Путешествие по чашам весов. Правая чаша (СИ) - Старлайт Ёжи

Лаэнти вспоминала, что иногда рядом с ее постелью появлялись женщины с закрытыми масками лицами и, о чем-то перешептываясь, осматривали ее. После их ухода являлись другие, видимо, рангом ниже и делали уколы, от которых потом несколько часов по всему телу разливалась боль, с каждой минутой становясь все нестерпимее. Она знала, что плакать и кричать бессмысленно. Никто не придет и не облегчит ее страдания. Вот и сейчас она могла позволить себе только тихо стонать, тщетно пытаясь этим облегчить свои мучения.

Когда Лаэнти только попала сюда, точнее, гомогиены забрали ее из родной деревни вместе с другими женщинами, девушка пыталась сопротивляться. Она вырвала прозрачные провода, ведущие от ее тела к многочисленным приборам, и пыталась убежать. Ее избили и, закрепив ноги и руки в специальных зажимах, оставили без движения лежать на постели. Она и сейчас с ужасом вспоминала эти дни. Никто не приходил даже напоить ее, не говоря уже о чем-то другом.

Потом она убедилась, что любые попытки сопротивления жестоко пресекаются. Если женщины не покорялись, несмотря на жестокие наказания, их просто убивали. Это происходило прямо в присутствии других пленниц, находящихся в той же комнате. Постепенно все попытки сопротивления были подавлены. Оставшиеся в живых, но морально сломленные женщины терпели то, чему их подвергали приходившие в лабораторию жрицы.

Девушка подняла ослабевшую руку и положила ее на живот. Боль всегда начиналась здесь и уже отсюда медленной волной растекалась по всему телу. Лаэнти не знала, что с ней сделали. Когда она просыпалась после очередного — более глубокого, чем обычно — сна, то замечала, что простыни, на которых она лежит, сменились. Иногда она оказывалась в другой комнате.

В последнее время девушка почти перестала разговаривать с другими женщинами, лежащими рядом.

Лаэнти казалось, что она уже и не человек, а какой-то механизм наподобие тех, что стояли возле каждой кровати. Ее включали и выключали тогда, когда это было нужно, не считаясь с ее желанием и абсолютно не интересуясь самочувствием.

Не ощущая сейчас ничего, кроме боли, она вдруг поняла, что кто-то сжимает ее плечо. Рука была теплой, а движение осторожным. Лаэнти открыла глаза и, несколько раз взмахнув ресницами, чтобы очистить их от слез, посмотрела перед собой. Она увидела склонившуюся над ней темноволосую женщину с глазами необычного синего цвета. Женщина молчала, но в голове Лаэнти раздавался голос, который спрашивал: «Что с тобой»? Девушка подумала: «Разве она не знает, что мне больно?» — «Больно?» — переспросил голос, и она увидела, что женщина подняла руки и соединила ладони.

Синие глаза закрылись, а спустя минуту между сложенными пальцами появилось золотистое сияние, которое становилось все ярче и ярче. Женщина развела руки и начала медленно водить ими в воздухе над телом Лаэнти. Та с удивлением ощутила, как боль уходит, словно свет, идущий от ладоней незнакомки, подпитывал ее организм живительной энергией. Она даже смогла улыбнуться. Но незнакомка, стоявшая над ней, не улыбнулась в ответ. Она хмурилась, в ее глазах была грусть. «Спи», — сказал голос в голове, и Лаэнти поняла, что действительно засыпает, но теперь спокойно и без мучений.

Комда подняла глаза от лица уснувшей девушки и посмотрела вокруг. В комнате находилось около тридцати кроватей, и на каждой лежала женщина. Тут были и молоденькие девушки, и женщины постарше. Она пошла по проходу, склоняясь то к одной койке, то к другой. Лицо ее становилось все мрачнее. Теперь она поняла, что делает с жителями планеты Креат.

Не сумев создать существ, способных самостоятельно производить потомство, он стал использовать для создания своей «великой расы» женщин этой планеты. Но лабораторные эмбрионы гомогиенов с трудом приживались в донорских организмах. Зародыши, искусственно внедренные в организм подопытных женщин, зачастую убивали суррогатных матерей. Та девушка, стоны которой привели ее в эту комнату, вообще не была создана для материнства. Ее тело, слишком молодое и еще не развитое в полной мере, не способно было нести это бремя.

