Vacuum Horrendum. Не будет мира в Карфагене (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович

Но и об этой войне сатрап Гераклий мог сказать: «Она еще не закончилась».

Ящеры построили слишком много кораблей и захватили слишком много планет. Не все удалось найти, уничтожить или освободить. Время от времени они давали о себе знать…

— Мы были пленниками на этом корабле, — сказал капитан Дамба («Ну и имечко!!!»). — Нам удалось восстать, перебить ящеров и захватить звездолет. В наши руки попали оринентиры их планет и тайных укрытий. И с тех пор мы скитаемся по галактике и уничтожаем этих чудовищ везде, где только встретим!

— Все это очень трогательно, — перебил его Аттилий, — но почему бы вам не обратиться к тому… хм… или другому правительству? К чему это свободное плавание?

— Мы не можем доверять ни одному из галактических правительств, — с печалью в голосе отвечал капитан «Непреклонного». — Они все в сговоре с тарбозаврами.

Аттилий посмотрел на него с сочувствием.

— Я понимаю, вы были в плену у этих существ, вам пришлось нелегко, столько всего увидеть и пережить…

— Я знал, что вы мне не поверите и примете за безумца, — грустно улыбнулся Дамба. — Так или иначе, трибун, нам нужен ваш корабль. Он увеличит нашу огневую мощь в…

— …два раза? — подхватил римлянин. — Полтора? Неужели в три?.. — в его голосе появилось сомнение. — Боюсь, я ничего не понимаю в четырехмерной математике и поэтому не смогу быть вам полезен…

— Боюсь, что мне придется настоять на своем.

У Аттилия появилось нехорошее предчувствие.

«Сейчас меня ударят по голове, и я потеряю сознание», — подумал он.

И ведь как угадал!!!

III. Punica Fides

В прежние времена планета скромно называлась Теренция, в честь первооткрывателя. Когда Римская Республика стала Универсальной, и на Теренцию переехало правительство, этот мир получил гордое имя Нова Рома. Прошло еще несколько веков, и его стали называть просто Римом. Что же касается того древнего города на Терре Матер, то он теперь был известен как Старый Рим.

В Центральном Океане планеты, чуть выше экватора, лежал остров под названием Италия. Остров Италия был в два раза больше оригинального полуострова. Его географический центр украшала шестимильная гора Везувий. Этот Везувий вулканом не был. Стекавшие с его склонов ручейки и водопады давали начало могучей реке, в дельте которой, на южном берегу Италии, раскинулся город сотен дворцов, парков и храмов, столица Универсальной Римской Республики, владычицы сотен миров и миллиардов разумных существ. А сегодня на вершине всего этого могущества и великолепия находился Публий Валерий Мезон, диктатор.

За него отказались проголосовать только пять или шесть человек. Тут же, не сходя с места, новоиспеченный диктатор приказал казнить упрямцев. И даже язык не дрогнул, когда он сопровождал приговор короткой, но прочувственной речью о необходимости тотального единства перед лицом врага. Никто и не подумал возражать. В конце концов, диктатор имел полное право, согласно всем законам и обычаям, казнить и весь остальной Сенат. Просто так, потому что он диктатор.

В любом случае, от Сената осталось немного. Почти все его члены были немедленно отправлены в действующую армию. Отрабатывать народное доверие. Некоторые уже никогда не вернутся в столицу. Кажется, война удалась.

Личный геликоптер диктатора приземлился прямо на Форуме, перед храмом Беллоны. Согласно обычаю, Военный Совет Республики должен был собираться в храме Марса, но Публий Валерий предпочитал именно эту богиню. До сих пор она приносила ему удачу.

Легионеры у входа в храм, облаченные в парадную форму (кольчуга и туника времен Первой Испанской войны), взяли оружие на караул. Диктатор поднялся по ступеням и вошел в святилище.

Все уже собрались. Легаты, проконсулы, императоры, высшие офицеры и лучшие полководцы Республики. Они сидели за большим круглым столом, но встали, едва завидев диктатора. Мезон даже не посмотрел в их сторону и направился к алтарю. Совершил приношение и прошептал короткую молитву, и только после этого повернулся к присутствующим.

