Фрэнсис Вилсон - Тери
Мать маленького тери научила его говорить и рассказала о его происхождении. Во времена Страшной Болезни многие живые существа изменились. Его способность мыслить — одна из таких перемен. Некоторые вещи она узнала, когда жила в крепости. Малыш впитал в себя все, что мать сумела ему передать. Он был умен, любознателен, стремился учиться и выказал готовность говорить, хотя голос у него был хриплый и довольно неблагозвучный.
Однако сейчас, взбираясь по склону холма, под которым располагалась пещера, молодой тери не говорил ничего. Добравшись до вершины, он принялся сбрасывать сверху вниз камень за камнем, пока вход в его бывший дом не оказался полностью заваленным. Эхо сотворенного им землетрясения отозвалось в ближней роше. Сгустились сумерки; он сидел один на скале и обозревал поляну, которая, сколько он себя помнил, была его домом.
Так тяжело… так теснит в груди… словно на него давит огромная тяжесть…
Тери трудно было разобраться в бурлящих в нем чувствах. Он не до конца понимал, отчего ему так трудно дышать. Мирная, безмятежная жизнь не подготовила его к испытаниям, и сейчас все в нем кипело и клокотало.
С ним поступили подло — с его родителями поступили подло! Им причинили вред. Допустили несправедливость. Такого с ним никогда прежде не случалось. Ему не приходилось сталкиваться с подлостью и несправедливостью. В лесу нет ни добра, ни зла, только нескончаемая борьба за существование. Все берут только то, что нужно, и не убивают понапрасну. Таким образом в природе сохраняется некоторое равновесие. Неосторожность влекла за собой боль и несчастье, бдительность награждалась безопасностью и часто полным желудком.
Пока тери сидел на скале, перед ним проплывали все новые образы прошлого. Ему удалось на время забыть о них, пока он был занят тем, что хоронил останки родителей. Но теперь, покончив с делом, он смотрел на холодную, мертвую, пустую поляну, которая когда-то была для него воплощением уюта, тепла и безопасности. Он вспоминал, как его неуклюжий отец учил его плавать и охотиться. А холодными вечерами он часто сидел у входа в пещеру, согреваемый мамиными объятиями.
Грудь его непроизвольно дернулась, и к небу вознесся хриплый, надорванный стон, исполненный неприкрытого горя. Внезапно он кубарем скатился с холма, в спешке два раза чуть не упав, и выбежал на поляну.
Он забегал по поляне из конца в конец, плача, скуля. Ему ужасно хотелось сейчас сломать, разбить, уничтожить все, что подвернется ему под руку. Добежав до огорода, он схватил грубую мотыгу, которой отец обрабатывал землю, и начал косить направо и налево стебли маиса и другие растения. Уничтожив огород, тери вернулся к подножию холма, набрал в руки побольше камней и начал с яростью кидать их в завал, образованный у входа в пещеру. Некоторые камни легко отскакивали от завала, другие с треском раскалывались от удара. Плача и стеная, он швырял один камень за другим, пока не открылись его раны и силы у него полностью не иссякли. Тогда он упал на колени, прижался лбом к земле и зарыдал — горько, от всей души.
В нем зрело новое чувство, которое он пока что мог только назвать. Месть! Если бы его родителей убили из-за добычи, если бы их растерзал крупный хищник семейства кошачьих, которые наводнили лес, ему бы и в голову не пришла мысль о мщении. Так было всегда. Так устроен мир. Его родители были бы тогда мертвы — как они мертвы сейчас, — но равновесие в мире не было бы нарушено.
Тери поднял голову. Ни мать, ни отец никогда не причиняли вреда человеку, никогда не угрожали людям. Наоборот, они всячески избегали любого общения с людьми. И все же солдаты ворвались в их дом, жестоко убили их и оставили гнить. Поступку людей нет оправдания. От их жестокости все на свете перекосилось, исказилось. Пока не восстановится равновесие, мира не будет!
Тери дал себе обет не забывать того капитана.
Он стоял и смотрел на развалины своего дома. Отныне он порвет все связи с прошлым. Начиная с сегодняшнего дня он становится беглецом. Тери объявлены вне закона? Значит, он примкнет к людям-беглецам, которых он встретил в лесу. Пусть его родителей больше нет; он их никогда не забудет.
А еще — он никогда, никогда в жизни не забудет лицо того капитана!
V
Когда тери отправился в обратный путь, солнце перевалило за полдень. Пси-таланты, должно быть, шли с самого утра, не останавливаясь, поэтому тери побежал наискосок, срезая дорогу. Ему хотелось поскорее догнать их.
Он шел по краю поля, но вдруг насторожился, замер на месте, а потом залег в высокой, густой траве. Принюхавшись, он сильно встревожился. Шерсть у него на затылке встала дыбом.
