Восстановление - Илья Трифонов
Кроме того, если верить словам Самхара, по-настоящему исчезнуть в современном мире практически невозможно. Иначе такой гильдии, как охотники за головами, попросту бы не существовало, а между тем, она есть. Более того, процветает и содержит представителей по многих мирах, хоть сколько-нибудь связанных с криминальным обществом. Сбежать от гильдии внутри системы, где коррупция и бюрократия выросли в одной люльке, практически нереально.
За исключением одного единственного, верного способа.
Гражданство Дорина дает тот самый пресловутый шанс на новую жизнь, о котором мечтают большинство разумных, населяющих обитаемые миры Республики. И, снова: не важно, частичное оно или полное. Возросший статус чужака фиксируется посольством инопланетян Дор'шана, передающим информацию в центральные миры. То есть, официально признается законом Республики.
Но самое интересное начинается с повышением гражданства. Если полноценное выдается лишь тем, кто внес и продолжает вносить вклад в улучшение жизни кел-доров, то с ограниченным есть более простой способ. Тот, кто сможет прожить на Дорине не менее сорока лет, автоматически получает права чужака с ограниченным гражданством и аналогичный по социальной значимости ранг. Каково, а? Единственное, дурос не смог рассказать, почему кел-доры вообще допустили подобную возможность для презренных чужаков, которых всеми силами пытаются не допустить в свой мир. Могу лишь догадываться, что имеет место быть некий договор между правительством Дорина и Республикой, по которому первые получают нечто соразмерно ценное. И это «нечто» не связано с деньгами или гуманитарной помощью. Иначе бы та же медицина к моменту моего прибытия на планету не находилась в столь плачевном состоянии.
По всему выходит, я со своей разработкой целебного чая успешно проскочил первый этап легализации новой личности, даже не догадываясь о своей истинной удаче. И о том, как трудно получить схожие привилегии простым чужакам, неспособным похвастаться принадлежностью к Ордену джедаев. Очень немногие из них добились того же частичного повышения социально рейтинга, как и я, в первые десять лет проживания на Дорине. А чтобы получить ограниченное гражданство раньше срока, не говоря уже о полном, нужно вовсе наизнанку вывернуться!
Схожее правило по обретению свободы действует всего для нескольких обитаемых планет в галактике. Подобно Дорину, они практически отрезаны от остального мира блуждающими космическими аномалиями, на порядки повышающими сложность астронавигации. Только условия там много хуже, чем в родном мире кел-доров, где можно хоть как-то выживать с призрачной надеждой однажды получить желаемое.
Тот, кого решил навестить Самхар, честно оттрубил свои сорок лет. Завтра в реестр посольства будет автоматически добавлена новая запись об «очищенном» разумном, и торговец, если пожелает, может вернуться в миры Республики с совершенно новой личностью. Или нет, если я не помешаю дуросу совершить задуманное.
У меня не было времени на раздумья. На одном дыхании вывалив информацию, злорадно ухмыляющийся дурос двинулся к черному ходу в торговую лавку. Я вынужденно последовал за ним, беспомощно оглянувшись на безмолвные темные небеса. Фрисби мне никак не поможет. Помимо торговца, в доме ощущалось еще три жизни. Его жена и дети. Сейчас на весах ни много ни мало – их жизнь. И именно мне предстояло стать маятником, решающим, в чью сторону склонится чаша страданий.
«Или… всегда есть третий путь».
Позднее я часто раздумывал, как смог совершить нечто подобное без единой тренировки. Видимо желание изменить предначертанное оказалось сильнее отсутствия необходимого навыка.
Все ментощупы закрутились в тугую толстую плеть, сплетаясь кончиками в загнутый крюк, похожий на острый птичий коготь. Самхар, потянувшийся к дверной панели с приборчиком для удаленного взлома замков, дернулся и осел, не успев понять, что его настигло. А между тем «Коготь», как я его назвал про себя, продолжал свое черное дело, стремительно разрывая ауру разумного на куски. И сразу, с такой же скоростью, сшивал ее обратно, превращая во что-то новое, бесцветное, пустое. Трудно поверить, но Коготь действовал отдельно от меня, как самостоятельное живое существо. И в то же время подчинялся прямым ментальным командам, давая понять, что является послушным инструментом моей ауры.
Почти сразу, не выдержав предсмертных мук чужой души, я дал Когтю команду прекратить опыты доктора Франкенштейна и распасться на отдельные ментощупы. После чего со смешанными любопытством и боязливым трепетом стал изучать получившийся результат, поражаясь сотворенному им конструкту. Да, именно так. Лежащий в полной отключке дурос теперь мог именоваться живым разумным только условно. Полная перестройка ауры, с которой словно содрали несколько верхних слоев, имела совершенно прозрачную пустую структуру. Самый настоящий живой робот с девственно чистой матрицей сознания.
«Ну и что мне с тобой делать?» – я потянулся почесать затылок, не сразу сообразив, что пальцы царапают гладкую поверхность гоночного шлема. Н-да, натворил делов, менталист хренов. Всего-то хотел заставить Самхара решить, что его задание увенчалось успехом и досрочно покинуть планету. А вышло… эм. Не представляю, как это назвать.
Между тем дурос очнулся и открыл глаза, оставаясь лежать на земле без единого движения. Впрочем, тут ничего удивительного. Чтобы двигаться, нужна воля и цель. Откуда им взяться в пустой, как чистая кастрюля, голове? Впрочем, я преувеличиваю. Память у Самхара осталась нетронутой. Иначе бы он тут же умер, забыв такое простое действие, как дыхание.
Понемногу начало накатывать истинное осознание совершенного Когтем. Волей Силы я получил не просто оружие! Он – нечто куда более страшное. И, похоже, отчасти живое. Бр-р... Аж мурашки по спине пробежали. Не уверен, что буду рад такому соседству, даже беря во внимания все перспективы использования Когтя.
Что до дуроса… Надо выжать из ситуации максимум. И, кажется, у меня есть идея.
Выпустив ментощупы, я начал понемногу напитывать ауру Самхара нужными мне установками. Никогда не делал ничего подобного, но учиться на ошибках куда проще, когда в качестве образца – чистый лист с бесконечным потенциалом стирания. Час за часом я формировал паттерны и эмоциональные привязки, выковывая основу для новой личности, преданной только мне одному и никому больше. Было трудно, и больше двух трети идей просто не удалось реализовать из-за скудности познаний в менталистике. А что получалось, приходилось по множеству раз переделывать, добиваясь хоть какого-то сносного результата.
Работа продолжалась до наступления утра, когда Самхар в первый раз моргнул, убедив меня в достижении конечной цели. Кривая и кособокая имитация личности кое-как вплелась в духовную оболочку тела, сверкая свежими грубыми стежками от работы ментощупов.
– Встань, – сказал я ему, и Самхар подчинился,