Комда использовала свою силу Хранителя, чтобы облегчить ее боль. Но знала, что та вернется. Единственным спасением для девушки было бы извлечение зародыша из ее организма. Но на это сейчас не было времени. Комда спешила. Другие женщины в комнате находились в более или менее тяжелом состоянии. Многие из них тоже были обречены на скорую смерть. Комда не могла им сейчас помочь, но знала, что обязательно вернется сюда, после того как спасет своих друзей и восстановит равновесие на Лаире.

Комда дошла до входной двери и распахнула ее. В коридоре по-прежнему никого не было. Но теперь она не стала пригибаться и стараться идти тише. Женщина двигалась по центру коридора, распахивая движением руки двери, находящиеся справа и слева от нее. Это были лаборатории, подобные той, которую она только что покинула. Преступления правителя Лаира стали ей очевидны. Ей больше не нужны были доказательства его вины. Сомнения покинули Комду.

Еще не пройдя весь коридор до конца, она уже ясно видела всю картину. И это знание, объединенное с ее миссией, привело женщину к пониманию меры того наказания, которого заслуживал Креат. Теперь ей оставалось только найти выход из храма. И это надо было сделать быстро. Мысли, прочитанные в голове правителя, перед тем как он ушел, не давали ей покоя.

Комда распахнула последнюю дверь и с разочарованием вздохнула. Дальше находился такой же длинный и слабоосвещенный проход. Она пошла быстрее, уже не открывая боковых дверей и не заглядывая в расположенные там лаборатории. Теперь, когда она все решила, женщина перестала скрываться он возможного противника. Она даже искала его, поэтому, когда впереди послышались неясные голоса, Комда не остановилась, а ускорила шаг.

Две жрицы в белых, закрывающих лица масках, в замешательстве замерли на месте, когда дверь, к которой они подошли, распахнулась сама по себе. Прямо на них шла темноволосая женщина в синем комбинезоне. Оценивающе глядя на них, незнакомка вытянула перед собой руку.

Удар опрокинул одну из жриц, и та покатилась по плитам коридора. В это же время вторая жрица почувствовала, что ее горло сдавили невидимые пальцы, поднимая над полом. Она попыталась сопротивляться. Со стороны это напоминало движения куклы-марионетки, беспорядочно размахивающей руками и ногами в воздухе. Женщина подошла почти вплотную и остановилась. Она поймала взгляд жрицы и больше не позволила ему уклониться в сторону.

Проникла в мысли жрицы и начала быстро просматривать их. Ее интересовало только одно: путь, который ведет к выходу из этого лабиринта. Наконец, она нашла то, что искала. Дорога была запутанной и длинной, но зато приводила туда, куда ей было нужно. В пирамидальную крышу храма. Все выяснив, она отбросила жрицу. Та, как и первая, покатилась по гладким плитам коридора.

Комда не стала останавливаться. Она чувствовала, что опаздывает. Перешагнув через лежащие тела, она вновь пошла по коридору, с каждым мгновением ускоряя шаг. Скоро она уже бежала. На развилке коридоров по телу Комды прошла мелкая волна, оно стало изменяться, и уже через минуту в узкую щель в стене прошмыгнула небольшая черная крыса.

День давно уже перешагнул свою половину. В воздухе чувствовалось жаркое дыхание полуденного ветра. На крыше дворца сидела большая белая птица. Она расправила крылья и, зорко посмотрев вперед странными синими глазами, взлетела. Крылья поймали восходящие потоки воздуха, и она устремилась вперед, к зеленому океану лесов, расположенных недалеко от храма.

Глава 56

Алекс не ждал, что его найдут. Единственный, кто знал, что он находится здесь, под этими каменными глыбами, был Озби. Но он сам отправил его на помощь Гдашу. Зная характер вагкха, он предполагал, что тот вернется, но это могло оказаться слишком поздно. Аквалим медленно вытекал из его тела, унося с собою жизненную энергию. Но не это было непоправимым. Хуже было то, что он предпринял, чтобы скорее освободить Озби из западни, да еще и ноги после обвала оказались придавленными каменной плитой. Алекс грустно усмехнулся. Он много раз оказывался в передрягах, но эта оказалась, пожалуй, похуже других.