Александр Дихнов - Один мертвый керторианец
Она умолкла и жестом показала, что не проронит больше ни слова, а я поднялся – не сиделось как-то, – прошелся по пещере и наконец остановился перед ней, сцепив руки за спиной.
– А было так. Вы уже знакомы с обстоятельствами моего детства, поэтому начать можно как раз с того момента, когда оно закончилось. Случилось это вскоре после того, как мне стукнуло двадцать, – живя значительно дольше людей, мы и взрослеем немного позже. В эту пору принято влюбляться, и я не был исключением из правила… Находясь в столице по случаю каких-то очередных торжеств, я познакомился с девушкой одного очень знатного рода, в которую и влюбился.
Я не без удивления заметил, что практически не помню ее внешности, а ведь когда-то мне казалось, что уж этого мне не забыть вовек. Но свои-то чувства, через которые мне довелось пройти, я еще помнил хорошо, поэтому горько усмехнулся:
– Вероятно, сейчас бы я сказал, что мне следовало полюбить другую, но тогда мне как-то не приходило это в голову… И беда была не в том, что мое чувство было отвергнуто. Напротив, уже через какую-то неделю я выбрал подходящую минуту – жаркая летняя ночь, свет трех лун, стены древнего замка, – в общем, в самый раз для любителей романтики. – Гаэль, застывшая в неподвижности с начала моего повествования, никак не отреагировала и на это, и я продолжил: – Одним словом, я объяснился и встретил взаимность, надо думать искреннюю. Но тут как раз и начинались неприятности. Возможно, вам это покажется смешным, но на Кертории до сих пор не принято отправляться в постель непосредственно после взаимных признаний или вовсе без оных… У нас по-прежнему в ходу такая рутина, как помолвка, брак, согласие родителей и тому подобное. И вот на это самое согласие шансов у нас практически не было. Моя нареченная была родом как раз с Востока, и наши семьи издревле находились в состоянии вражды – ситуация, не раз описанная в классической литературе и вашей, и нашей, но мне от этого был не легче. Я попытался поговорить с герцогом, ее отцом, но он, разумеется, отказал мне, даже не слишком стесняясь в выражениях.
Я сделал небольшую паузу, готовясь к самой тяжелой части.
– Возможно, мне не следовало также обращаться к старому герцогу, если уж результат был известен наперед. Так он только насторожился и приказал своему старшему сыну… он был на восемь лет старше меня и один из дружков Вольфара, к слову сказать… не спускать с сестры глаз. Тот отнесся к отцовскому наказу исключительно добросовестно, после чего мы даже встречаться могли только украдкой. А в конце лета они вообще уехали на Восток, в свое имение. Я тоже вернулся к себе, но через пару месяцев, снедаемый горячим чувством, понял, что сидеть сложа руки и ждать, пока сдохнет старый герцог… а на это вполне могло уйти несколько сотен лет… мне невмоготу. И тогда я решил выкинуть фортель из классического арсенала влюбленных идиотов, а именно – похищение. В конце кондов, думал я, трудно похитить девушку, если она того не хочет, а так – ерунда… Разумеется, последствия такого поступка выглядели по меньшей мере туманно, но что мне было до каких-то там последствий?!
Тем не менее у меня хватило ума подготовиться к мероприятию достаточно основательно. Не вдаваясь в хитрости, к которым пришлось прибегнуть, скажу лишь, что мне удалось снестись со своей любимой и согласовать с ней детали. На это ушло еще несколько месяцев, но в итоге одним зимним утром я выехал из замка в компании нескольких верных друзей, твердо намереваясь вернуться обратно со своей будущей женой. За три с половиной дня мы без всяких треволнений пересекли страну – время тогда было на редкость мирное – и к вечеру четвертого дня оказались в окрестностях ее замка. Согласно нашему уговору, девушка должна была сама выбраться из дома – туда мне было не проникнуть при всем желании – и в полночь прийти на одну из полян в близлежащем лесу. И когда, стоя в назначенном месте, я в назначенный срок увидел ее силуэт, скользящий между деревьев, то сказал себе: “Видишь, Ранье, и впрямь ерунда! Все эти классические трагедии лишь выдумки, дабы было над чем слезу пролить”. Так я себе сказал в предвкушении успеха, и был за это наказан…
Старший-то братец, как выяснилось, не утратил бдительности за месяцы покоя, на что я, естественно, рассчитывал. Нет, он был начеку, каким-то образом ухитрился проникнуть в планы своей сестры и неожиданно вышел на ту чертову поляну, буквально в шаге позади девушки. Подозреваю, у него было довольно банальное намерение убить меня на месте, но мне вообще не хотелось доводить дело до драки, поэтому я свистом подозвал своих друзей, прятавшихся немного дальше в лесу… Когда через несколько секунд они показались на поляне, я подумал, что ее братец, оказавшись перед лицом очевидно превосходящих сил, образумится, но это была большая ошибка… Прежде чем мы успели что-либо предпринять, он схватил свою сестру в охапку, приставил ей нож к сердцу и сообщил нам, что скорее убьет ее, чем даст увезти. Взяв их в кольцо, мы попытались вступить с ним в переговоры, но парень только упрямо твердил, что либо мы прячем оружие и убираемся восвояси, либо тут будут лежать два трупа! Не могу сказать, что я ему не верил, но попросту повернуться и уйти казалось мне невозможным. Такой позор, да еще на глазах любимой девушки, не казавшейся к тому же очень напуганной! Поэтому, когда Бренн, стоявший почти позади них, вытащил из-за пояса кинжал и красноречиво взвесил его в ладони, я предпочел рискнуть и подал ему знак. Он метнул нож и…
– Неужели промахнулся? – чуть подавшись вперед, вскрикнула Гаэль.
