Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин
— Ну и что это? Обещали гонки на скорость, а не на манёвренность! — громко сказал, дождавшись появления Иджеса на экране, один из сарматов. Иджес развёл руками.
— Тесная трасса. Маккензи никак не выбьет разрешение на гонки над базой. Вот там мы развернёмся! А пока — итоги первого этапа…
«Вот на объявления точно мог найти какого-нибудь филка,» — думал Гедимин, глядя на дрон в его руках. Иджес участвовал в первом этапе — и даже прилетел не последним, но видно было, что результатом он недоволен. «Трудно же делать всё сразу…»
— А теперь будет лабиринт, — сказал Иджес, и его глаза немного посветлели. — Его сделал Зет. Надеюсь, этот раз пройдёт без накладок.
Гедимин успел заметить недовольный прищур Айзека, покосившегося на стартовую скамейку, и озадаченно хмыкнул. «Так ему не дали проверить дроны? Вот это зря…»
Не прошло и секунды с момента старта, как четыре дрона, вместо того, чтобы петлять по туннелям, уткнулись в защитное поле и заискрили. В трёх местах продырявленная перегородка осталась на месте, в четвёртом весь «рукав» растворился, и в свободный проход тут же рванулись отстающие дроны. Из лабиринта послышались сердитые крики. Гедимин с силой приложил ладонь к лицевому щитку, в просвет между пальцами увидел световую вспышку — и, едва отдёрнув руку, тут же вернул её на место. Шлем загудел.
Выдвижные электроды оказались у четырёх дронов (или остальные просто не успели их применить); два, как выяснилось, протащили в лабиринт торпеды и примитивные пусковые механизмы. Первый залп преграда выдержала, лишь немного потрескавшись, после второго — рухнула, и все дроны устремились к финишу. С экрана послышалась ругань — «взрывников» обогнали почти все, и они серьёзно обиделись. Монитор зажёгся красным, замигал и погас. В коридоре уже после продырявленного туннеля начали фыркать, но смеяться не решались; после отключения по кораблю разнёсся хохот. Гедимин, не удержавшись, тоже фыркнул. «Иджес не слышит,» — успокоил он себя. «А вот Айзека лучше бы послушал. У него опыт.»
— Ну вот, я же говорил, — раздался слева негромкий укоризненный голос. — Это канадская традиция. Они всегда взрывают лабиринт.
— Верно, — признал другой сармат. — Первый раз — ладно, но второй… Хорошо, уговорил. Традиция так традиция. Переборки не пробило?
Гедимин уже хотел идти на корму — заделывать пробоины и растаскивать сцепившихся сарматов, но тут монитор зажёгся снова.
— Макаки драные, — буркнул Иджес; его голос звучал невнятно, и он придерживал респиратор пальцем — видимо, в драке повредил переносицу. — Шестеро выбывают на неопределённый срок. Гедимин, ты далеко? Подойди, тут Айзеку прибор помяли.
Когда Гедимин выбрался на корму, робот-уборщик уже смёл обломки лабиринта в контейнер. Защитное поле растаяло, сломанную скамейку оттащили в сторону. Посреди пустого коридора стояли недовольные сарматы. Один сидел, и медик Бринн, сняв с него шлем, вытирал ему залитое кровью лицо. Сармат сдавленно шипел.
— Глупо вышло, — сказал Айзек, смущённо глядя в палубу. Левую руку он держал у груди, стараясь не шевелить запястьем. Иджес, подойдя к Гедимину, молча протянул ему повреждённый сигма-сканер.
— Рука цела? — спросил ремонтник, вскрывая помятый корпус прибора и надеясь, что ирренций не рассыпался, и сканер не придётся выбрасывать. Основные части уцелели, даже сивертсенитовая линза не треснула, только развернулась ребром.
— Бринн говорит — ушиб, — Айзек пошевелил ладонью и сощурился от боли. — Амос, я, похоже, выбыл.
— Ничего, — отмахнулся Амос, глядя на прибор в руках Гедимина. — Третий этап я доведу. А что со вторым?
Иджес фыркнул.
— Полгруппы выбыло. Остальным — по стакану жжёнки, и хватит с них. Мадик, ты там как?
— Скверно, — отозвался сармат, сидящий на палубе. — Голова гудит.
— Ему надо отлежаться, — пояснил Бринн, бросив роботу-уборщику окровавленные салфетки. — Повезло, что глаза целы.
— Минус один бурильщик, — Иджес тяжело вздохнул. — Нет, надо найти кого-то, кто будет со всем этим разбираться… Ну что, атомщик, эту штуку можно восстановить?
— Держи, — Гедимин протянул ему сканер. Внимательный взгляд мог различить на корпусе лёгкую деформацию, но на работоспособность она не влияла.
— Я за окончательную дисквалификацию, — сказал, подойдя к нему, угрюмый Зет. — Всех шестерых. Если существо не может усвоить правила…
— В правилах об этом ничего не было! — резко повернулся к нему сармат, прижимающий к груди обе руки. Его перчатки заметно помялись — его били по рукам много и по разным направлениям.
— В правилах ещё не было «не драться скамейкой» и «не ломать судье сканер», — неприязненно сощурился на него Айзек. — Ты сармат или дикий бабуин?
— Джаргал, иди сюда, — Бринн поманил к себе сармата с повреждёнными руками. — Перчатки снять можешь?
Тот попробовал и зашипел от боли. Бринн щёлкнул языком.
— В ядро Сатурна такие соревнования! — он, взяв раненого за локоть, отвёл в сторону и усадил на палубу. — Сейчас посмотрим, что у тебя с руками…
— М-да, — Иджес огляделся по сторонам и тяжело вздохнул. — Ну что, проводим третий этап и расходимся. Амос, проверь бурильщиков, — если взорвём туннель, развлечениям конец.
Айзек остался на корме; остальные сарматы — кроме троих бурильщиков — пошли в зрительский коридор. Гедимин, убедившись, что все спокойно пьют жжёнку и отвечают на вопросы, свернул в боковой переход и ушёл в хвост — проверить, что с синтезирующим реактором. Там его и нашёл Амос, возвращаясь с судейства. Его провожали угрюмый Иджес и Айзек с фиксатором на запястье.
— Всё-таки вывих, — сказал Айзек, проследив за взглядом Гедимина. — А у Джаргала четыре сломанных пальца. Мадик до утра в медотсеке — подозревают сотрясение. Иджес, так у нас в следующий раз до трупов дойдёт!
Иджес тяжело вздохнул.
—