— Приветствую вас, товарищи. Прошу всех садиться. — И тут же, без перехода. — Война затянулась. Я намерен покончить с ней в самое ближайшее время. Мы нанесем удар в самое сердце Космократии!

Над столом загорелся электронный глобус, объемная карта известной человечеству Галактики. Римские владения, слегка искаженный цилиндр, были помечены красным цветом. К небу примыкали бирюзовый македонский конус и желтая карфагенская клякса. Прочие империи были окрашены в нейтральный серый цвет.

— Мы соберем все наши корабли, — палец диктатора протыкал глобус и раздвигал звезды, — отсюда, отсюда и отсюда. А потом объединенный флот вторгнется прямо в столичную македонскую систему. Главное условие успеха — быстрота и внезапность. Мы должны атаковать, прежде чем греки что-нибудь заподозрят.

— Все флоты? — уточнил один из легатов. — И оставить Рим без защиты?

— Ну и что? — пожал плечами Мезон. — Македонцам и в голову не придет, что мы решимся на такое безумие. Они не решаются приблизиться к Риму. С самого начала войны здесь не появлялись даже сателлиты-разведчики. И даже если несколько македонских кораблей прорвутся к столице, что с того? Какой ущерб они способны нанести? Мне думается, сенат и римский народ без труда заплатят эту цену.

— Мы атакуем македонскую столицу, легко уничтожим их гвардию; возможно, уроним несколько снарядов на дворец самого Космократора… — начал другой военачальник.

— Верно, — кивнул диктатор.

— И что потом?

Впервые за все время пребывания на верховном посту Мезон растерялся. Подобного вопроса он не ожидал. Хотя именно от этого человека стоило ожидать неприятностей. В конце концов, он был старшим братом его жены.

— О чем ты говоришь, Квинтилий? — поинтересовался диктатор, покосившись на беспокойного родственника.

— Я говорю о тотальной войне. О полном уничтожении Космократии и Карфагена.

В храме наступила полная тишина.

— Да, господа, о полном уничтожении! — продолжил воодушевленный Квинтилий. — Мы воевали с ними еще во времена Филиппа и Сципиона, а ведь это было много тысяч лет назад. С тех пор, как наши державы перенеслись в космос, все стало еще скучнее. Кто-нибудь помнит, что послужило поводом к теперешней войне?

Никто не ответил, ибо не хотел лгать, а честный ответ был за пределами добра, зла и дурного вкуса.

— А к предыдущей? А перед этим? А как они велись и чем закончились? Мы теряли по несколько сотен тысяч, иногда миллионов солдат и граждан, две-три планеты переходили из рук в руки, после чего следовал мирный договор. Проходило несколько десятков лет, а потом все начиналось сначала!

— Довольно, проконсул Квинтилий. Я не думаю, что твои банальности здесь кого-то интересуют, — нахмурился Публий Валерий.

— Банальности? Ну, конечно, кое-кто предпочитает проливать кровь, но только не слышать правду!

— Сколько пафоса, в арсенале его почти не осталось, — диктатор попробовал сменить тон и тактику. — Но я так и не понял, что ты предлагаешь.

— Повторяю. Я предлагаю полностью уничтожить Карфаген и Македонию. Свергнуть их правителей и убить их царей. Завладеть их звездами и планетами. Сделать их рабов нашими союзниками, их граждан нашими рабами, и их союзников нашими гражданами. Заставить их народы говорить по-латински и приносить жертвы нашим богам!

Квинтилий остановился, чтобы перевести дыхание. За сим вновь наступила тишина, и было слышно, как под потолком храма гудит местное насекомое, дальний родственник земной мухи.

«Конкурент», — подумал Мезон. — «Почему я его не убил, пока он был маленький?»

* * * * *

Другой город сотен дворцов, садов и храмов находился в доброй сотне световых лет от храма Беллоны, где заседали римские полководцы. Жители города на своем родном языке называли его просто — «Новый Город».

Сейчас над городом опустилась ночь, но Картхадаш и не думал засыпать. И особенно далеки от сна были гости одного из великолепных дворцов на берегу океана. В огромном зале на двадцатом этаже сверкали аргоновые огни и играла музыка.