Камп Де - Рука Зеи
— Гинерхистка?
— Спасибо, — гинерхистка, то она наверняка станет и дальше изготавливать и продавать эту дрянь. Шиафази не устраивал ее вовсе не потому, что продавал янру межзвездным контрабандистам, а потому, что вздумал прибрать к рукам всю торговлю целиком.
— Ну и что? Наше дело — передать эту информацию, куда следует. Остальное за Всемирной Федерацией и Межпланетным Советом.
— Но подумай, насколько все упростится, если я сам буду командовать Сунгаром!
— Ну, будь по-твоему. — Тангалоа повернулся к Штайну, губы которого продолжали выпаливать славянские проклятия с быстротой пулемета. — Пожалуй, лучше нам действительно от него отстать — его укусила муха романтики. Через пару лет ему все это прискучит, и он вернется на Землю. К тому же он влюблен.
— Чего ж ты сразу не сказал! — Штайн вздохнул, как кузнечные мехи. Вот когда я был помоложе, я тоже бывал влюблен — в трех-четырех сразу. Прощай, мой мальчик! Мне противно твое ослиное упрямство, но я люблю тебя, как сына!
— Спасибо, — проговорил Барнвельт.
— Если через год ты заявишься домой, то сперва я сверну тебе шею, а потом возьму на старую работу. Джордж, какого дьявола мы просиживаем тут штаны и не едем в Новуресифи?
Шесть дней спустя в дамовангскую гавань на полном ходу влетели два корабля. Первый из них был «Ярс», а второй — грузовая барка, битком набитая айями, которых Барнвельт приобрел для своего личного войска на часть вознаграждения, полученного от Альванди. При виде флагов, которые реяли на мачтах обоих кораблей, дамовангские обыватели только недоуменно чесали затылки, поскольку это были древние флаги Квириба, отмененные еще королевой Деджанаей в пору основания матриархата.
Уменьшив ход, корабли подошли к свободному причалу. На берег змеей полетел швартов и был тут же подхвачен и закреплен одним из оборванцев, которых полным-полно на любом пирсе в любом портовом городе.
После этого с первого корабля с тяжким топотом сбежала толпа вооруженных людей в доспехах. Портовая публика брызнула по сторонам, визжа, словно стая перепуганных акебатов.
— Живей разгружай! — рявкнул Барнвельт, закованный в сталь с головы до пят.
Со второго корабля уже торопливо выводили на причал зверей. Как только выгрузка закончилась, наиболее тяжело вооруженные воины Барнвельта вскарабкались им на спины. Некоторых даже пришлось подсаживать.
(После долгого спора между Барнвельтом и Гизилом относительно преимуществ пешего десанта с моря против налета верхами с суши было решено совместить оба способа нападения в один, который можно было бы назвать амфибийно-кавалерийским. Сложнее всего Барнвельту было убедить своих людей надеть доспехи. Будучи в большинстве своем моряками, ко всему этому железу они относились весьма недоверчиво, прекрасно зная, как быстро идут ко дну закованные в броню воители, если их скинуть за борт.)
— За мной! — крикнул Барнвельт. Гизил у него за спиной протрубил в трубу. Колонной по два верховые с грохотом устремились в ближайшую улочку. Вслед за ними поспешили пехотинцы.
— Что сие значит? — послышался чей-то визг, и на пути у захватчиков выросло трио амазонок.
— Квирибские мужчины вернулись, чтобы потребовать назад свое! ответствовал Барнвельт. — С дороги, девочки, не то получите по мозгам!
Одна из амазонок ткнула было в Барнвельта пикой, но он тут же отрубил от пики наконечник, после чего плашмя огрел по бронзовому шлему. Девица с лязгом покатилась по булыжникам. Пришпорив своего айю, он отвесил шлепок и второй девице. Когда третья сделала попытку улизнуть, он протянул руку и ухватил ее за волосы, выбивавшиеся из-под шлема.
— Минуточку, красотка, — проговорил он. — Скажи, где это тут устраивается свадьба новой королевы и ее консорта?
— В х-храме Матери-Богини, в центре.
— Гизил, показывай дорогу. Да про листовки не забывай!
Некоторые из людей Барнвельта принялись выхватывать из седельных сумок охапки листовок и швырять их в воздух. Листовки гласили:
МУЖЧИНЫ КВИРИБА, ВОССТАНЬТЕ!
Сбросьте оковы! Настал День Освобожденья!
Сегодня, после пяти поколений женской тирании, бесстрашный отряд
изгнанников вернулся в Квириб, дабы возглавить славную революцию за
РАВНЫЕ ПРАВА ДЛЯ МУЖЧИН!
Вооружайтесь и присоединяйтесь к нам!
