Алексей Бессонов - Пройдя сквозь дым
Впервые в жизни он пожалел о принятом назначении. Инцидент, казавшийся сперва не самым значительным, сейчас перерастал в серьезнейший военно-политический кризис, способный нанести вред отнюдь не только ему одному. Случись вторжению тех хомо оказаться успешным – реакция Конфедерации совершенно непредсказуема. Кровь, которая, скорее всего, прольется – людская кровь! – покажется мелочью по сравнению с дестабилизирующим воздействием самого факта прорыва, первого за всю историю Человечества.
Генерал Ланкастер сознательно сторонился сенатской закулисы, не считая для себя возможным торговать собственными погонами, однако намек весьма и весьма осведомленного Пратта был понятен. Ему не хотелось идти на каторгу из-за того только, что обстоятельства сложились отнюдь не в его пользу… но и допустить факт прорыва – понимая, что в какой-то момент все было в его руках, означало вечный внутренний позор, бежать от которого некуда, пусть даже никто ничего не узнает и никто ни в чем не упрекнет…
«В конце концов, – подумал Ланкастер, с грустью глядя, как ветер гонит по желто-зеленому ковру степи торопливые неровные волны, – всегда можно будет снять шлем и подлезть под чью-нибудь пулю…»
С юго-востока донесся негромкий свист приближающегося катера. Виктор выбросил окурок и усмехнулся своим мыслям: в заходящей на посадку машине ждали новостей Владыка Осайя и Андрей.
Катер вошел под силовой купол и плавно опустися на грунт за кормой «Венома». Первыми из него выскочили лейтенант в полном боевом снаряжении, и трое унтер-офицеров. Один из унтеров сразу же присел на колено, держа в руках опущенный стволом вниз излучатель, остальные встали по обеим сторонам от люка. Лейтенант же решительно зашагал к Виктору. По тому, как все они двигались, Ланкастер сразу понял, что в охранение были выделены опытные вояки, наверняка прошедшие войну. Виктор повернулся к приближающемуся офицеру.
– Первый лейтенант Мендоза, – услышал он голос, немного приглушенный замкнутым шлемом, – рад служить вашей милости. Докладываю: гости доставлены. Распоряжения, милорд?
– Посидите в катере, – кивнул Ланкастер, уже видя выбравшихся на воздух Огоновского и Осайю. – Не нужно, чтобы на вас пялились строители.
Губы Владыки были сжаты до того плотно, что казались лишь тонкой щелью на загорелом лице. Руку он протянул молча.
– У вас… уже что-то случилось? – тревожно спросил Ланкастер.
– Пока ничего, если не считать того, что сегодня во многих столичных храмах не было утренней молитвы – половина духовенства как по команде слегла с некоей таинственной простудой, – ответил Огоновский.
– Ага, – вздохнул Виктор. – Что ж, идемте. Новости у нас весьма интересные.
Чандар ждал все там же, в своей кают-компании, необычной для боевого штурмбота. Суинни спала – ученый отправил ее в десантный отсек сразу после окончания разговора с Виктором. При виде вошедших он оторвался от виртуальной клавиатуры, «лежавшей» перед нимна столе, свернул экран с какими-то загадочными трехмерными графиками и поспешил с рукопожатием.
– Присаживайтесь, прошу вас, – сказал он. – Что в столице?
– Чего-то ждут, – мрачно буркнул Осайя. – Отменили утреннюю молитву… не везде, правда. Говорят, многие святоши прихворнули – как по команде. Странный мор, не правда ли?
Ланкастер понял, что Владыка недалек от истерики: Осайя упорно пытался держать себя в руках, но удавалось ему это с явным трудом.
– Да, нам следует ждать событий буквально в ближайшие дни, – кивнул Чандар. – И, вероятно, кое-кто к нам прорвется.
– Кто?.. – задохнулся от неожиданности Огоновский. – Что вы имеете в виду?
– Не переживайте, дорогой доктор, – произнес Чандар с непривычной жесткостью в голосе. – Решение уже принято, и менять мы его не станем. Мы с милордом, – он дернул подбородком в сторону Ланкастера, стоящего, опершись плечом в переборку у входа, – пришли к выводу, что то самое «воинство», о котором вам уже говорили, существует на самом деле. Это – наши с вами собратья по крови, осаждающие мир Суинни. Тот мир им и даром не нужен – но им никак не удается прорваться в этот! Теперь же, очевидно, трандарские хозяева портала имеют достаточно энергии для того, чтобы сориентировать импульс строго в нужную сторону и сообщить ему мощность, потребную для единовременного перехода значительной массы объектов. Но беспокоиться, повторюсь, пока не о чем. В случае первого же прорыва мы сможем мгновенно засечь местоположение работающего портала и уничтожить его. А с прорвавшимися войсками, я думаю, наши десантники справятся без особого труда. Свидетели мне не нужны…
Владыка со свистом втянул в себя воздух.
