Андрэ Нортон - Веер с глазами из опала. Принц приказывает
Тусклого цвета револьвер в его руке чуть повернулся и нацелился в перевязанную голову Майкла Карла.
— Я хороший стрелок, ваше величество.
— Что вам нужно? — в ровном голосе короля звенел лед.
— Подпишите это, ваше величество, — заговорщик протянул листок бумаги, а когда Ульрих Карл заколебался, добавил: — Прочтите. Вы найдете мои условия разумными.
Ульрих Карл быстро прочел и передал листок брату. Это был пропуск на троих до границы и для выезда из страны.
— А если я откажусь?
Лаупт снова улыбнулся, и Майкл Карл откинулся на подушку. Смотреть на улыбку майора было неприятно.
— Не думаю, чтобы вы отказались. Если не подпишете, у меня нет ни одного шанса, и я это знаю. Для короны моя жизнь утрачена, — он говорил очень медленно, пристально глядя на Ульриха Карла. — Что же при таких условиях помешает мне выстрелить? Всего один выстрел, ваше величество, и обещаю вам, что вы не пострадаете.
— Согласен, — отчетливо сказал Ульрих Карл.
— Я так и думал, — улыбнулся Лаупт.
— Но что помешает мне отдать противоположный приказ, как только вы выйдете отсюда?
— Ничего, ваше величество. Но ничто не помешает и мне отдать некоторые указания. Несмотря на все ваши усилия, у меня ещё имеются сторонники в Барго. Если цените жизнь своего брата, вы дадите мне три часа, ваше величество.
Ульрих Карл прошел к столу и открыл ящик. Достал оттуда ручку и полупустую чернильницу.
Тут Майкл Карл обрел дар речи.
— Не делайте этого, — выдохнул он. — Это блеф.
— Вот как? — Лаупт нажал на курок. Послышался негромкий хлопок, что–то обожгло щеку юноши и пробило подушку.
— В следующий раз, — сказал Лаупт, — я выстрелю чуть правее.
Майкл Карл коснулся щеки. На воротник пижамы упало несколько капель крови.
— Вы не посмеете, — сказал он Лаупту.
Тот не обратил на него внимания.
— Подписывайте! — резко приказал он.
Ульрих Карл опустил ручку в чернильницу. На мгновение Лаупт отвел взгляд. И Майкл Карл увидел. За Лауптом медленно, дюйм за дюймом, приоткрывалась дверь. Король долго возился с подписью, и юноша понял, что он тоже это видит.
Чьи–то руки стрелой метнулись из полуоткрытой двери и схватили Лаупта за горло. Услышав предупреждающий крик короля, Майкл Карл бросился лицом вниз. Пуля проделала дыру в подушке, в углублении, в котором только что находилась его голова. Мохнатая шкура мешала напавшему прочно удерживать Лаупта, и тот попытался выстрелить вторично, на этот раз в Ульриха Карла. Он действовал отчаянно. Как Лаупт и сказал королю, он понимал, что ждать милосердия ему не приходится, и ещё одна смерть для него ничего не значит.
Ульрих Карл легко нырнул на пол и провел неожиданный захват. Тяжелый стул упал, вместе с ним Лаупт и нападавшие на него. На полу произошла короткая схватка, потом раздался выстрел. Один из боровшихся затих.
Король, отдуваясь, встал, вслед за ним солдат иностранного легиона. Лаупт лежал, улыбаясь им, сжимая в зубах обрывок серого мундира. Он сражался, как зверь. Ульрих Карл поднял револьвер и бросил его на стол. Тот со звоном упал.
— Он?.. — спросил Майкл Карл.
Брат кивнул.
— Да, он мертв, и это лучше для всех. Уберите его, Лэнгли.
Солдат отдал честь и вытащил тело в коридор. В полуоткрытую дверь постучал офицер и по приказу короля вошел.
— Исчез самолет, ваше величество, — доложил он. — Мы отыскали мальчишку, который видел, как в него садились двое. Есть основания считать, что это граф Кафнер и генерал Обердамн.
— Спасибо, — коротко ответил король. — Разумеется, следует известить пограничные посты. Но, — добавил он скорее себе, чем офицеру, — думаю, мы о них больше не услышим.
Офицер вышел, а король повернулся к Майклу Карлу.
— Они его обманули. Он все поставил на один шанс, и пропуск был выписан на троих. А пока он его добывал здесь, они его предали. Лаупт был храбр. Если бы он был верен трону, стал бы бесценным другом. Он мог поддержать меня так же надежно, как Иоганн. Теперь Камп мертв, Лаупт тоже. Обердамн и Кафнер ушли от нашего правосудия и, думаю, не будут торопиться вернуться. Революция закончена. Солнце согреет желтые розы.
