Валентин Егоров - Переворот
В одном из телефонных разговоров с принцессой Лианой я допустил большую ошибку. Рассказывая о своем житие в Эдвардсе, я упомянул о желании построить в этом городке небольшой особняк, чтобы иметь над головой постоянную крышу. Супруга очень серьезно отнеслась к этой информации и стала давать советы в отношении того, каким этот особняк должен быть. Затем она, подумав, добавила, что из-за своей занятости имперскими делами и из-за тог, что я не очень-то практичный человек, то и особняк не смогу построить. Поэтому принцесса Лиана решила сама заняться этим строительством, сказав, что сама найдет архитектора и с его помощью разработает проект настоящего дома, в котором смогут жить дети, а подготовленный проект пришлет мне на исполнение. Когда дом будет построен, то она с детьми и мамой переедет в него.
Боже, ну, почему я не предложил принцессе с детьми и родителями переехать ко мне еще до строительства дома?!
То здание, в котором я тогда ютился, нельзя было даже назвать жилым помещением. В свое время полковник Герцег под угрозой применения оружия выгнал из этого дерьмового флигеля с дырявой крышей над головой какого-то штабного хлыста и предложил мне в нем одну ночь, а завтра он обещал подыскать более достойное для принца регента помещение. В результате, как это часто и бывает, это хлипкое здание стало моим постоянным местом проживания, куда я каждый вечер возвращался ужинать и ночевать. Свободных домов в городе Эдвардсе в то время совсем не было и, как мой полковник гном не старался найти более достойное помещение, он так и не смог этого сделать. К тому же у меня не хватило бы решимости выбросить на улицу старого имперского сенатора или крупного имперского военноначальника, чтобы занять их помещение. Поэтому каждый вечер я теперь возвращался под дырявую крышу этого малюсенького особнячка, где никто бы не смог уместиться помимо меня, полковника Герцега, который спал на пороге моей комнаты. и этого штабного хлыста, бывшего владельца этого флигеля, который приютился под лавкой в сенях. Принцессе Лиане с детьми в этом здание физически не было места, не, говоря уж, об условиях проживания.
* * *Теперь каждое утро полковник Герцег занимался тренировкой своих голосовых связок. Угрожающе размахивая ручным фазером, он орал на штабного хлыста, требуя, чтобы тот раз и навсегда покинул сени нашего флигеля. Этот хлыщ взял себе за манеру, каждое божье утро исчезать по своим делам, но каждый божий вечер возвращаться под лавку в сени и там дрыхнуть ночь напролет. На четвертое утро я не выдержал издевательств гнома над кирианином и пригласил хлыща позавтракать со мной. Тот позавтракал, поблагодарил за кампанию и снова исчез на весь день по своим делам. А вечером нагло заявился ко мне и, не смотря на угрожающую рожу полковника, предложил вдвоем распить бутылку вина. Весь этот вечер хлыст развлекал меня последними штабными и светскими новостями о том, что происходит в городе Эдвардсе, кто и какое имеет влияние при императорском дворе, кто с кем флиртует, кто с кем спит, о чем думают Император Иоанн и принц регент Барк.
В общем, это были те новости, на которые я особо не обращал внимания, но принцесса Лиана любила по вечерам посвящать меня в такие столичные новости. Сейчас же рядом с мной не было никого, кто мог бы информировать меня по этим вопросам. Поэтому в тот вечер новости казались мне интересными и к месту. Мы много смеялись, шутили и не заметили, как пролетел этот долгий, нудный осенний вечер. К сожалению, в тот вечер я так не поинтересовался именем этого парня и чем он занимается при штабе. Правда, по отдельным его высказываниям можно было сообразить, что он работает при штабе некого бригадного генерала Адамса. Но я никогда раньше не слышал имени этого генерала и не встречался с ним лично.
Утро следующего дня оказалось еще более дождливым. Тучевые облака своими животами касались крыш городских зданий и временами опорожнялись не долгими по времени, но сильными ливнями. Крыша нашего флигелька была дырявая, не насквозь, разумеется, но текла она сильно, и провести ночь в мокрой постели дело оказалось не простым. После ночи я чувствовал себя больным и разбитым, попытался сделать утреннюю зарядку, но ее все время приходилось прерывать из-за болей и хрипов, возникающих во всем теле. В конце концов, натянув сухой мундир, я отправился на встречу с группой имперских сенаторов. Эти сенаторы сегодня вечером в прямом эфире имперского галоканала должны были рассказать о своей поддержке и приверженности императорской власти и Императору Иоанну народу Кирианской Империи. Имперский Сенат до недавнего времени находился несколько в стороне от политических катаклизмов, потрясавших Империю и расколовших ее на два противостоящих друг другу лагеря. Обе палаты имперского Сенат проводили заседания, обсуждали вопросы и принимали никому не нужные решения, словно вокруг них ничего не происходило, даже того, что Кирианская Империя стоит на пороге гражданской войны. Только нижняя палата имперского Сената такие заседания проводила в Саане, а верхняя – в Эдвардсе. Но постепенно депутаты нижней палаты все больше и больше осваивали маршрут поездов прямого сообщения «Саана – Эдвардс». Последнее время на этот поезд нельзя было купить ни одного билета, нужно было выстоять длинную очередь.
Я уже направлялся к ожидавшему меня флайеру, когда во дворе флигеля появилась ватага гномов с лопатами, топорами и кирками. Вслед за гномами появилась большая колонна тяжелых глайдеров с эмблемами на борту имперской панцирной пехоты. Вчера вечером полковник Герцег что-то мне говорил о том, что принцесса Лиана приказала начать строительство особняка для нее и для детей, и что-то упоминал генерале Валдисе и его пехотинцах. В тот момент хлыщ, развлекавший меня, рассказывал очередную бородатую хохму, поэтому я отмахнулся рукой от своего гнома рукой и продолжил слушать хлыща. А сейчас мне очень не хотелось извиниться перед Герцегом, признавать свою ошибку и просить его снова повторить информацию. Я плотнее завернулся в шинель, направился к флайеру, одновременно размышляя о том, что вечером Герцег мне все заново разъяснит и мне не придется перед ним извиняться.
К сожалению, встреча с имперскими сенаторами не получилась. Вероятно из-за того, что не совпали ожидания сторон. Мне, в принципе, оказалось не о чем говорить с имперскими законодателями, достигшими запредельного возраста и уже превратившимися в божьи одуванчики. Народ и Кирианская Империя не поверят словам старейшин, которые давным-давно пересидели все возможные и невозможные сенаторские сроки, пальцем не шевельнув для предотвращения раскола имперского гражданского общества и самой Империи. Народ давным давно перестал верить пустым словам и обещаниям и не только законодательных старцев. Примерно полчаса я выслушивал тот маразм, которым они пичкали меня и с которым они собирались обратиться к кирианскому народу. Слова-то были хорошие и верные, но те, кто произносил эти слова, были древними старцами и голоса их звучали нудно и монотонно, в этих голосах не прослушивалось понимание сложившейся на настоящий момент ситуации в Кирианской Империи.
Когда имперские сенаторы прекратили свои возвышенные речи, то неожиданно образовалась пауза, присутствующие ждали ответных слов с моей стороны, а мне нечего было им сказать. Всматриваясь в лица этих престарелых сенаторов, совершенно случайно я на лацкане пиджака одного из них заметил овальный значок клана Ястребов. Усмехнувшись, я подумал о том, что эти кириане, даже в таком возрасте готовы под чужую диктовку произнести и написать любые слова, ради сохранения своей кормушки в структурах императорской власти. Я вежливо поблагодарил благородных старцев за время, проведенное со мной, и сказал, что они свободны, что текст их заявлений будет своевременно напечатан в имперских газетах.
Когда помещение покинул последний сенатор, я стоял у окна, вдыхая прохладу наступающего вечера, размышлял о дальнейших шагах по укреплению и консолидации императорской власти на политическом, гражданском и военном уровнях. Общественно-политический раскол в Империи зашел настолько глубоко, что стал необратим. Народу Империи требовалась встряска, чтобы он понял и разобрался в том, что нельзя стоять в стороне и спокойно наблюдать за тем, как машут кулаками и дерутся представители двух социальных слоев общества, непосредственными членами которого и сами являются. Нельзя сидеть дома за галовизиром и наблюдать, как одни кириане стреляют и убивают других кириан. Рано или поздно военные действия расползутся по всей территории Кирианской Империи и тогда, стены твоей квартиры или твоего дома не защитят, ты окажешься на улице в самой гуще событий. Тогда, не дай тебе боже оказаться в ситуации, когда какая-либо из сторон не поставит тебя под дула фазерных винтовок своих солдат. В гражданской войне действует только один закон, закон «сильнейшего», в ней выживет и победит тот, кто более сильный. Кирианская Империя и власть Императора своему народу принесли образование, культуру, богатство и процветание, а также неприкосновенность личности. Даже имперская полиция не имела права, без решения судебных органов, входить в дом кирианина и его арестовать.