– И это означает… означает, что резня начнется и у меня? У меня дома?! Почему вы не сделали ничего раньше? Неужели вы, – вы струсили?
– Можете считать так, – хмыкнул физик. – Но я предпочиаю говорить о трезвом расчете. Бунт в ваших городах, Владыка, может начаться только тогда, когда до них доберется хоть один солдат – либо из тех, что пойдут в «окно», либо из той банды, что уже собралась в Трандаре. Но их не будет, смею вас заверить. А отдельных кретинов перестреляют ваши гвардейцы – надеюсь, вы уже объявили им повышенную боевую готовность?
– Да! – рявкнул в ответ Осайя. – Объявить – объявил. Но вы… у вас есть хотя бы намек на какую-то гарантию для меня?
Чандар фыркул и потянулся к чашке с недопитым кофе.
– Милый вы мой, да причем же тут гарантии, если у меня просто нет другого выхода? Вы уж извините, юноша, что я не стану посвящать вас в детали своих размышлений – вам оно, знаете, ни к чему. Но поверьте, если у нас хоть что-то сорвется – вы мне не позавидуете. Так что срыва у нас не будет, особенно учитывая тот факт, что с нами один из лучших военных умов Конфедерации. Генерал Ланкастер выкручивался и не из таких бед. А вы пока побудете у нас, потому что более безопасного места мне не придумать.
Глава 5
Брадден посмотрел на часы – время уже шло к полудню, и, едва запустив двигатель, вырвал из зажимов трубку радиотелефона. Звонить из секретариата ему почему-то не хотелось.
Номер рабочего кабинета Каннахана Уэнни молчал. Брадден раздраженно пожевал губами и набрал его служебный радиоканал. Тоже молчание. Сам не зная зачем, Дельво снова глянул на часы и медленно тронулся с места, подъезжая к воротам. Створки разъехались в стороны.
– Дома, он, что ли… – прошипел Брадден и принялся набирать домашний.
Никого.
Дельво остановил автомобиль посреди улицы. В нише под приборкой лежала пухлая тетрадь в кожаном переплете, куда он заносил кое-какую нужную информацию. Некоторое время ушло на поиск номера дежурного офицера Оперативного отдела Службы Стратегических Исследований.
– Н-да, – мрачно ответили ему.
– Брадден Дельво, йола семь– два-двенадцать-дробь-ноль, – представился он.
– Йола семь… – офицер лениво повторил его личный буквенно-цифровой код, после чего в трубке раздалось тихое гудение памятной машины – дежурный проверял его по служебному реестру. – Весь внимание, досточтимый Дельво, – теперь в голосе офицера зазвучало уставное почтение, – чем могу помочь?
– Где начальник? – с трудом сдерживая раздражение, спросил Брадден. – Куда он мог деться?
– У него сегодня архивный день, досточтимый Дельво. Очевидно, работает с документами.
– Небеса освященные! В каком архиве мне его искать?
– Я думаю… – судя по легкому скрипу, дежурный действительно задумался. – Я полагаю, вам следует искать его на Кунандам, сто десять.
– А, – понял Брадден. – Спасибо и на том. Если он вдруг появится или позвонит, передайте ему, что я ищу его, и дело очень важное!
«Как бы он не был сейчас на каком-нибудь срочном совещании по начальству, – с отчаянием подумал Брадден. – Тогда его точно не найдешь…»
Перебираться на другой берег не требовалось, а значит, вероятность застрять в пробке сводилась к минимуму. Брадден сорвал машину с места и пожалел о том, что не может сейчас заказать для себя эскорт дорожной стражи, чтобы те разгоняли попутный транспорт.
Дорога до проспекта Кунандам заняла у него почти четверть часа, за это время Брадден дважды набирал радиоканал Уэнни, но ответа не дождался. С воем вывернув на проспект, его вездеход почти тотчас же остановился. Очевидно, впереди что-то происходило, потому что на недалеком перекрестке виднелись всполохи оранжевых маяков дорожной стражи. Дельво тяжело задышал. Проспект перед ним стоял наглухо, а до площади Наставника Бута, где и располагалось строение стодесять, занимаемое закрытым для посещения Институтом Народной Истории, еще пилить и пилить.
Он снова посмотрел на часы. Весьма возможно, что сейчас дорога каждая секунда…
И Брадден сделал то, чего не стал бы делать ни при каких других обстоятельствах: он резко вывернуль руль, взобрался, благо высокие колеса внедорожника позволяли это без труда, на тротуар, и рванул вперед, разгоняя воплями клаксона редких прохожих. У перекрестка наперерез ему бросились сразу два стражника в сияющих оранжевыми полосами жилетах.
