
— Кость, тебя может сменить? Вон сколько баранку крутишь, — спросил дядя Яков.
— Не, пока нормально. Если что, за лесом поменяемся.
— Договорились, мы пока перекусим на ходу. Не боись, оставлю я тебе сала, — рассмеялся в конце Подгорельский.
Насколько я знаю самое вкусное сало получается только у него, каким бы оно не было, хоть простым соленым, хоть копченым или по какому-нибудь заковыристому рецепту, которых он знал множество. «дык, я только удачными образцами хвастаю, неудачные сам лопаю» всегда смеялся он, поглаживая кустистые седые усы. Не знаю насколько это правда, но всегда приготовленное им сало уходило мгновенно. Вроде и кусок достанет большой, и нарежет тоненько, а кончается, как снег на сковородке в печи, мигнуть не успешь.
Вот и сейчас дядя Яков достал из рюкзака пакет почти с мою голову. Стянул его, развернул тряпицу, в которую был завернут шмат сала. Во воздуху поплыл тонкий аромат чеснока, дыма и специй, поневоле мой рот заполнился слюной а глаза загорелись. На своем сиденье завозился Сергей, тоже учуяв вкусность. Вот ведь человек, пока вездеходом мачту правили не проснулся, а на запах еды — как штык.
Мимоходом включая чайник я поднял одну из секций пола. Вообще под полом в проходе между сиденьями небольшой грузовой отсек, и большинство люков откидываются вбок, чтобы не создавать помех для доступа. Но в этом месте направляющие были переделаны так, чтобы в открытом положении он замирал параллельно полу, предоставляя импровизированный столик. Это уже наша, местная переделка, в стандартной комплектации инженерных вездеходов такого нет. Отец достал и расстелил тонкий лист гибкого белого пластика, заменявшего ремонтникам скатерть, а Сергей посуду. На почетное место в середину положили сало. Дядя Яков закатал рукава и начал его нарезать своим походным ножом, с которым он вообще не расстается.
Он вообще любитель всякого режущего инструмента, причем большая часть у него с собой. Некоторые он нам с друзьями показывал и объяснял как пользоваться. «всегда можно обойтись одним, но если есть специализированная вещь, не занимающая много места, зачем себе отказывать?» — объяснял он, рассказывая про нож электрика — странную самодельную приспособу с несколькими режущими гранями. «можно все эти операции выполнить обычным ножом, но есть риск повредить изоляцию и потерять время на переделку. А так, этой частью, легко снять оплетку, видишь, лезвие идет вдоль провода и не прорежет изоляцию, этой — подрежешь, а тут снимешь». В общем с ножом эта штука имела только сходство по материалу. Еще одна его странность — на его руках не было волос, в расстегнутом вороте рубахи виднелись, а на руках не было даже признаков. И свою клетчатую рубаху он никогда не снимал. Ворот расстегнет, рукава закатает как сейчас, а снимать — никогда. Почему — не знаю, в детстве меня это интриговало, но спросить я так и не решился, даже не знаю отчего.
Из рюкзаков начала извлекаться и выкладываться разнообразная снедь, кто чего приготовил. Как самый младший я занялся чаем. Чай привозной, с более теплых мест, у нас он растет только в оранжереях, для красоты больше, а вот дополнительный сбор травок — местный. Этим мама занимается. Она больше любит травяные чаи, над некоторыми отец смеется — «вениками пахнет». И она смеется в ответ.
Пока заварка настаивается уношу кружки и кипяток на стол. Из соседнего ящика сахар и ложки. Щепотку сахара в заварник, чтобы травки полнее отдали аромат и можно нести. Стол уже накрыт.
Быстренько перекусив, я удрал в кабину. За мной прошел дядя Яков.
— Костя, иди перекуси, я пока поведу.
— Ладно, но не гони особо, я вроде над дорогой иду, но мало ли чего намести могло. Снег штука такая, непредсказуемая.
— Да что ты говоришь, не напомнишь кого лет пять назад из ямы доставать пришлось?
— Ну чего ты сразу, и сам всегда говоришь «кто старое помянет — тому глаз вон»
— «А кто забудет тому два», шагай уже, советчик. Я на таких пылесосах катаюсь больше чем тебе лет.
— Но напомнить все равно стоило. Сонар вообще не помогает, пустоты друг на друге, идешь вообще только на чутье и везении.
Вот поэтому большинство нашего транспорта — подземное. Если летом дороги становятся проходимы для наземной техники, то зимой на землю ложится день толстый слой снега, который укрывает все. В некоторых местах слой может достигать до 25–50 метров. А сильный ветер с резкими сменами направления не дает использовать воздушный транспорт. Вот и выходит, что наиболее выгодны для нас электропоезда идущие по тоннелям под землей. Но чтобы обзавестись собственной линией требуется соответствующая инфраструктура и, конечно же, население. «Рассветный», в который мы едем, обзаведется такой линией через пару стандартных лет. Когда будет запущен обогатительный комбинат и завод по производству топливных элементов, ну и полностью укомплектован штатами. А вот жить большая часть будет у нас. У нас больше условий для жизни. Больше парков, жилые массивы больше размером, да и направление развития города аграрное. У нас нет заводов и тяжелой промышленности. Этим за нас занимаются другие города, а мы предоставляем им
