Лоис МакМастер Буджолд - Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП)
— Не могу представить, как это — быть родителем в одиночку, — продолжил Майлз. — Хотя, предполагаю, что у графа Петра не осталось выбора, когда из-за войны Юрия они с моим отцом остались вдвоем. Папа, конечно, был уже подростком, но все же. Кажется, им обоим пришлось весьма тяжело. Страшно подумать, но к моему появлению на свет дед Петр, можно сказать, размяк. Хотя весьма возможно, просто выбился из сил. — Его еле заметная улыбка сверкнула как острый как нож. — В конце концов, они договорились. Думаю, все как-то к этому приходят.
Джоул вспомнил, что мать Корделии тоже была вдовой и воспитывала детей одна. Интересно, почему Майлз не привел ее пример в качестве контраргумента. Опыт бетанской неполной семьи кажется не таким суровым, как на Барраяре, и не только из-за отсутствия кровавой гражданской войны. «Вот ролевая модель Корделии. Ее мать», — понял он. Сознательно или подсознательно усвоенная? В любом случае, она невероятно уверена в себе на этот счет.
Выражение лица Майлза стало еще более задумчивым.
— Единственное, о чем я сожалею — это о том, что мои дети не появились раньше. Допустим, это было нереально, но все же… Лиззи и Таури не помнят дедушку Эйрела, а у Зелига с Симоной вообще не было шанса с ним встретиться. Ну, то есть, он приходил посмотреть на морозилку, когда мы с Катериной поместили туда шесть эмбрионов вскоре после свадьбы. Но это совсем не то же самое.
Джоул попытался представить себе эту сцену. Наверно это случилось в самом начале совместного пребывания вице-короля и вице-королевы на Сергияре, во время одного из их визитов домой. Он сам остался здесь караулить на посту, который сейчас занимал Бобрик.
— И как он это… э-э… воспринял? Всю эту технику?
Майлз наморщил нос.
— Был озадачен, я полагаю. Радовался за нас. На самом деле радовался, хотя, когда моя мать стояла рядом, он вряд ли бы рискнул высказать какие-либо сомнения насчет этой технологии. Хоть он вложил кучу сил в то, чтобы Барраяр дотянулся до межгалактических стандартов, в медицинском смысле и не только, но не думаю, что рассчитывал, как ощутит это лично на себе. Что это будет значить для его Дома, самой идеи форства. — Майлз взмахнул руками, выписав сложную кривую, безуспешно пытаясь выразить жестом всю запутанность ситуации. — Конечно же, он был без ума от ребятишек, когда они наконец появились на свет. — Он перевел взгляд на залитое солнцем посадочное поле. — Я думал, у нас будет больше времени.
Джоул нервно сглотнул и неловко произнес:
— Кстати о времени. Если мы хотим успеть к обеду…
— Думаю, хотим.
Майлзу удалось соскользнуть со штабеля мешков, ничего себе не сломав, а Джоулу удалось сдержаться и не взбесить его, попытавшись подхватить при приземлении. Своего рода обоюдная победа.
По дороге к офицерской столовой Джоул старался скрыть, что намеренно делает свой шаг не таким широким. Внезапно его сознание пронзила странная, глубокая и ошеломляющая мысль. «Солнечный удар», — попытался он убедить себя, но вместо этого подумал:
«Прошу тебя, рождайся скорее. Я так хочу тебя увидеть.
Пока есть еще время».
Потрясенный до глубины души, он продолжил путь.
Майлз вернулся в вице-королевский дворец, опоздав к ужину после военных симуляторов. Корделия сразу после его прихода безжалостно умыкнула Катерину, чтобы провести в ее обществе еще несколько часов за разговорами о планировании будущего городского сада, оставив Майлза одного утихомиривать своих отпрысков. Поскольку за этим не последовало взрывов, рева пожарных сирен и панического стука в двери кабинета, она решила, что Майлз с присмотром за детьми неплохо справляется. Она уже готовилась ко сну и напоследок проверяла сообщения на комм-пульте – хотя, если там и появилось какое-нибудь неотложное дело, она ничего не хотела об этом знать – когда Майлз приоткрыл дверь, заглянул, пробормотал приветствие, просочился в комнату и плюхнулся в кресло.
Она откинулась на спинку своего кресла и с сомнением посмотрела на него.
— Ну и?..
— Э… — он поболтал ногами. Она подумала, не стоит ли ему провериться на наличие синдрома беспокойных ног, но он затих, словно успешно сделал свой круг по комнате, и сообщил:
— Я говорил сегодня с твоим Оливером.
Она особо отметила это «твоим». Хороший знак? Или это больше похоже на отторжение: «твой Оливер, твоя проблема»?
