Юрий Безелянский - Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Все эти примеры говорят, что Луна из лирического жанра плавно перешла в трагедию, где бушуют страсти и неудержимо льется кровь.

Я не слышал рассказов Оссиана,Не пробовал старинного вина, -Зачем же мне мерещится поляна,Шотландии кровавая луна?И перекличка ворона и арфыМне чудится в зловещей тишине,И ветром развеваемые шарфыДружинников мелькают при луне!(Осип Мандельштам)Луна грозна, во мгле ночной мала,Она выглядывает из тумана,Как бы зловещее отверстие стволаИз детективного романа.(Семен Лип кин)Там в ответ не шепчется береза,Корневищем вправленная в лед.Там под нею в обруче морозаМесяц окровавленный плывет.(Николай Заболоцкий)Где теперь невольные подругиДвух моих осатанелых лет?Что им чудится в сибирской вьюге,Что мерещится им в лунном круге?Им я шлю прощальный мой привет.(Анна Ахмдтова.Из цикла «Реквием»)

Как видим, Луна и свидетель, и участник событий, которые происходят на земле.

Широки просторы. Лунь. Синь.Тугими затворами патроны вдвинь!Месяц комиссарит, обходя посты.Железная дорога за полверсты.(Владимир Луговской.«Песня о ветре»)

«Месяц комиссарит» – вот так-то! Здесь следует заметить, что в XX веке бурно начался процесс переосмысления традиционных образов поэзии. Происходит явное снижение, огрубление, обытовление окружающих человека реалий. Эта тенденция коснулась и небесных светил. Примером снижения высокого стал троп Давида Бурлюка «звезды-черви». Подобное можно найти у многих поэтов. Сатириконовец Евгений Горянский сравнивал звезды с мухами, которыми засижено небо, Николай Клюев – с гнидами. Маяковский, обращаясь к звездам, назвал «эти плевочки жемчужинами». Небо, звезды, Луна – все превратилось в нечто низменное и вульгарное.

А ночь, как блудница, смотрела бесстыдноНа темные лица, в больные глаза.(Александр Блок)

Полной эротизма, почти инфернальной предстает Луна в стихотворении латышского поэта Александра Чака «Я и месяц»:

Месяц, ты выкидыш ночи,Желтый символ страстей.Вот какой ты нахал -Бродишь по селам, бродишь по городам,Круглый и голый, как лысина.Невежа! Штаны бы надел,когда лезешь в чужие окна,Сладострастник, похабник, интриган, холостяк,Космический Шерлок Холмс.Ух, как я ненавижу тебя,Насмешливый, желтый Мефистофель небесной лазури!Ненавижу за то, что знаешь,Какой я плохой и какие постыдные страстиГнездятся в душе у меня.Эх, если б мог я сорвать тебя с неба,Чтобы ты перестал меня мучить!Ну что тебе?Сгинь иль избавь от желаний,которые точат меня,А в глаза не гляди свысока укоризною…

При таком отношении к небесному светилу Луна перестает быть красавицей, царицей. Она вроде шлюхи. От былого поклонения и восхищения остались только воспоминания, отчеканенные в строках. Сравнения поэтов стали нарочито жесткими.

Но ветер нес безрадостные вести,Луна была, как уголь, сожжена.(Николай Рыленков)И сумасшедшая лунаВ твоих глазах отражена.(Наталья Крандиевская)Не то что жизнь прожить, но даже полеЗачем переходить на красный свет,Когда луна, кровавая до боли,Завоет волку искренне в ответ.(Владимир Глозман. Иерусалим)Поэты словно решили освободиться наконец-то от лунных чар и перешли от трепетной мечтательности к сухой аналитике, рациональному пониманию законов природы. Не случайно один из манифестов итальянских футуристов назывался «Убьем лунный свет!». То есть отрешимся от остатков романтизма. А один из поэтических сборников носил кричащий заголовок «Дохлая луна». Короче, хватит лунных сонат и переживаний, связанных с прогулками при лунном свете. Никаких эмоций! Один прагматизм! И Луну – на свалку! – таково веянье нового времени. При подобном подходе к ней Луна быстро обросла прозаическими, грубыми сравнениями, от которых люди прошлого пришли бы в ужас: как можно?!

