Иван Граборов - Гончая свора
Соседи у Кайгарла, помимо Фракхи, были одни.
- Это случилось снова? - поднялся Гартвиг со стула, грохоча обувью, и, позабыв про приличия, облокотился своими больными ладонями о искусную столешницу, выкрашенную традиционным узором схлестнувшихся квадратов под светлеющий орихалк. - Где видели их отряд? Они прошли у крайних смотровых? - забрасывал вопросами ловчий, готовясь пустить на ремни починённых, прошляпивших приближение врага.
- Нет, нет. - Колп знал откуда у него берётся такой пыл в отношении всего касающегося Мулга, а потому на резкость не отреагировал. - С прошлого затмения отряды не появлялись у границы Кричащих болот, иначе ваши поверенные дозорные уже бы всё донесли своему главе. - очередной учтивый поклон немного остудил Гартвига, но огня не задул. - Обстоятельства несколько сложнее.
- Сложнее чем многочисленные, воинственные полудикари, умеющие обращаться с металлом ищеек и вставших под предводительство Рикташа - озлобленного выродка из самой глубокой норы, какая только нашлась среди проклятых гор? Нет ничего важнее и сложнее чем это.
- Увы есть. - сказал Колп. - Рохау была потревожена ночь тому назад. Сейчас вход в усыпальницу открыт и ничем не ограждён от посторонних. - он старчески сморщился, словно только что съел перезрелый листок вьющегося цуршуза, повсюду росшего от основания башен. - Если кто-нибудь узнает... Если Мулг узнает...
Гартвиг совершенно изменился в лице. Воинствующий взгляд поблёк, а дерзко упиравшиеся в стол кисти свободно растянулись вдоль плаща. Рохау. Как много непонятого и неузнанного скрывалось за этим словом.
- Свечение, поколебавшее небеса день тому назад, возникло из-за Рохау? - вопрос задался им исподлобья. - Синим зажглись облака за перевалом.
- Мы не знаем наверняка. - сурово ответствовал Колп, пожимая плечами. - Да и с этим уже поздно что-то делать, теперь нужно думать о последствиях, о том, как нам отвратить Мулг от знания и пещер.
- Если только прихвостни Рикташа это и не сделали. - бросил Гартвиг предположение в лицо своему собеседнику. - Плохое дело. Передайте похвалу разведчику, мастер Колп. С вашего позволения, мне необходимо самому заняться столь важным делом. Оставьте ловчих на стенах и удвойте патрули у ферм хифлига и аловтве. Степным земледельцам скоро землю распахивать под засадки, а так спокойнее и им и Кайгарлу.
- Спасибо, что не дали мне начать всерьёз вас упрашивать, но и дали полезный совет. - Колп расслабился в осанке, легко улыбнулся и положил кисть с треугольным печатным вензелем на стол. - Того разведчика поблагодарите сами, ловчий Гартвиг, ибо он из ваших починённых.
- Занятно, что я не в курсе. - с хитрецой протянул верховный ловчий. - Так, кто в итоге знает о произошедшем?
- Я, вы и мой поверенный. Слухи не утекли в город. Не беспокойтесь.
- Поразительно. - искренне изумился ловчий, зная как быстро по Кайгарлу расползаются слова, сказанные лишь для избранных ушей. - Башня Мудрецов должно быть и вправду может всё.
- Многое, а главное нужное в подходящий для того момент. - вновь улыбнулся Колп, не без гордости за свою работу. - Буквально вчера на рассвете, при помощи вверенного ему зеркала, разведчик отрапортовал с возвышения Митфо. Так что если не будете загонять кеюмов, то непременно повстречаетесь на старом тракте к утру.
- Это хорошо. - кивнул Гартвиг. - Мне следует знать что-то ещё?
- Стоит. Выход не дозорный. Не скупитесь на обмундирование, ловчий. Кричащие болота носят известную славу. - поучающе произнёс старик, проседающим голосом. - Рохау тоже, если говорить о ней, не сама разметала нашу преграду и тот, кто в этом повинен, может быть неподалёку.
- Если виновник идёт в болота, то там и увидимся. - Мулг. Гартвиг не сомневался ни секунды. - Лучшие с башни идут со мной. Они будут введены в курс дела сразу и это не обсуждается. Временную смену поставите сами, но я бы рекомендовал Хожде или Мивильха. Думаю, оборона Кайгарла, кого бы вы не выбрали, будет им достойно организована в дни моего отсутствия.
- Как вам угодно, верховный ловчий. - развёл морщинистыми руками Колп, не обрадованный ряду ближайших поручений. - Я и весь Кайгарл рассчитывают на ваш успех. Не подведите наши надежды и не подведите Самшада. Значение произошедшего крайне трудно переоценить.
Шесть незатейливых ножей с настенного стенда-мишени погрузились в широкие рукава, свесились с затянутого пояса и внутренних заклёпок плаща, достававшего ему до колен, уткнулись остро заточенными остриями в устланный колотым камнем пол, присоединившись к уже имеющимся двум. Чувство баланса, ощущение клинка и своей над ним власти, вновь захватило его. Сталь была тверда и послушна. Холодное оружие - а часто и горячащее руки - легко и безоговорочно выполняла должное. Ему это нравилось.