— А-а…
— Признаю, он кажется хорошим человеком. Всегда казался.
— Я определенно считаю так же.
— Но он не слишком разговорчив.
Она засверкала на него глазами в праведном материнском гневе.
— Ты что, допрашивал беднягу?
— Вовсе нет!
Что она интерпретировала как: «Именно так всё и было».
— Мы просто побеседовали. Исключительно культурно. Озвучили некоторые проблемы. Ну, я — точно. Он слушал. Было видно, что задумался, но провалиться мне на месте, если я знаю, о чем именно.
— У него сейчас много дел, которые следует обдумать, — она улыбнулась внезапному воспоминанию. — Хотя было забавно наблюдать, как его окружали дипломаты со всей галактики на официальных приемах. К их разочарованию, он при них всегда очень тщательно следил, чтобы услышать больше, чем сказать самому.
Майлз хмуро потер переносицу.
— Под конец я точно говорил больше, чем слушал.
Корделия усмехнулась.
— Это проблема, не так ли?
Он поднял голову и осклабился в ответ.
— Итак, о чем ты его столь безрезультатно допрашивал?
— Всего лишь о планах на будущее. Его. Твоих…
— Майлз… ты напрямую расспрашивал его о его намерениях?
Он несколько сник и быстро отвел глаза.
— Не совсем. Ну… похоже на то.
— Думаю, тебе стоит приберечь свое рвение для кавалеров Хелен. Они, без сомнения, могут появиться в любой момент.
Майлз картинно содрогнулся.
— Пока точно рано.
— Ты удивишься... В любом случае, планы Оливера — это его личное дело.
— Но если он молчит о том, что касается тебя, а ты отказываешься говорить о том, что касается него, то как, черт возьми, я узнаю о… о чем-либо? — запротестовал он.
— Может, и не узнаешь.
Он обиженно фыркнул.
— Ты не можешь притворяться, что твои дела меня не касаются. Я не ожидаю бетанского голосования, но ввести меня в курс дела хотя бы в общих чертах было бы неплохо. Хотя бы чтобы я знал, что делать дальше!
— Я не делала тайны из своих планов. Планирую перенести столицу, оставить пост вице-королевы, построить дом и воспитывать своих девочек. Так я рассчитываю дожить до ста лет. Дальше — кто знает? Может, возобновлю свои научные изыскания. Или окончательно уйду на пенсию. Или заведу себе гарем, чтоб развлекали на склоне лет. Массаж стоп, и как можно больше!
Он ошарашенно рассмеялся.
— Гарем из мужчин или из женщин?
— Думала о мужчинах, но могу и проявить гибкость.
Кажется, он на миг представил себе эту картину, но затем, увы, снова вернулся к теме разговора.
— Но какие тогда планы у Оливера?
— Он пока еще не определился. И я буду тебе признательна, если ты оставишь его на это время в покое. Он умный человек и решит сам.
— Что он решит? Кажется, он думает, что ты не хочешь за него замуж.
— Я не хочу замуж ни за кого, пока все мои девочки не вырастут. А потом… будет новый мир. Еще один.
Какой для нее по счету? Пятый? Шестой?
— Ага, именно так он и сказал. Слушай, ну как так? Он это знает, а я нет.
— Ему не составляет труда слушать?
Майлз побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Его ступни снова задергались.
Очевидно, Оливер еще не упоминал о своих мальчиках, иначе разговор состоялся бы совершенно иной и куда более нервный. Что ж, она высказала всё, что хотела и думает. Остальное за Оливером.
— Грегор сказал, мне нужно спрашивать у тебя, если я хочу узнать больше. Это означает, что тут скрыто что-то еще, иначе он не сказал бы ничего подобного. Я прав?
Корделия была склонна думать, что Грегор благоразумно заявил: «Я не собираюсь касаться этого даже палкой». Проблема с Майлзом заключалась в том, что если уж у него в руках оказывалась палка, он отправлялся лупить ей по ближайшему осиному гнезду. И какой только идиот додумался, что завезенные с Земли осы выгодно разнообразят экосистему Барраяра? К слову о завезенных видах. Маленький Майлз, который не один перелом перетерпел, стиснув зубы, по-настоящему плакал после того, как его искусали осы. Да чего там, он просто ревел белугой, и потребовалась пара часов и некоторые довольно серьезные препараты, чтобы его успокоить. После чего Корделия вооружилась парализатором военного образца и баллоном с ядохимикатом, чтобы лично убедиться, что это, черт возьми, не повторится больше никогда. «Говори мягко и возьми инструмент, подходящий для работы».
