Евгений Филенко - Блудные братья
— Светлая Рука надеется, что когда-нибудь Галактическое Братство научится различать цвета…
— Вы предлагаете сепаратный договор?
— Ни в коем случае. Это невозможно… в данный момент.
— У вас нет повода к нарушению отношений вассалитета?
— Верно. — Не оборачиваясь, Кэкбур ловко пронес руку между бритвенно—острыми гранями хищно вибрирующих стеблей (это походило на какую-то игру из семейства «русских рулеток») и пробежал пальцами по клавиатуре терминала. Перекошенная рожа доктора Магдола уступила место черно—звездчатому космическому пейзажу. В нижнем левом углу картинка была слабо подсвечена атмосферным ореолом невидимой планеты. Сквозь плотную тьму кое—где проступали невнятные, размытые кляксы. — Вопрос: как это понимать?
— Ответ: не знаю, — с облегчением от того, что не приходится кривить душой, сказал Кратов.
— Это корабли Федерации, — пояснил Кэкбур. — Или каких-то ее приспешников. Они появились в окрестностях Эхлиамара минувшей ночью. Верно, вы уже слышали предписание Транспортного департамента приостановить регулярное сообщение между Юкзааном и метрополией?
— Мельком, краем уха…
— Так вот: регулярное сообщение не приостановлено. Оно прекратилось вовсе. Вот уже несколько часов Эхлиамар пребывает в блокаде. Попытки кораблей взлететь мягко, но настойчиво пресекаются. Какие-то ваши силовые поля, которые прижимают корабль к космодрому… Точно так же все аппараты, что пытаются войти в космическое пространство Эхлиамара, теряют ориентировку и уносятся в никуда или просто промахиваются. Обычные законы небесной механики утратили силу. Как вы это прокомментируете?
— Никак. Могу лишь осторожно предположить, что т'гарду Лихлэбру не следовало похищать Озму.
— Будет штурм Эхлиамара?
— Надеюсь, что нет. Надеюсь… Хотите совет?
— Хочу.
— Найдите способ мотивированно убедить Федерацию, что на Эхлиамаре нас нет.
— Они не поверят. Чтобы информация выглядела достоверной, нужно сообщить ваше истинное местонахождение.
— Да уж наверное!
— И тогда блокаде подвергнется Юкзаан?
— Ну, два дня вы потерпите, а затем все разрешится естественным образом. Я буду убит или, напротив, убит не буду. Озму вы, кажется, обещали депортировать при любом исходе дела.
— Я опасаюсь, что силы Федерации не станут ждать так долго. А если там станут известны причины, по которым вы решили задержаться в пределах Эхайнора, выдержка ваших десантников убавится еще больше. Я опасаюсь начала штурма.
— Вы же такие сильные! — усмехнулся Кратов. — Вы же такие смелые! Вы бросили вызов всей Галактике! Вы захватили столько планет… Что вам утрата какого-то там Юкзаана? Всего лишь гамбит!
— Для Эхайнора, для Эхайнуолы — возможно. А для Светлой Руки — это потеря трети обитаемой территории!.. Вы можете сказать совершенно откровенно одну вещь?
— Постараюсь, — сухо проговорил Кратов.
— Хотя бы приблизительно — каковы будут жертвы среди населения?
— У Федерации нет опыта военного захвата обитаемых планет… — сказал Кратов.
— Что означают ваши слова? Что вы станете действовать грубо и неразборчиво? Или есть надежда на ваши колебания даже отказ от штурма?
— …но такой опыт есть у наших союзников, — закончил фразу Кратов.
Он вдруг рассмеялся. Кэкбур смотрел на него, как на сумасшедшего.
— Все правильно, — сказал Кратов. — Вы правильно принимаете меня за дурака. Я и сам себя таким считаю… В самом деле, идиотский получается разговор! Откажутся, не откажутся… будет штурм, не будет штурма… Всего-то и нужно, что проявить самый минимум доброй воли. Прямо отсюда, по этому видеалу, связаться с любым человеком в Федерации да возгласить: эхайны не желают воевать, эхайны желают договариваться. И эти жуткие штурмовики вам ковровую дорожку раскатают от Юкзаана до Эльдорадо, да еще веничками ее подметут!
— Вы же понимаете, что это невозможно, — мрачно сказал Кэкбур.
— Не понимаю, — возразил Кратов.
15
Транспорт, что должен был доставить их из загородной резиденции в самое сердце Гверна, больше напоминал собой броневик. Круглые оконца, размером с человеческую голову каждое, были забраны стеклом двухдюймовой толщины, способным, очевидно, без ущерба отразить выпущенную с близкого расстояния пулю и рассеять энергетический луч средней насыщенности. Металлокерамические плиты наползали одна на другую, образуя подобие панциря какой-нибудь экзотической твари, вроде панголина, чтобы снаряд, даже угодивший в упор, мог срикошетить и не причинить значительного изъяна. Увы, эти маленькие хитрости стали прекрасно знакомыми Кратову за несколько последних лет… Озма, не переставая тихонько ворчать и старательно пригибая голову — в чем не было особенной необходимости, — пробралась на заднее сиденье.
— Не представляю, как этот кокосовый орех может летать, — шепнула она Кратову.
Юзванд, сидевший рядом с водителем, все же услышал.
— Женщина чем-то удивлена? — спросил он.
— Янтайрн Озма выражает сомнение в аэродинамических качествах этого транспортного средства, — пояснил Кратов, усмехаясь.
— Янтайрн!.. — фыркнул эхайн, но от дальнейших комментариев все же удержался. — Во-первых, не забывайте, что мы так же, как и вы, владеем гравитационными технологиями. Видел я ваши «гравитры». Вящего глумления над принципами аэродинамики трудно представить! Какие-то раковины, тела асимметричной топологии, тела переменной топологии, детские игрушки…
— Что есть, то есть, — горделиво признал Кратов.
— А во-вторых, это малый штабной танк «стуррэг», — «Что в переводе означает „Кокон дракона“, — подумал Кратов, — натуральный кокон и есть, только драконы из нас прямо скажем, паршивенькие…» — а не воздушное судно. В настоящий момент с него снято вооружение, а внутренность специально переоборудована для удобства гражданских лиц. Воздушное пространство над Гверном в последние часы утратило прежнюю безопасность.
— Мятежники?
— Да, — помедлив, неохотно сказал Юзванд. — На подступах к Гверну. Войска дома Нишортунн, разумеется, сохраняют господство в воздухе, но… не настолько.
— Что он говорит? — спросила Озма.
— Эго танк, и мы не полетим, — кратко ответил Кратов.
— В танке я еще не ездила, — мрачно резюмировала женщина.
Нервозно трясясь, «стуррэг» стронулся с места. Озма немедленно прильнула к своему окошку. Юзванд сидел подчеркнуто неподвижно, всем своим видом демонстрируя полную индифферентность и глядя прямо перед собой (на деле с его реальным эмо-фоном все обстояло иначе: в душе его царили смятение и тревога, и хотелось надеяться, что лишь ответственность перед вышестоящим начальством за доставку важных гостей была тому причиной). Водитель же за все время ни разу не обернулся, видны были лишь его широкая, как ворота средневекового замка, затянутая в песочно-желтый комбинезон спина и часть мощной шеи, а затылок упрятан был под толстую желтую каску с неряшливо нанесенными белыми символами (редкий случай, когда эмо-фон полностью отвечал внешним эмоциональным проявлениям, то есть: и тут и там абсолютная безмятежность). Некоторое время Кратов испытывал большое неудобство из-за каких-то ремней под задницей, пока не догадался вытащить их из-под себя и пристегнуться к креслу. В ответ на недоуменный взгляд Озмы он пробормотал нечто вроде «Береженого бог бережет», после чего тоже позволил себе предаться любованию окрестностями.
Со всех сторон к дороге подступали густые заросли низкорослых деревьев с кривыми узловатыми стволами и плотными кронами синевато—зеленого цвета. Лишь приглядевшись, можно было обнаружить, что никакая это не глухомань да чащоба, а заботливо ухоженный сад: деревья стояли четкими рядами, как солдатики на параде, между ними не было и следа каких-нибудь сорняков, и, судя по размерам крон и высоте, все это было высажено в одно время. Через равные промежутки над верхушками поднимались коленчатые шпили из серебристого металла, увенчанные ажурными чашами — не то антенны, не то какие-то агротехнические сооружения неясного предназначения. Изредка при поворотах дороги в этот выверенный до скуки пейзаж вторгались посторонние детали, вроде краешка океанской глади или сверкавшей на солнце отвесной мраморной грани далекого горного кряжа…
Юзванд, страдальчески исказив лицо, пригнулся вперед; он по-прежнему безмолвствовал, но теперь в его эмо-фоне преобладала, подавляя все остальные, агрессивно-тревожная компонента. Кратов отвлекся от созерцания садовых насаждений: наблюдать за поведением геургута было не в пример любопытнее. Юзванд что-то коротко и неразборчиво гаркнул: водитель качнулся вперед всем корпусом и, не убирая правую руку с пульта, левой вытащил откуда-то из-под сидения сразу два похожих на складные зонтики энергоразрядника («Модель „Горний Гнев“, портативный вариант, дальность поражения пятьдесят шагов, радиус охвата цели от пяти до пятнадцати шагов, встроенная батарея на восемьсот залпов с полусекундным лагом на восстановление мощности и непрерывной рекреацией от любых естественных источников энергии», — совершенно автоматически отметил Кратов), один из которых положил себе на колени, а другой не глядя сунул Юзванду. «Что происходит?» — спросил он вслух, не особенно рассчитывая на ответ. Его ожидания оправдались. Танк плавно сбавлял ход и вскоре остановился вовсе. Юзванд быстрым и громким, — то, что называют «театральным», — шепотом наговаривал что-то во всплывший перед лицом микрофон, рот его презрительно кривился, но в желтых глазах тускло тлел огонек смертной тоски. Водитель же был по-прежнему хладнокровен, обе руки покойно лежали на пульте, а до оружия ему как бы и вовсе не было дела, так что понять, что творится, было невозможно.