– Нет. Бренн никогда не промахивается. – Я усмехнулся, пытаясь скрыть гримасу боли. – Читайте прессу! Он и тогда попал. Но прежде чем упасть, молодой герцог успел всадить сестре нож в сердце. Вот так-то!..
Гаэль инстинктивным жестом провела рукой по лбу и неуверенно спросила:
– Так что же, вы бежали сюда от мести родственников?
– Нет. Я бежал не от мести, а за ней. Видите ли, ее старший братец остался жив. Кинжал Бренна буквально на дюйм разминулся с его сердцем, а мы все были тогда в таком ужасе, что никто даже не удосужился это проверить. Говорят, он чуть не истек кровью той ночью, а потом еще долго болтался между жизнью и смертью, но для меня единственно важным было то, что он не сдох. Я прилюдно поклялся, что отправлю его вслед за сестрой! Несмотря на то что убийца ответил мне сходным обещанием, он, видимо, опасался меня несколько больше, чем я его, потому что на протяжении нескольких лет практически не покидал свой родовой замок. Я мог только ходить вокруг и щелкать зубами. Поэтому, когда умер Король Торл, Принц согласился на Испытание и я узнал, что мой заклятый враг записался, так сказать, в участники, то не колеблясь последовал за ним сюда. Однако добраться до него мне так и не удалось: как я уже говорил вам, Вольфар прирезал его раньше.
После этой фразы в пещере повисла тишина. Слишком уж глухая; быстренько выглянув наружу, я убедился, что в пелене дождя и впрямь возникли прорехи, да и ветер изрядно поумерил свою мощь… Поэтому, вернувшись, я коротко сообщил:
– Мне надо идти!
На мгновение на лице Гаэли возникло странное отсутствующее выражение, будто бы уже виденное мной раньше, но затем она покачала головой и зажгла сигарету:
– Идите! Конечно! Я буду ждать вашего возвращения! Я бросил быстрый взгляд по сторонам, но решил, что какая-либо поклажа будет мне только мешать, и устремился к выходу. На пороге я обернулся, и она помахала мне вслед рукой с горящей сигаретой…
Глава 7
По выходе из укрытия на ногах мне удалось преодолеть ярдов двести, затем резкие встречные порывы ветра заставили меня опуститься на четвереньки, но даже так, несмотря на отчаянные усилия, я продвигался вперед черепашьим темпом. Теперь уже у меня исчезли последние сомнения в нелепости этого похода: поддавшись искушению небольшого расстояния, я явно переоценил свои возможности его преодолеть. Однако, очередной раз попав в сети собственного упрямства – ни на дюйм не отклоняться от намеченного курса, – я лишь изо всех сил отталкивался рифлеными подошвами и затем цеплялся пальцами за мельчайшие шероховатости скользкого камня. Со стороны выглядело, наверное, достаточно героически – прямо альпинист, штурмующий непокорную вершину. Только вот всю сцену стоило бы развернуть на девяносто градусов.
Наконец, в награду за мою твердолобость роза ветров вроде бы смилостивилась надо мной: несущий струи дождя шквал перешел в боковую плоскость, и я вновь рванул вперед способом более пристойным для существа, наделенного интеллектом. Но, разумеется, это была только каверза – стихия никогда не упустит случая посмеяться над тем, кто мнит себя выше, – направление ветра изменилось еще раз, и, получив неожиданный удар стеной по спине (не могу более точно охарактеризовать это ощущение), я рухнул головой вперед, после чего прокатился еще несколько ярдов на манер ветоши. К счастью, я вроде бы ничего не сломал и отделался одними ушибами, но пара попыток хоть как-то продолжить путь была жестоко пресечена вновь набравшим силу ураганом. Смирившись с неизбежностью, я позволил откатить себя под защиту одной из достаточно высоких ступенек, перерезавших плато, и залег там, пытаясь хоть немного восстановить дыхание.
