Вад Капустин - Встретимся на Альгамбре
— Итак, перед вами временный наместник Фрогги на Альфе Центавра, секонд-кард Ифтырах, облеченный всей полнотой власти. В том числе, наделенный полномочиями принимать самые жесткие военные меры в случае возникновения необходимости. Надеюсь, он не будет вынужден к подобным крайностям. Да здравствует фроггско-центаврианская дружба!
На физиономии центаврианского компрадора, наблюдавшего за панической реакцией соперников, выразилось понимание и торжество. В отличие от него, маска бывшего поэта выражала искренний ужас. Но поскольку его будущие подданные пока не отличались большим искусством в истолковании фроггской мимики, большого вреда это не принесло.
Оперативное и нетривиальное решение Луттьерхарфсом центаврианского вопроса вызвало бурное одобрение Верховного. Назначение представителя Фрогги полновластным наместником, решающим судьбы суверенной цивилизации, можно было только приветствовать. Возражение Владыки вызвала только сама кандидатура советника. Однако, честное объяснение прим-карда о том, что рядом не оказалось никого более подходящего, Верховный принял на удивление с пониманием.
— У всех порой так бывает, — согласился один из семи Владык Фрогги.
Луттьерхарфсу удалось избежать опалы и сохранить влияние. А значит, Фрогге пока не грозили новые истребительные войны за передел галактики. Но спасти Ясмаха от позорного разжалования прим-кард не смог. Удалось только спасти ему жизнь.
Иные выводы сделали, глядя на бушующую на экранах звездную катастрофу, регуллианские вожди.
— Мы подошли совсем близко к цели — завоеванию мирового господства, — высший гварх Айрруз не скрывал досады в беседе с равным по рангу собеседником. — Но не успели. Из-за глупого просчета с хранителями Предтеч. Теперь в галактике осталось одно-единственное истинное оружие, способное обеспечить полный контроль над низшими расами. Оно должно принадлежать Регулу.
— Да, — подтвердил адмирал Квандор, сменивший покойного высшего гварха Вайнроха. — Уничтожителя нужно захватить, даже если придется предпринять рейд на Альтаир.
— Не на Альтаир, — поправил руководитель регуллианской разведки. — Уничтожитель прячется в неизвестном секторе. Но флот получит от разведки нужные сведения. У нас есть средство наблюдения, которое выведет нас к объекту. Если можно так выразиться, невольный агент.
— Флот немедленно предпримет все необходимое, как только получит данные разведки, — почтительно согласился Квандор
. — Но ведь есть еще какой-то землянин, Одинцов? Виновник гибели высшего? — адмирал припомнил историю своего предшественника. — Которого Вайнроху так и не удалось заполучить
— Нам не нужна будет жалкая копия, — пренебрежительно отозвался Айрруз. — Если мы захватим оригинал.
Регуллиане не собирались давать никаких объяснений низшим расам. Они намеревались сами потребовать объяснений. Не желая связываться с землянами, взятыми под прямое покровительство Альтаиром, ашшуры решили отыграться на второстепенных участниках конфликта, фроггсах, выгодно обративших себе на пользу последние события. Жертвенной фигурой в этой игре должен был стать адмирал Ясмах.
Корнилов понимал, что пора остановиться. Хватит испытывать судьбу. Он слишком долго тянул удачу за хваст, и она, пару раз обернувшись, уже оставила на нем глубокие болезненные отметины когтей. Но, прочитав приглашение Луттьерхарфса, он все же решил рискнуть последний раз. Получить с фроггсов причитающееся вознаграждение и уйти на покой, осуществив, наконец, свою мечту.
Степан прибыл в столицу Фрогги очень не вовремя.
Владыка не стал лишать адмирала чинов единолично, следуя традиции. В угоду разгневанным регуллианам Верховный решил устроить показательный судебный процесс. Громкий скандал со знаменитым адмиралом привлек большое количество любопытствующих.
Суд проходил в святилище предков. Огромная каменная пещера в центре столицы впервые за многие годы не смогла вместить все желающих присутствовать на процессе. На небольшой площадке в центре арены за древним жертвенным столом устроились судьи. Слева от судей окруженный стражей стоял обвиняемый. Адмирал не признал себя виновным и отказался отвечать на вопросы. Он молча выслушивал выступления государственных чиновников, и на его бесстрастной маске не возможно было прочитать никаких чувств.