Там, впереди, опасность! Страшная, неведомая опасность! Мышцы тери напряглись, челюсти лязгнули. Он изготовился к прыжку.
Но в чем дело?
Он без устали оглядывал окружающую его местность — поле, деревья. Он пытался угадать намек на движение. Откуда исходит неведомая угроза?
Все было тихо.
Тери неуверенно шагнул вперед и нутром ощутил, что опасность стала ближе. Его сковал леденящий ужас; надвинулось предчувствие неминуемой гибели… Мозг отдал соответствующий приказ нервным окончаниям. Однако никакого осязаемого подтверждения своим страхам он не находил. Разумом тери понимал, что бояться вроде бы нечего, однако ноги словно отказывались слушаться и приросли к месту. Что-то внутри его — глубоко внутри — предупреждало его о таящейся здесь грозной опасности.
Тери снова опустился на все четыре конечности и устремил взгляд в тень у подножия двух растущих поблизости деревьев. Может, здесь находится логово какого-нибудь крупного хищника? Вечерний ветерок принес запах смерти, смешанный с вонью экскрементов…
Он ничего не видел.
Может быть…
Вот оно! В темноте между стволами двух высоких деревьев… что-то мерцало. Нет, не «что-то»; на самом деле на поляне словно бы ничего и не было. Тери видел просто небольшую затененную поляну размером с хижину. Поляну накрывало пятно. Пятно мерцало и переливалось, как дымка, — так бывает, если в жаркий безветренный день поднять голову и посмотреть вверх.
Выйдя в поле, тери осторожно обошел пятно кругом, стараясь не подниматься и не подходить слишком близко. Оно по-прежнему мерцало и колебалось, но ни с одного места он больше ничего не видел; вроде бы никакой угрозы оно не представляло. Да, за свою короткую жизнь он ни разу не сталкивался ни с чем подобным, но и бояться на первый взгляд тоже было нечего.
Почему же пятно вселяет в него такой ужас?
Он решил выяснить все поподробнее. Медленно, шаг за шагом, заставлял он себя приблизиться к пятну. И с каждым шагом его все сильнее терзали страх и невыносимый ужас. Тери показалось, будто горло и грудь ему оплели виноградные лозы — оплели крепко и душат. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах барабанным боем, воздух вокруг словно сгустился. Тери стало холодно. Его окутало плотное облако неминуемой гибели. Наконец ноги отказались служить ему. Решимость его поколебалась, и вскоре он обнаружил, что бежит, задыхаясь, по полю — подальше от мерцающего ужаса.
Когда тери все-таки заставил себя остановиться, оказалось, что он находится на противоположном конце поля. Он привалился к стволу дерева, дрожа и тяжело дыша. Мех был мокрым от пота; от ночного ветерка пробивал озноб.
Он никогда раньше не ведал такого страха. Даже когда солдаты напали на него, стали рвать на куски и он был уверен, что умирает, даже тогда он так не боялся!
Какой же чудовищный ужас кроется в пятне?
Тери подождал, пока сердце не забилось по-всегдашнему ровно, пока не восстановилось дыхание. Потом он углубился в чашу. Ему по-прежнему хотелось знать, что кроется за мерцающим ужасом. И он непременно все выяснит — но потом, не сейчас. После Страшной Болезни на свете появилось много странного, страшного и непонятного; но мерцающий ужас — несомненно, одно из самых загадочных явлений. Может быть, стоило залезть на дерево и посмотреть на пятно сверху… Не сегодня.
Сегодня он слишком устал и измучен. Сейчас ему хотелось одного: поскорее разыскать пси-талантов, поесть и прилечь на ночь у большого костра.
Оставляя солнце у левой шеки, тери бежал дальше в лес. Довольно скоро он набрел на чью-то одинокую хижину. В хижине никого не было. Он заметил сбоку печь для обжига и сушки, вокруг которой были навалены грудой глиняные горшки и миски. Печь была холодная: в ней давно не разводили огонь. Он заглянул внутрь — пусто и чисто; на полу соломенный тюфяк, в углу очаг.
Тери решил, что здесь, должно быть, живет и работает тот человек, который первым нашел его в лесу после того, как ушли солдаты. Человек, которого зовут Тлад. Некоторое время тери колебался. Может, стоит подождать, пока вернется Тлад? В конце концов он решил идти дальше. Он многим обязан этому человеку — и не только благодарностью. Но как выказать ему свою признательность? Из разговоров между Адриэль и другими пси-талантами он понял, что Тлад — одиночка, который нелегко заводит себе друзей; видимо, ему почти не нужно общество других. Значит, он, скорее всего, не захочет, чтобы рядом с ним находился тери.
