Аллан Коул - Флот обреченных
Во всей этой катавасии императору не хватало только молодой сильной религии, последователи которой в конечном счете объявили бы его меркантильную империю ненужной. В результате была бы развязана внутригалактическая война, которая завершилась бы уничтожением обеих сторон.
Император не только урегулировал конфликт, но и гарантировал своим соотечественникам, что сумеет защитить их, если последователи Таламейна не угомонятся.
Все эти факты истории властитель прекрасно помнил, но, будучи человеком вежливым, терпеливо выслушал Махони.
— Положить вам еще кусочек рыбки, полковник?
Не в состоянии выговорить ни слова из-за сильной икоты, появившейся после второго выпитого кувшина, Махони просто утвердительно кивнул.
Когда березовые поленья догорели и превратились в угли, император положил на гриль лосося и продержал его там несколько минут. Затем быстро сбрызнул кожу рыбы пшеничной водкой и ловко перевернул на обратную сторону. После того как кожа лосося хорошо подрумянилась, император снял его с гриля. Махони никогда в жизни не ел ничего более вкусного.
— Итак, приспешники Таламейна прочно обосновались в этих… этих Волчьих мирах, — произнес властитель.
— Вслед за ними к созвездию устремились все ренегаты, дегенераты и отпетые бандиты. Словно паломники, потянулись они к своему святилищу, потому что, конечно, были истинными верующими и все это время искренне поклонялись Таламейну, — продолжал Махони.
— Расскажи мне о них поподробнее, — попросил император, — хотя я очень болезненно отношусь к подобным вещам. Что может быть хуже слепого фанатизма?
— Сложилась очень серьезная ситуация. Около ста пятидесяти лет назад люди, уверовавшие в Таламейна, разделились на две группы: первая, назовем ее условно «Таламейн-А», поселилась в одной части созвездия, имеющего форму сдвоенного полумесяца; вторая, или «Таламейн-Б», устроилась в другой его части.
У группы «Таламейн-А» был «истинный пророк» — человек, провозгласивший себя наследником самого Таламейна. Но эта «подлинная» вера деградировала и превратилась в обыкновенную жажду стяжательства, проповедуемую политиками-раскольниками и преемниками более чем абстрактных пророков.
В сложившейся ситуации, когда в рядах верующих произошел раскол, подлинная власть перешла в руки торговцев. В их совет входили представители торговых семейств баронов, с готовностью вносивших сумятицу в ряды руководства. Естественно, каждое семейство понимало, что совет — лишь временное явление и что он просуществует до тех пор, пока его члены не добьются расширения полномочий и не возьмут всю власть в свои руки.
Итак, кроме того, что этот «истинный пророк», безусловно, являлся видной фигурой на политическом небосклоне, он был ярым противником установления на одном «полумесяце» Волчьего созвездия абсолютной анархии.
На другой стороне «полумесяца» находились «изменники» — люди из группы «Таламейн-Б», ратовавшие за возвращение чистоты идеалов и первоначальной веры. Пуристы нуждались в прокторах, а посему «фальшивый» пророк группы «Таламейн-Б» создал правящий класс воинов-священников. Облаченные в черную форму, на людях они демонстративно избегали мирских благ, хотя их мрачные крепости славились именно тем, что изобиловали этими самыми мирскими благами.
Таковы дженнисары. Через одно поколение главный дженн должен был стать правителем людей из группы «Таламейн-Б».
— Итак, с одной стороны, мы имеем принцев торговли, — сказал император, — во главе которых стоит…
— Некий нарумяненный хлыщ по имени Паррел. Он временно возглавляет совет.
— А кто у него в пророках?
— Теодомир. В дни своей молодости этот тип принес в жертву множество неверующих, руководствуясь, скорее всего, не желанием очистить ряды, а страстью к антикварным вещам, отобранным у мучеников веры. Недаром столица главной планеты Санктус названа городом Могил. Теодомир — разложившийся, погрязший во взяточничестве мошенник.
— А кто пророк у дженнисаров?
— Убийца по имени Ингильд. Мои агенты доложили, что кроме прочих недостатков у него сильная тяга к наркотикам.
Император задумался, медленно потирая пальцами виски.