И когда луна из облаковПокатилась, как рыбий глаз…(Николай Тихонов)По небу звезды блуждали на ощупьИ в темноте на луну натыкались.(Михаил Светлов)Плывет луна за мной, как карась,Не плыви, луна, отвяжись.Разве знаешь ты, сколько разНачинал я новую жизнь.(Николай Глазков)

В XX веке Луна выглядит крайне неприглядно. В одном из стихотворений Цветаевой она появляется в «винном облаке».

В окне – фигуры ветел,Обрызганных луной.Звенит осенний ветерМинорною струной.Но я не вспоминаюДавнишнего, Луна!Я в рюмку наливаюДешевого вина.

Но это все же мягко, лирично. В одной из разухабистых песен выражена грубая претензия, правда, непонятно к кому – к Луне или Земле:

Дрын дубовый я достану,Всех чертей калечить стану:Отчего нет водки на луне?!Водка, пиво, стало быть, и закусочка нужна:Луна выплывала воблою вяленой…(Вадим Шершеневич)Вот такое вульгарное снижение небесного светила.Старый месяц! твой диск искривленныйМне сегодня противен и гадок.(Саша Черный)

После Саши Черного поэты обращались с Луною все хуже и хуже. Вот маленькое стихотворение современного поэта Владимира Теплякова из Риги (ЛГ 15 апреля 1998):

Во рту горчит.Луна торчитТам, где положено по чину.– Вам ветчину или дивчину?– Спасибо, сыт.Домой не ждут.Ботинки жмут.И жизнь, похоже, тесновата…Да и в ушах – как будто ватаИ там, и тут.Вот и луна -на всех одна.В нее смотрелась Нефертити…– Так вы чего-нибудь хотите?– Идите на…

Бедная Луна!.. Где былое почтение к ней? Куда исчезло любование? Где трепет? Где восторг?.. Все ушло. Все кануло. Изменился мир. Изменились критерии красоты.

В судьбу походную влюбленный,Не в фото, где луна у скал,В казарме, густо населенной,Я честно красоту искал.(Евгений Винокуров)

Луна у скал – это что-то устаревшее, вымершее, как мамонт. Совсем другое дело – казарма. Современно и свежо!.. Что касается Луны, то с ней поэты стали обращаться весьма небрежно, как с каким-нибудь предметом быта.

Когда я ошибкой перо окуну,Минуя чернильницу, рядом, в луну…(Мария Петровых)

Конечно, это поэтическое допущение, но все же весьма симптоматичное, в духе времени. Всего полшага – и уже фамильярность.

А вот луна: взаймы берет у солнца вечно!Планетка так себе… не правда ли – пустяк?(Новелла Матвеева)

Маленькое утешение: хоть планетка. У той же поэтессы есть совсем уже сниженный образ ночного светила:

В садах рассвет. Луна, на нет сведенная,Слабеет – тонущим обмылком голубым.

От царицы до обмылка – дистанция!.. У другой современной поэтессы, Юнны Мориц, Луна – не космическое тело, а нечто бутафорское, игрушечное, вроде елочного реквизита:

Прекрасные сластиДавали в саду:Соблазны и страсти,Луну и звезду.

Впрочем, еще задолго до Юнны Мориц, в 1913 году, Вадим Шершеневич изощрялся на свой лад:

Вы вчера мне вставили луну в петлицуОборвав предварительно пару увядших лучейИ несколько лунных ресниц уМеня зажелтело на плече.

Разумеется, все это поэтические шуточки, лирические примочки и придумочки. И все же, и все же… Ясно одно: Луна перестала быть загадкой для людей, потеряла своей ореол таинственности и соответственно перестала быть неопознанным поэтическим объектом.

А за окном, в разделе «Разное»,Висит луна четырехфазная.Видны сквозь дырки в занавескеЕе обломки и обрезки.(Дм. Пригов)

И как хорошо, что не все современные поэты подались в новаторы лунных образов, остались среди них и традиционалисты, которые воспринимают ночное светило без эпатирующих новаций, скромно и тихо, без особых метафорических изысков:

Была туманная луна,И были нежные березы.(Давид Самойлов)Под луной этой светлой и быстройМне еще становилось грустней.(Николай Рубцов)Я люблю эти желтые ночи……И медлительный звон листопада,И медальную эту луну.(Игорь Жданов)

Газета «МК» регулярно проводит «турнир поэтов». Вот один из них – 16 июня 1997 года. 17-летняя консерваторка Настя Метельская: