Дэвид Вебер - Дуновение картечи
Многие из них взглянули вверх, услышав завывание турбин. Полицейские транспорты пытались летать час назад, и кому-то из них это даже удалось, но падающие обломки остальных были опасны. Руководители ячеек Уравнителей по краям улицы заговорили в свои коммуникаторы.
Возможно, кому-то в толпе хватило времени понять природу облака маленьких зарядов, которые сбросили боты. Ни у кого из них не было времени убежать до того, как десятки тысяч осколочных зарядов из кассетных бомб достигли заданной высоты и разорвались долгой волной белого пламени. Каждый из них выбросил в воздух тысячи осколков зазубренной керамической шрапнели, врезавшихся в толпу на уровне груди со скоростью тысяч метров в секунду. Там, где они попадали, клочьями летели плоть и кости, брызгали струи крови.
Толпа была огромна, больше восьмидесяти тысяч только на этом авеню. Благодаря законам вероятности и различным препятствиям, в живых осталось достаточно много, чтобы закричать, когда боты начали свой второй заход.
Один человек сумел с трудом подняться на ноги и добраться до ноши на спине. На глаза текла кровь, и при дыхании он чувствовал влагу, но его руки все еще действовали.
— Они бегут, мэм, — умоляюще сказал пилот, забывая о присутствии гражданина комиссара Фонтейна. — Они бегут!
— И пусть бегут долго-предолго. — Спокойно сказала МакКвин. — Всю жизнь, в мыслях. Как ты думаешь, сынок, каким образом эти тела оказались на фонарных столбах? Сделаем еще один заход, с пульсерами, медленно и ровно. Все боты, еще один заход. Гражданин генерал Конфланс, мы освободили вам путь. Теперь идите туда и покажите им, где раки зимуют.
Бот взревел в почти вертикальном повороте, пролетая мимо искореженной, дымящейся стороны комитетской башни, затем сделал петлю и начал новый заход над Народной Авеню. На этот раз он начал с тыла толпы по направлению к зданию, которое надеялись захватить бунтовщики. Носовые трехствольные пульсеры с обеих сторон пустили длинные иглы белого света, посылая тысячи тяжелых разрывных снарядов на улицы внизу. Тела живые и мертвые разрывало в клочья, а наземные машины и покрытие под ними, казалось, сопротивлялись не больше, взорвавшись вулканами металлических и каменных осколков. Асфальт раскалился добела под ревущими ударами зарядов, разгонявшимися до тысяч метров в секунду импеллерными катушками. Обломки отмечали хвост ясного синего пламени горящего водорода, тянущийся за ботом.
— Захват! — крикнул пилот, когда на его панели управления замигал красным и завыл сигнал тревоги. Он толкнул РУД 4 вперед до упора.
Бот бросило вперед. Что-то врезалось в его борт, одну из массивных турбин, оторвало и отбросило в сторону. Адмирал Эстер МакКвин увидела, как она угодила в стену башни. Последней ее мыслью стало сердитое нетерпение. Она даже не узнает, удалась ли ее авантюра.
— Гражданин председатель, — объявил морпех, отдавая салют. — Рад доложить, что это здание под нашим контролем. Я должен попросить вас оставаться здесь, пока мы…
— Есть! — раздался крик. — Сэр, сеть заработала! Мы убили проклятый призрак!
— Прошу извинить меня, — сказал Роб С. Пьер бригадному генералу морпехов. Он повернулся и сделал два шага к терминалу, сел и начал отдавать приказы. Прошло двадцать минут, прежде чем он закончил.
— Гражданин член Комитета Сен-Жюст, — сказал он. — Вы можете рассказать мне точно, что произошло, на данный момент?
Сен-Жюст сглотнул: только что он позволил произойти самой масштабной бреши в системе Безопасности за всю историю нового режима. «Конечно, — подумал Пьер, сохраняя маску на лице. — Он знает, что я знаю, что все совершают ошибки. Но он не может знать это наверняка». Его губы дернулись в кривой улыбке: в любом случае, будет довольно странно начать политику Нового Взгляда с расстрела своего заместителя.
За начальником Государственной Безопасности стоял офицер морпехов: он выглядел сдержанным, как и любой разумный офицер, находясь в таком близком контакте с Комитетом.
— Теперь, гражданин бригадный генерал… Конфланс? — Офицер кивнул. На руках и груди его боевой брони были видны следы ожогов и подсохших ржавых потеков. — Не могли бы вы объяснить, как смогли столь своевременно прийти нам на помощь?
Брови Председателя поднимались до тех пор, пока его лоб не заныл.
— И в самом деле своевременно, — прошептал он, когда морпех закончил говорить. — Эстер МакКвин, а? — Он глянул на Сен-Жюста, тот кивнул. «А я должен был провести с ней собеседованием сегодня». Он посмотрел на экран: почти ровно три часа с той минуты, как все началось. По его ощущениям, прошло много десятилетий… а как он умудрился получить этот синяк и порвать пиджак?
— Ну что ж, а где же дама? — спросил он. — Полагаю, она не на «Руссо»?
— Нет, гражданин Председатель, — ответил морпех. Его суровое привлекательное лицо с роскошными усами внезапно напряглось. — Ее бот упал, когда она командовала завершающими операциями. Нам не…
Роб С. Пьер обратился к начальнику БГБ:
— Найди ее для меня, Оскар. Я думаю, наша дама из возможности превратилась в несомненный факт, и будет чрезвычайно несправедливо, если она погибнет.
Спокойное бледное лицо бюрократа кивнуло:
— Конечно, гражданин Председатель. Сию же минуту.
Эстер МакКвин поняла, что смерть очень похожа на космос: очень темная, со вспышками света в безграничной глубине.
Через секунда она осознала, что висит вниз головой и видит, как самоликвидируется электронное оборудование. Корпус корабельного бота из броневой стали выдержал столкновение, которое превратило бы гражданский транспорт, летящий при той же скорости, в размытое пятно на стене башни. Остатки бота врезались в стену башни как нож в гигантский кусок сыра. Прямо под ней зияла брешь, открывающая вид Народное Авеню с высоты трехсот пятидесяти этажей… и если привязные ремни не выдержат, она упадет прямо вниз и добавит свои размазанные остатки к многотысячным жертвам ее яростной атаки.
От этого МакКвин рассмеялась. Однако резкая боль полностью привела ее в сознание с невольным всхлипом, достаточным, чтобы почувствовать, как бот движется в своей каменной колыбели. Она застыла, и перед глазами заплясали новые огни; теоретически она понимала, что семисоттонный бот не должен сдвинуться и свалиться из-за движений невысокой, некрупной женщины, но убедить свое сердце оказалось сложнее. Медленно, осторожно, она подняла руку к лицу и вытерла глаза, затем отбросила назад висящую часть скальпа. Свертывающаяся кровь удержала ее на месте.
«Ребра, — подумала она. Она пока не кашляла кровью, поэтому расколотые кости вряд ли угробят ее в ближайшем будущем… если она не будет энергично двигаться. — А это, поскольку я вишу вниз головой, с вероятностью долгого-долгого падения, мне скорее всего придется делать». Все остальные, насколько она могла видеть, были неподвижны; мертвы, либо без сознания.
Все, кроме гражданина комиссара Фонтейна. Его ремни повредились даже еще сильнее, чем ее, но их вырвало целиком. Последнее крепление удержалось, по крайней мере, пока, и раскачивало комиссара над дырой в корпусе бота. Она увидела, как он пытается дотянуться до висящего осколка, и крепление издает тихий скрежещущий стон.
— Фонтейн, — не столько сказала, сколько выдохнула она.
— Живы? — выдавил он.
— Временно. — Она усмехнулась, что жутковато смотрелось на кровавой маске ее лица. — Давайте посмотрим, насколько временно… вы не сильно ранены?
Он выглядел ужасно, его лицо и видная ей часть тела были похожи на массу синяков и подсохшей крови, следы от слез прорезали более чистые ручейки сквозь вещество на его лице, за исключением кровоточащих участков там, где кожу содрало. Она даже почти обрадовалась, что ее нос сломался и раздулся: ей совсем не хотелось нюхать запах этого склепа, сотворенного ее собственными руками.
— Я… сломанных костей нет, кроме этой. — Он дернул левой рукой, и она увидела, что его мизинец находился под прямым углом к остальным пальцам и раздулся до размера сардельки.
— Ваше… счастье, — мучительно прохрипела она. Иисусе, но это больно. Ну и ладно. Давай, шевели задницей. — Замок на ваших ремнях работает?
— Думаю, да. Однако я предпочел не проверять это, гражданин адмирал.
Фонтейн посмотрел вниз. Возможно, первоклассному акробату и удалось бы ухватиться за что-нибудь за полсекунды до того, как рухнуть прямо вниз. Человек средних лет, ведущий малоподвижный образ жизни и тяжело раненый с таким же успехом может махать руками во время падения.
— Вот мой план, — сказала МакКвин, и снова рассмеялась, прервавшись с дрожью боли, когда что-то задвигалось и врезалось в друг друга внутри ее тела. — Прошу прощения, цитата из классики. Начинаю бредить. Вы раскачаетесь и схватите мою руку вашей правой. Затем, как только я вас захвачу, вы нажмете на замок — сделайте это быстро, чтобы не потерять движущую силу. Я доброшу вас туда, — она показала на кусок стенной обшивки с гирляндами свисающих кабелей. — Тогда вы сможете выбраться и позвать на помощь.