— Наш анализ…
— Хватит, полковник Махони, — оборвал властитель. Он вдруг полностью протрезвел, в голосе появились металлические командирские нотки. — Вот ваш анализ. Во-первых, нет никакой возможности добывать Х-минерал, удерживая информацию об этом в абсолютной секретности. Во-вторых, как только стяжатели-добытчики прознают о минерале, они тут же ринутся на его поиски в Волчье созвездие. В-третьих, либо торговцы обратят каперов в свою веру, либо дженны займутся разбоем. В-четвертых, начнется жуткая кровопролитная резня, инициаторами которой станут люди, рвущиеся к «золотым копям»… Открой-ка бутылку виски, полковник.
Махони откупорил бутылку и передал ее императору.
— В-пятых, после кровавого побоища я буду вынужден выслать войска для наведения порядка на межзвездных маршрутах и обеспечения безопасности кораблей в космосе. В-шестых, мои действия будут истолкованы как нарушение священнейшего слова вечного императора и преследование религиозных убеждений. Ну, давай выпьем… Хотя, «в-шестых» можно исключить, я уже выполнил этот пункт. В-седьмых, прежде чем сведения об открытии месторождений минерала станут общедоступными, Волчье созвездие должно находиться под контролем одного правительства. Между прочим, сколько Теодомиру Зарвавшемуся осталось еще коптить воздух?
— Вероятно, лет сто, — ответил Махони. — Имя его главного наследника — Матиас. Ему около тридцати. Он думает, что религия и политика — понятия несовместимые. Холост. Живет простой жизнью. Считает веру в Таламейна священной.
— О-хо-хо, — пробормотал император.
— Но Матиас свято убежден, что ряды поборников веры Таламейна должны расширяться, он сам об этом заявил. И собрал небольшой отряд молодых людей. Они много занимаются спортом, охотой, ведут уединенный образ жизни.
— Ммм. — Император снова задумался.
— В чем проблема, босс?
— Не могу вспомнить, на каком пункте я остановился — на седьмом или восьмом?
— Думаю, на восьмом. Открыть еще одну бутылку?
— У каждого властителя есть свои привилегии, — сказал вечный император, отпив два глотка прежде, чем передать бутылку Махони. — Итак, в-восьмых, мы хотим, чтобы созвездие находилось под контролем одного, но очень ответственного и надежного правителя. А это значит, что надобность в отправке войск отпадет, потому что он будет слушать меня безоговорочно. В-девятых, дженнисары просто несносны. В любом случае, мне придется не спускать глаз с горстки этих священников-головорезов.
— Тем самым вы хотите сказать, что нужно скинуть старину Тео с пьедестала?
— Вовсе нет. Я хочу приставить к нему своего человека.
— Кого конкретно вы имеете в виду?
Император пожал плечами.
— Да какая мне, к черту, разница? Сам выбирай достойного.
Махони начал трезветь.
— Очевидно, это будет тайная и опасная операция?
— Вы прекрасно все поняли, полковник. Конечно, я не хочу огласки. Никто не должен знать, что император сует свой нос в политику независимого созвездия.
Махони решил сделать вид, что не заметил, с каким сарказмом произнес император последнюю фразу.
— Значит, отряд богомолов.
— Кстати, — сказал император, аккуратно устанавливая бутылку между ног Махони, — не этот ли экипаж раздобыл образцы?
— Так точно, сир. Группа «Богомол-тринадцать» под командованием лейтенанта Стэна.
— Стэна?
— У него такая сложная фамилия, сир, что мы стали называть его просто Стэн.
— Вручите ему пару медалей, что ли, — вслух подумал император.
— Что ли? — смутился Махони.
— Будут какие-нибудь соображения, полковник? Пока мы не ужрались как свиньи, скажите — какой корабль вы намерены использовать?
Махони поднял бутылку и залпом осушил ее. Странно, но когда полковник был пьян или зол, он начинал проглатывать гласные буквы, что считалось признаком провинциального акцента.
— Могу ли я попрсить один из вших «Шайнов», император? И, отвечая на прдыдущий вопрс, хочу скзть, что у меня есть на примте один парьнь.
Глава 8
Стэну пришлось потратить немало времени, чтобы выловить членов экипажа и сообщить им о своей командировке. Они разбежались по питейным заведениям и другим злачным и вполне пристойным местам, отведенным на планете для проведения досуга воинов.
Бэт, согласно договоренности со Стэном, пошла своей дорогой, прихватив с собой путеводитель охотника и исчезнув в малонаселенной местности с Мьюнин и Хьюджином. Стэн послал ей сообщение незамедлительно, используя специальный код, но ответа так и не дождался и понял, что в житейских делах ему далеко до искушенности.
