Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
Я задумался над его предложением. Он поможет мне избавиться от депрессии. Вдвоем все же будет веселее.
— Отлично. Я возьму напрокат машину.
— Я уже взял, сэр. Вчера. — Он покраснел. — И только ждал, когда вы появитесь.
— Ладно. — Я пошел за ним к электромобилю — маленькой трехколесной машине, оснащенной пермабатареями, способными питать ее несколько месяцев. — Пока мы на берегу, Дерек, называйте меня мистером Сифортом, будто я первый гардемарин. Только не «сэром» Но по возвращении на корабль не забудьте перестроиться.
— Есть, с… Простите, спасибо, мистер Сифорт.
В машине я снял китель, развязал галстук и бросил сумку на заднее сиденье.
— В багажнике палатка и продукты, — сообщил Дерек, — если вы готовы, поехали. Впереди два дня пути.
Я откинулся на сиденье и закрыл глаза:
— Разбудите меня, когда приедем на место.
Мы уже ехали два часа, и наконец я увидел Надежду такой, какой ее себе представлял. Три полосы дороги сменились двумя, а потом и полутора. Асфальт — гравием. Дома попадались все реже и на почтительном расстоянии один от другого. Изредка встречались трейлеры, тянувшиеся в Централтаун. Настроение у нас было отличное, мы весело болтали и шутили.
Дорога шла вдоль моря в нескольких милях от берега. Временами, когда мы поднимались повыше, нам удавалось увидеть сверкающий океан, но в основном наш путь пролегал сквозь густые заросли увитых лианами деревьев странных пурпурных оттенков.
На обед мы остановились на «Хаудер Реет» — комфортабельной станции с рестораном, в двух часах пути от плантаций. Душ находился снаружи в одной из надворных построек. Затем мы направились к ресторану мимо загонов для индеек, цыплят и поросят. На грязной стоянке увидели припаркованные кое-как трейлеры.
«Хаулер Реет» снабжался электроэнергией со своей собственной маленькой электростанции, расположенной на заднем дворе, воду здесь качали из глубоких колодцев, продукты были не покупные — свои. Поля пшеницы и кукурузы, где росли гибриды, не нуждались в удобрениях и обеспечивали зерном. На Надежде не было насекомых, поэтому земным растениям не угрожали болезни и росли они быстро.
Обед был настолько обильный (свиная отбивная, вареная кукуруза, зеленые бобы, домашний хлеб и огромное количество молока), что мы едва дотащились до машины.
В пути мы то и дело останавливались, чтобы получше познакомиться с местной природой. Лес стоял странно тихий. Вокруг не порхали птицы, не слышно было криков диких животных. Только легкий ветерок шелестел в густых зарослях.
Оград не было, но каждая плантация имела свою идентификационную метку, прибитую к деревьям и столбам вдоль дороги. Это напоминало клеймо, которое когда-то выжигали на домашнем скоте. Одна метка тянулась довольно долго, прежде чем уступила место следующей.
Наступил вечер. В небе доминировали красные цвета, которые потом сменились цветом лаванды. Две луны, Большая и Малая, безмятежно парили в небе меж редких облаков. Мы оба устали, и теперь я внимательно рассматривал метки.
— Давай подыщем плантацию, пока совсем не стемнело, — предложил я Дереку.
Согласно головидным путеводителям, почти все гостиницы на Надежде были сконцентрированы в Централтауне, поэтому на плантациях путникам бесплатно предоставлялись жилье и еда. Старая традиция превратилась в обязанность. Владельцы плантаций не скупились — они могли себе это позволить, кроме того, это был один из способов общения с внешним миром, столь необходимый владельцам уединенных плантаций.
Дерек продолжал молча вести машину. Потом наконец сказал:
— Мистер Сифорт, я передумал. Давайте переночуем прямо здесь, под открытым небом.
— Но почему?
— Мне не хочется на плантацию.
Я с удивлением посмотрел на него.
— Как вы уже знаете, имение контролируется управляющими. Вряд ли им понравится мое появление. И как только я начну задавать вопросы, они постараются избавиться от меня. Так что лучше туда не ездить.
— Я не в восторге от вашей идеи.
— Не все ли равно?
— Лучше встретиться с ними, чем думать об этом весь отпуск. Да и добираться туда еще день, если не больше. В конце концов можно остановиться на какой-нибудь ближайшей плантации.
Он раздраженно ответил:
— Чужие владения меня не интересуют. Только свои.
— Вы просто боитесь.
Даже при лунном свете было заметно, как он покраснел:
— Я не трус.
— Я этого не сказал. — На самом деле именно так я и думал. — Положитесь на меня, Дерек.
— Что вы надумали?