Расположенные амфитеатром, выбитые в стенах пещеры скамьи для зрителей больше походили на огромные каменные ступени. Экипажи всех пяти кораблей эскадры заняли не слишком удобные места в верхних задних рядах и с возмущением слушали обвинительную речь прокурора, прерывая ее непочтительными выкриками. Курсантам не предъявили никаких обвинений. Они выполнили приказ и вернулись домой победителями. При этом никто из будущих офицеров не согласился свидетельствовать против Ясмаха, которого они, не стесняясь в восхвалениях, объявили великим изгнанником. Вспомнили и о первой несправедливой опале и роли адмирала в спасении фроггского флота. Мнение молодежи, подхваченное свободной прессой, ничего не могло изменить в судьбе заранее осужденного.
— Виновен, — судья огласил приговор, и исполнитель снял с плаща адмирала изумрудную булавку, а затем сорвал сам плащ и швырнул на пол. Ясмах вновь стал гражданским лицом.
Не обращая никакого внимания на уважительно расступающуюся перед ним толпу, адмирал вышел из зала суда. На улице к опальному старику приблизился молодой офицер, один из участников похода к планете Смерти, за которым следовало несколько товарищей, и почтительно набросил на плечи Ясмаха свой собственный желтый плащ
— Мы преклоняемся перед вами учитель, — сказал кварт-кард. — Что мы можем для вас сделать?
— Доставьте меня на Хасту, — немного поразмыслив, ответил Ясмах.
— Быть может, вы хотите на время обосноваться в столице, учитель? — вмешался подошедший Луттьерхарфс. Невзирая на возможное недовольство Верховного, прим-кард не смог остаться в стороне. Возможно, на него подействовала отчаянная смелость флотских курсантов, так не похожих на осторожных молодых фроггсов времен его юности. — Я готов оплатить для вас любое жилье.
— Нет, — решительно отказался адмирал. — Я возвращаюсь на Хасту. Там у меня есть дом — его маска скривилась в горькой улыбке — и учительская пенсия.
— Но почему? — не скрывая огорчения, спросил старший офицер.
— Видишь ли, — взвешивая каждое слово, медленно ответил учитель. — Каждая жизнь имеет свой собственный смысл.
— А! — маска Луттьерхарфса выразила легкую улыбку. — Вы тоже читали книги философа Карт-Дьеса?
— Никогда про такого не слышал, — отрезал адмирал. Он не нуждался в чужой мудрости для оправдания своих поступков. — Я говорю то, что думаю. Так вот, каждая жизнь имеет свой собственный смысл, и выражением этого, найденного разумными смысла является их извилистая биография, сделанный ими выбор. Я выбираю Хасту. Прощай!
— Ну что же, ученики, — обратился Ясмах к толпе собравшихся вокруг него курсантов, восторженно внимавших каждому слову своего кумира. — Давно уже меня не слушали так внимательно. Кто из вас отвезет меня на Хасту?
Раздались многочисленные выкрики желающих. Сопровождаемый шумной группой молодежи, учитель Ясмах направился к космодрому.
Степан заранее направил высокопоставленному покровителю послание: "Буду в столице через пять циклов. Прошу обеспечить защиту". Однако в этот момент Лутьерхарфсу, поглощенному созерцанием исторического процесса, было не до чтения писем земного агента.
Поэтому Корнилову пришлось провести первые несколько часов на Фрогге так, как он даже не мог и предположить — в тюремной камере-одиночке, в ожидании решения своей судьбы, проклиная лицемерных черноголовых обманщиков.
А ведь начало путешествия не обещало никаких осложнений. По официальным каналам Степан запросил разрешения на посадку у администрации космопорта столицы. Разрешение было дано, подтверждено, и, посадив Астарту, Корнилов неосмотрительно покинул корабль, не дождавшись встречающих из службы разведуправления. Его немедленно окружила охрана и препроводила в военную тюрьму.
Банковскую карточку щепетильные фроггсы трогать не стали, а вот коммуникатор у землянина отняли. Поэтому Степан никак не мог сообщить о своей судьбе высшему офицеру, обещавшему ему беспредельную благодарность фроггской Родины.
Камера, куда поместили Корнилова, была светлой и вполне уютной. От длинного коридора ее отделяла только тонкая стенка и металлическая решетка. Кроме жесткого, не слишком подходящего для гуманоидов дивана, в помещении обнаружилась полка с книгами — несколькими сборниками древней поэзии, — и включенный кем-то из охранников работающий визор.
Транслировался необычный судебный процесс, и зрелище немедленно привлекло внимание Степана. Досмотрев передачу до конца, землянин задумался о невеселом положении, в котором неожиданно оказался.