— Было интересно, — слегка печально проговорил Майкл Карл, — пока это продолжалось.
Царапина на щеке все ещё давала о себе знать.
— Я буду выглядеть настоящим бандитом на вашей коронации с этими шрамами, — он показал на свои щеки.
— Мы об этом позаботимся, — Ульрих Карл подошел к шнурку и дернул за него.
Как в прежние дни, ответил Жан, но Жан преображенный. Белый парик обрамлял его круглое лицо, а пухлые плечи обтягивал темно–бордовый, обшитый золотыми кружевами камзол. Он улыбался, как дружески настроенная лягушка.
— Попроси сюда доктора Вунера, — приказал король. Со знакомым кивком Жан исчез.
— При виде Жана чувствуешь себя, как дома, — вздохнул Майкл Карл.
— Значит, Пала Хорн стала для тебя домом?
— Конечно.
Ульрих Карл поколебался, но, прежде чем он заговорил, вошел Жан и объявил:
— Доктор Вунер.
Король поспешил навстречу человеку в сером мундире иностранного легиона.
— Мой двоюродный брат снова пострадал, — сообщил он врачу, — и мне бы хотелось, чтобы следы недавней стычки поскорее исчезли.
***
— А теперь помогите мне с крестом. Кажется, я никогда от него не отделаюсь.
Урич протянул ему крест святого Себастьяна. Майкл Карл взглянул на роскошную комнату, потом на собственное великолепие в соболях и золоте.
— Не так я надевал его в прошлый раз, — заметил он и наклонился к зеркалу. На одной щеке розовел едва заметный шрам — след пули Лаупта. Доктор Вунер заверил, что через несколько недель он совершенно исчезнет. Но никогда не пропадет белый шрам на другой щеке, полученный во время стычки на улице.
Шрам был не единственной переменой на его лице. Оно похудело и выглядело гораздо более взрослым, Он вырос, и не только телом.
— Восхищаешься своей красотой?
Урич вытянулся. Вошел король в сопровождении Иоганна, как всегда, какого–то полусонного.
Майкл Карл покраснел.
— Я просто… — начал он.
— Но ты действительно выглядишь очаровательно, приятель, — король поднял воображаемый монокль и осмотрел через него юношу. — Мундир тебе очень идет. Ты должен всегда носить черное.
Майкл Карл пальцами растянул углы глаз, одновременно высунув язык и состроив ужасную гримасу. Король посмотрел на него и заявил:
— Это я могу сделать гораздо лучше, — и тут же продемонстрировал.
Герцог Иоганн апатично произнес:
— Конечно, у меня нет намерения прерывать занятия вашего величества, но в десять у нас важное дело и… — он взглянул на часы, не те, что давал Майклу Карлу — те разбились во время боя на ступенях, — а другие, которые послал ему юный джентльмен, — …уже почти время.
— Я слышу голос своего хозяина, — рассмеялся король и, взяв Майкла Карла за руку, вывел его из комнаты.
— А в чем дело? — спросил юноша.
Его двоюродный брат стал серьезен.
— Мы будем свидетелями конца Кобенца и компании.
Они прошли широкими коридорами, и с каждой минутой свита из блестящих придворных все увеличивалась. Часовые вытягивались и звенели оружием, и этот звон отдавался в анфиладе залов. Напудренные лакеи сгибались вдвое. Все это действовало очень возбуждающе.
— Совсем как цирковой парад, верно? — прошептал король. — Не хватает только одного–двух слонов. Слава Богу, что ты здесь. Не знаю, что бы я делал без этого предохранительного клапана. Вот мы и пришли.
Они миновали последнюю большую дверь, которую распахнули два лакея. Пожилой господин в черном сатиновом костюме с золотым жезлом в руке выступил вперед.
— Его величество Ульрих Карл Франц Эрих Рауль, милостью Господа король Морвании, повелитель семи провинций и великий герцог Рейна!
За черным господином послышался приглушенный гул множества голосов. Майкл Карл видел, как в черной руке вторично поднялся жезл.
— Его высочество Майкл Карл Иоганн Стефан Рене Эрик Мария, принц Рейнский!
Король выступил вперед. Лицо его превратилось в маску, и теперь он производил пугающее впечатление. Человек в черном сатине отошел в сторону, и братья оказались в дверях в голове лестничного пролета. Майкл Карл — в требуемых этикетом двух шагах за королем.
Перед ними лежал большой зал с покрытыми деревянными панелями стенами, с двумя большими нависающими балконами. По обе стороны широкого, крытого красным ковром прохода тянулись ряды резных сидений с высокими спинками, а в конце зала виднелось возвышение, и на нем единственное кресло, напоминающее трон. Немного в стороне от него и на ступень ниже стояло второе кресло, а ещё дальше — длинный стол со скамьями по обе стороны.