Ныне мы снесем с пьедестала страхолюдное изваянье несуществующей
кровожадной богини, вырожденческий культ и непотребные ритуалы которые так
долго служили предлогом для порочного и неправедного правленья.
Барнвельт едва сдерживал желание бешеным галопом рвануть вперед, оставив пехотинцев позади. Когда колонна, украшенная реющими на пиках вымпелами, уже поднималась по серпантину в утыканный шпилями город на коленях Кунджара, он обернулся и увидел, что вслед за пехотой бестолково поспешает разношерстная толпа обывателей мужского пола, размахивающих ножками от стульев и прочими импровизированными орудиями. Одни при их появлении разбегались, другие сбивались в кучки, с любопытством вытягивая шеи. Мужчины издавали одобрительные возгласы, а женщины грозились кулаками и выплевывали проклятия.
На площади перед храмом Варзаи Барнвельт натянул поводья. На противоположной стороне ее суетились амазонки, выстраиваясь полукольцом перед входом. Командирша носилась взад-вперед, расставляя девиц по местам. Копья они выставили вперед, как в день пиратского налета на Рулинди: те, что во втором ряду, — над головами амазонок в первом, которые встали на одно колено.
Барнвельт махнул Гизилу, чтоб тот придержал своих людей, и рысью пересек площадь.
— Свадьба еще не началась? — крикнул он командирше.
— Вот-вот начнется. А это что еще за явленье?
Барнвельт оглянулся. Логичней было бы начать с обстрела, держа кавалерию в тылу на случай пешей контратаки. Однако лучники и арбалетчики еще только начинали перестраиваться в каре, и на организацию огневой подготовки ушло бы, как минимум, несколько минут. Соображать надо было быстро.
— А ну разойдитесь! — гаркнул он. — Нам нужно пройти.
— Никогда! Мы вызываем вас!
Барнвельт вихрем развернул скакуна и галопом поскакал обратно.
— В каре!
Айю он осадил в самой середине переднего ряда и с лязгом захлопнул забрало.
— Готовы? Шагом!
Цок-цок — защелкали копыта по булыжникам. Было бы просто прекрасно, если бы такой тактический ход позволил обойтись без кровопролития; но это была Кришна, где страх перед насильственной смертью далеко еще не развился до земного уровня, и психологический момент атаки мог и не сработать.
— Рысью!
Рысь у шестиногих скакунов была тяжелая и тряская, поскольку седло располагалось аккурат над средней парой ног.
— Галопом!
Пики впереди казались жутко острыми. Если девицы не бросятся в последний момент врассыпную, а айя не отпрянут назад, испугавшись этого колючего частокола, получится хорошая свалка. Он очень надеялся, что его не сбросят с седла и не затопчут.
— Наизготовку!
Пики всадников опустились. Грохот шести копыт несущегося галопом айи слился в бешеную барабанную дробь. Барнвельт чуть придержал зверя, пока снова не увидел с боков наконечники соседних копий, — не было смысла вламываться в строй амазонок самым что ни на есть первым.
Строй все приближался и приближался. Ему очень не хотелось ранить смазливую девчонку, оказавшуюся прямо перед ним…
Тресь! Смазливая воительница неожиданно куда-то исчезла. Острие одной пики Барнвельт отбил левой рукой, другое скользнуло вдоль доспехов. Айя его было споткнулся, но тут же снова рванул вперед, бешено натягивая поводья, вплетенные ему в усы. Мгновенье окружающий мир представлял собой невиданную мешанину из амазонок и экс-пиратов. Середина строя амазонок пропала, когда по нему прокатились айи, остальные девицы побросали свои копья и щиты и ударились в бегство.
Мимо проскакал айя без всадника. Спешенный всадник неистово молотил амазонку обломком пики, а на его скакуна уже взбирался кто-то другой. На земле валялась пара убитых айев, несколько амазонок тоже лежали неподвижно.
Подняв забрало, Барнвельт приказал Гизилу трубить отбой, позаботиться о раненых и оцепить площадь вместе с храмом. После этого он завел свой отряд прямиком в главный вход.
Собравшиеся в храме так и застыли на своих местах, когда звери со всадниками в стальных панцирях процокали через центральный зал к тому месту, где тесной кучкой стояли королева Альванди, Зея, Заккомир и несколько жриц Варзаи.
— Спасены! — вскричал Заккомир. Альванди наконец тоже обрела дар речи:
— Не удастся тебе фиглярское предприятье твое, землянин поганый! Люди мои в клочки тебя разорвут!
— Да ну? Пойдите взгляните, чем заняты ваши люди, мадам.
Он ухмыльнулся ей с высоты седла, развернул айю и сквозь толпу ворвавшихся за ним последователей сопроводил группку к выходу.
