Энн Маккефри - Полет Пегаса
Собрав с нас деньги и пересчитав, выписав подорожную и притиснув к ней полыхнувшую магией печать, он указал на опустевший пост на противоположном берегу, и спросил:
– А чем это вы их так напугали? Хотя, вимарские всегда от всех бегали, как тараканы пуганные.
Собственная шутка привела чиновника в такой восторг, что он заржал, закинув голову и демонстрируя отсутствие многих зубов.
Так мы и поехали дальше. Уже никуда не торопясь, и я сидел в кузове с Машей в обнимку, откровенно наслаждаясь покоем, ее близостью да и просто осознанием того, что за нами, наконец, никто не гонится.
По пути мы сделали небольшой привал, быстро перекусили, сбегали кто куда. Потом поехали дальше. Пару раз попадались конные патрули дружинников, у нас проверяли подорожную, после чего сразу отпускали.
Ближе к вечеру мы озаботились ночлегом. Балин эти края знал плохо, Орри – не лучше, но местность выглядела достаточно населенной для того, чтобы мы не слишком беспокоились. Хоть просто в деревню, но напросимся.
Постоялый двор мы нашли на крепком хуторе, окруженном мощным частоколом. Трудолюбие людей, его соорудивших, вызвало большое уважение. Подворье же было выстроено по принятому в наших и этих краях плану. Глухие задние стены хозяйского дома, домов семейных, сараев, самого постоялого двора и прочих пристроек выходили наружу, а промежутки между ними как раз и замыкал этот самый частокол.
Пыльный двор был просторным, так что проблем поставить машину не было. Вимраского герба у нас на капоте уже не было – в инструментальном ящике нашлись баночки с краской двух цветов (военная машина, как никак), вот Балин его и перекрасил, а Маша каким-то заклятием заставила краску почти мгновенно высохнуть. Не гоже в Мирланской марке с вимарским гербом на капоте раскатывать. Можно и на проблемы нарваться.
Населен хутор был хозяином – крепким широкозадым мужиком с бородой веником и хитрыми глазами, такой же невысокой и коренастой хозяйкой, и двумя взрослыми сыновьями, похожими на обоих родителей. Оба сына были женаты, и их жены тоже вовсю занимались местным хозяйством.
Под постояльцев был отведен просторный дом с четырьмя спальнями, из которых к нашему приезду были заняты две. Купец с приказчиком и двумя охранниками там разместились. Их «зилок» стоял, прижавшись боком к стене сарая.
Кормили гостей в просторной горнице хозяйского дома, превращенной в подобие небольшого трактира. Стояли тяжелые длинные столы, вдоль которых вытянулись столь же длинные лавки.
Пиво было в этих краях только темное, светлое тут почему-то не любили. И еще подавали хорошую медовуху, отчаянно понравившуюся Маше, которая к этому времени совсем оклемалась, и была бодра и весела.
Немудрящую, но вкусную еду носила с кухни хозяйская сноха, комплекцией и повадками напомнившая мне подавальщицу из «Ржавого шлема». У Орри тоже, видать по всему, всколыхнулись воспоминания, потому как каждый раз провожал ее долгим задумчивым взглядом, что-то невнятно бормоча под нос. Сидящий рядом Балин тоже вниманием ее не обделял. Подавали, как всегда здесь, свинину с картошкой, щедро сдобренные пережаренным луком, овощи и свежий хлеб. Более чем достаточно нормальному человеку.
Лари была сдержанно-вежлива со мной, но в выяснение отношений не пускалась, Впрочем, возможностей остаться наедине для разговора у нас пока не выдалось. Да и я не слишком грузился этим делом, твердо зная, что правда на моей стороне, потому что группой командую я, а Лари правила игры приняла. И если она думает иначе, то пусть снова вспомнит, кто здесь командует.
Компания из купца с приказчиком и охранников веселилась за соседним столом, купец все время шутил с хозяйской снохой, причем весьма сомнительно, но та только хохотала и отмахивалась.
Дело шло к закату, о котором хозяин нас предупредил. Все верно, «час нечисти» приближается. А предупреждал он для того, чтобы дать понять – кто будет ночью ходить по двору, тот делает это на свой страх и риск. Частокол частоколом, но иной твари и он не помеха. Я к приближению ночи был готов, моя «вампирка» с оставшимися патронами стояла у меня за спиной, прислоненная к деревянной стене. По
В конце концов Лари не выдержала, и сказала мне:
– Поговорим? – указав при этом на дверь.
Маша сделал вид, что внимательно прислушивается к спору гномов, которые обсуждали какие-то кузнечно-металлургические дела, а я преувеличенно вежливо показал на выход, подхватив двустволку – за окном было уже темно.
Мы отошли под навес сарая для сена, возле которого и остановились. Пахло навозом и свиньями, посреди двора лежали два спущенных с цепи лохматых пса. В наших краях на собак внимания не обращают – на людей они даже не лают. А вот нечисть чуют почти всегда, для чего их и держат.
– Объяснись – сказала Лари, сложив руки на груди и набычившись.
В глазах у нее снова начал разгораться зеленый огонек, который на этот раз почему-то меня не впечатлил.
– Я «объяснись» ? – я усмехнулся – Пока командую этим отрядом я, объясняться будешь ты. Когда ты к нам примкнула, ты не протестовала против того, что я у руля. Так что объясняйся.
– Это в чем? – даже чуть отшатнулась она.
Видать, с этой точки зрения она над проблемой пока не размышляла. А вообще-то не мешало бы подумать.
– Ты примкнула к нам, но со своей собственной целью. И в какой-то момент ты поставила всех под угрозу, своими делами занимаясь.
– Это не свои дела – неожиданно спокойно ответила она – Иган – отступник. За ним кровь. Он убил одного из сородичей, после чего ушел служить колдуну без согласия Совета Ордена. Это преступление.
– И? – кратко подтолкнул ее к продолжению речи я.
– И в таких случаях орден посылает одного из лучших воинов покарать отступника. Назначает его палачом. Но палач вызывает преступника на поединок, и тем свершается правосудие.
– А если преступник победит палача? – полюбопытствовал я.
– Значит, боги удачи покровительствовали ему, и Орден принял неправильное решение. Но чаще удача покровительствует палачу.
– Чудесно! – кивнул я, дослушав – А теперь скажи, какова была цель моего отряда? Покарать Игана строго по тифлинговским правилам? Или какая другая? А оставаться и смотреть на твою драку было самоубийством, мы бы оттуда не выбрались. А бросить тебя было бы подлостью – ты одна из нас. Значит, ты предлагала нам коллективное самоубийство в целях сохранения твоего палаческого реноме. Умно!
– Вы отпустили Пантелея – сказала она – Ваше дело было закончено. Закончено в том виде, в каком вы его закончили. Лишь после этого я вызвала Игана на бой. А ты… у меня даже слов нет…
Она лишь сокрушенно покачала головой.
– Дело отряда не только дойти туда, но и вернуться оттуда – сказал я жестко – А я, как командир, отвечаю за каждого. И за тебя в том числе, если ты к нам примкнула, а не пошла сама искать своего Игана. Если бы сначала сказала, что ты его ищешь и намерена вызвать на поединок – я бы еще подумал, принимать ли тебя. Или заранее сказал, что тогда мы тебя там и бросим, если это твое дело чести поставит все под угрозу. Но ты предпочла нам об этом не сообщать.
– Верно – согласилась она – Но наши законы запрещают сообщать об этом первым встречным.
Во как заговорила! Мы уже первые встречные. А так бы ее анабазис закончился тем, что она бегала бы по ночной Твери от городовых.
– А объединяться с первым встречным они вам не запрещают? – преувеличненно удивился я – Или мы тебе так, расходный материал? Тогда ты не по адресу, дураки живут в другой деревне. Вот тебе мое последнее слово – пока я командир, и пока ты это признаешь, изволь подчиняться. Не хочешь подчиняться – я тебя не удерживаю. Долю золота ты получила, вот и свободна.
– Прогоняешь? – удивилась она и вдруг «придавила».
Вот змея-то, а? Хотя… хороший знак. Видать. Не безразлична ей наша компания. Да и она нам, если честно. Грустно и скучно нам будет без этого шкодливого и красивого создания.
– В общем так! – сказал я, направляясь к дому – Если ты с нами – ты идешь со мной, и мы празднуем то, что мы уцелели. Не с нами – считай, что я тебя не приглашал.
Отвернувшись, я пошел к крыльцу. Ее шагов я не услышал, но чья-то рука подхватила меня пол локоть, и притворно-томный голос произнес:
– Ну вот, уже и не любит.
В общем, Лари изменилась мало. Ну и хорошо, нам она прежняя нравится.
Глоссарий:
«Большая жизнь» – специфический гномий обычай. В возрасте около сорока лет гном может отправиться пожить в большом мире, поодаль от своих гор, на четыре года. Делается это для того, чтобы молодежь осознанно принимала решение оставаться в общине со строгими правилами (сорок лет для гнома не возраст). Большинство гномов из тех, кто воспользовался «Большой жизнью», возвращаются назад, единицы же остаются жить среди людей, но их никто не винит. Если же гном покидает общину не в период «Большой жизни», то его полагают если не предателем, то кем-то вроде него.