— Просто поговорить с ними, только не называйте своего имени.
Впереди показались ворота, а за ними — грязная сельская дорога, исчезающая в густом лесу. На деревянной вывеске было написано: «Плантация Брэнстеда».
— Притормозите. Остановимся здесь.
Он неохотно свернул:
— Мистер Сифорт, я чувствую себя, как богач, просящий милостыню.
— Здесь такие обычаи. Вперед.
Около мили мы ехали лесом. Затем появились поля, окаймленные зарослями.
Дорога стала прямее и шла вдоль поля. Проехав еще мили две и ничего не увидев, я уже стал сомневаться, доберемся ли мы до какого-нибудь дома, но тут перед нами внезапно возник комплекс строений, стоявших вдоль широкой круговой дороги. Амбары, силосные ямы. Вертолетная стоянка. Подсобные помещения. А в центре — большой дом из дерева и камня.
Мы вылезли из машины размяться. К нам вышел приземистый мужчина в рабочей одежде:
— Что вам, ребята?
— Мы туристы, — пояснил я.
— Дом для гостей там, — он махнул в сторону простого, но добротного чистенького строения. — Гости едят вместе с нами в главном доме. Ужин в семь.
— Большое спасибо, — поблагодарил я.
— Добро пожаловать, — бросил он уже на ходу, даже не обернувшись.
Мы отнесли багаж в дом для гостей. Вдоль одной стены в ряд стояли кровати, на другой висели крючки и полки. За углом находилась ванная. Обстановка напоминала кубрик. Здесь тоже негде было уединиться.
— Ему на нас наплевать. Он даже ни о чем не спросил, — не без удивления заметил Дерек.
— Разве вам неизвестно, как путешествуют в дальних краях?
— Мой отец родом отсюда, а я — нет.
— Тогда почитайте головидные путеводители, турист.
Я открыл сумку.
Дерек рылся в своей одежде.
— Я не турист, — сказал он дрожащим голосом. — Здесь мой дом. Земля никогда не была им.
— Я знаю, Дерек. — Впредь надо быть с ним поосторожней.
Мы искупались и переоделись. В голубых форменных брюках и белой рубашке я ничем не отличался от обычного гражданского человека. Около семи мы направились по дороге вдоль пшеничного поля к большому дому и, подойдя к деревянным ступенькам, услышали громкие голоса и ласкающий слух звон посуды.
Дерек заволновался и оробел. Я постучал.
— Входите. — Перед нами стоял человек лет тридцати, довольно полный для своего возраста и уже начавший лысеть. — Я Хармон Брэнстед. — Он отошел в сторону, пропуская нас. Прихожая была в деревенском стиле, но удобная, с хорошей прочной мебелью.
— Ник, э-э, Рогов, сэр.
Дерек удивленно посмотрел на меня. Я попросил про себя прощения у Господа Бога за то, что назвал имя казненного мной моряка, и торопливо добавил:
— А это мой друг Дерек. Мы моряки.
— С местного корабля?
— С «Гибернии», сэр. Это межзвездный корабль.
— Как же, слышали про «Гибернию». Это для нас событие. — Он протянул руку. — Добро пожаловать на плантацию Брэнстеда. Как долго вы здесь пробудете?
— Всего одну ночь. Утром уедем.
— Хорошо. Поужинайте с нами.
Мы были единственными гостями. Деревянный стол, хотя и длинный, казался очень уютным. Вместе с нами сидели сам плантатор с женой и детьми и два управляющих. Еду подавали на больших блюдах — все домашнего приготовления.
— Вы сами все это построили, сэр? — поинтересовался Дерек, оглядывая оштукатуренные стены и удобную мебель.
— Нет, это мой дед, — ответил Брэнстед. — А я обработал еще десять тысяч акров целины и добавил несколько построек.
— Подумать только, — заметил я.
— Наша ферма четвертая по величине на Восточном континенте, — с гордостью заявил хозяин. — Самая большая — это ферма Хоупвэла, потом Кэрр, Трифорт, а затем мы. — Брэнстед передал кукурузу со сливками мальчику лет девяти, старшему сыну. — Вот расплачусь за технику и примусь за обработку новых земель. Чем черт не шутит. Может быть, к тому времени, когда я передам плантацию Джеренсу, она станет самой большой. — Он ласково посмотрел на сына.
— Я думал, плантации становятся не больше, а меньше, по мере того как их делят между детьми, — сказал Дерек.
— Делят? О Господи, нет! У нас закон первородства. Все переходит к первенцу. — Брэнстед кивнул в сторону младших детей. — Конечно, родители стараются обеспечивать всех, но землю не делят. Так уж у нас заведено.