- Гартвиг. - выкашлял Колп.
Ловчий нервно обернулся.
- Оставь пустую месть. Хмуллас наверняка не её семена хотела бы видеть в тебе.
Подло с его стороны было напоминать о ней сейчас, сразу после утреннего подношения в храме. Ответить Гартвигу очень хотелось, но на то не нашлось никаких сил. Он испытал внутреннее опустошение от столь дерзкого, целенаправленного использование хранимого образа любимой, задевающего его чувства, предназначенные лишь ей. Гартвиг так до конца и не простился. Не смог смириться и не вернулся к кургану.
Его кисти стиснули пояс. Другой ловчий, стоящий у входа, сошёл с кладки лестницы, уступая ход. В мерцании сиреневого экстракта полевых светляков, заключённого в расставленные всюду неровные банки из примитивного кристаллического стекла, Колп, почувствовав нужное время, с усилием приподнялся и зашагал к выходу на протяжённую каменную стену. Дверца хлопнула в стык.
Гартвиг обошёл стол, пинком задвинул стул Колпа и собрав сбрую в охапку, следом покинул башню, выцепив у нижних спален заслуженно бездельничавших Экрита с Утгларом. Вместе с ним, они поспешили вниз по закрученной канатной лестнице к промозглому стойбищу мёрзнущих кеюмов, что располагалось напротив. На высоте основного городского плато ночами холодало всё сильнее и сильнее в последние циклы. Грядущая зима, напоминавшая о себе вечерами, обещала лютовать. По мосту как раз провезли сено - добрые теперь запасы. Хоть зверьё не подохнет.
Мивильх, бывало, ему твердил про растущую смертность степных землепашцев, а Гартвигу было безразлично. Всегда будет смерть и всегда будет мор, пока Кайгарл не вылезет из скорлупы и не спустится войском к морю. Он давно был здесь, будто лишний, чувствовал себя отщепенцем даже в изменившихся нравах, коих чурался. Серость стен громадного города и сама отвергала его, была чуждой, как и прозябание в этой башне, что тенью с блочной кладки зубцов закрывала всю северную оконечность. Тут и там по улочкам, сбитым камнем, справа и слева тянулись строения до двадцати пяти, а то и до шестидесяти пяти футов высотой. Были и обычные, не рабочие башни, увенчавшие прогон большого моста от верхнего до нижнего города трёхсотфутовыми деревянно-каменными стволами с плоскими шляпками на конце, очень отдалённо похожими на земной минарет Калян, стоящий в Бухаре. Оживлённые столпотворения, гам, чей-то хохот, шум взбиваемых хворостин покрывал и падающие вязанки сосудов-ваз у всегда людного рынка на нижнем городе. Он чувствовал себя неправильным, неуместным - оживлённость ему претила, а уют наступал лишь во время молитв и выходов на дозорный обход. Он не решался точно сказать, что приносило ему большее равновесие в душе. Но вот огромные леса, подпирающие триллионами вьющихся листьев рыжеющее небо, извилистые, урчащие перекатами реки, чистые как сокровенные переживания его потрёпанной в службе души, Фракха... Теперь он не мог в неё вернуться, не мог вновь обнять Хмуллас, издалека пускавшую солнечный зайчик ему по глазам, когда они сидели за одним столом, и жаркую на объятия, когда приходила ночь и начинался день. Мулг забрал у него возможность вновь ощутить нечто подобное. Выродок из пещер когда-нибудь заплатит за неё и Гартвиг ждал часа, приближая его так, как умел лучше иных. Или ему просто нужно было верить в какую-то цель, чтобы не сойти с ума? Для воплощения самой цели это не имело значения.
Гартвиг, шаркая подошвами, вышел на башенный парапет, увенчанный острыми зубьями-бойницами и подставками под костровые свёртки, использующиеся для связи с другими отрядами на стенах.
Закатные лучи золотом подсвечивали далёкие горы, а среди ближних хребтов, подпиравших нижний уровень городского плато, не увидеть было ни одного деревца или поросли красного хифлига, океаном кустов, распустившегося по ранней зиме и устилавшего все окрестные земли долины Самшад, до самых Кричащих болот. Густой туман поглотил собой и часть стоянок ловчих у моря. Кайгарл предстал в его окружении живым островком, где живущие были ближе всех прочих к свету, но не могли впитать его живительное сияние, бывшее для них настоящим проклятием. Старые мудрецы твердили, будто то сама животворящая мать наказала храбрецов, чтобы проверить их решимость, но никто не мог сказать, когда же окончиться это испытание. Нагвал... Гартвиг верил только в Дирфана, не почитая остальную тройку. Что привлекало его в повелителе лесов? Служки не поняли ответа, он был длинным и столь непонятным для них, что с верховным ловчим решили впредь не связываться по поводу выяснений. Так он и ходил к алтарю в полном уединении раз или два за Эшту и возносил на него ароматные травы, чадящие особыми благовониями. Он мог сидеть перед ним часами и никто не смел его потревожить.
