Машина желаний - Роберт Шекли
Мама и папа не видели Жруна, свернувшегося на третьей ступеньке в ожидании, когда папа наступит на нее. Жрун толкнет папу и позаботится, чтобы тот не удержался. Потом прыгнет на него, когда тот будет падать, и позаботится, чтобы папа ударился побольнее.
Малыш перестал плакать и уставился на третью ступеньку. Жрун в ответ уставился на него. А малыш не сводил глаз с Жруна, который хотел причинить папе боль.
– Он перестал плакать, – сказала мама.
Несмотря на гнев, папа взглянул на малыша. Папа любит его, пусть иногда казалось, что это не так. И сейчас он смотрит на своего сына.
– Интересно, что он увидел? – спросила мама.
– С детьми так бывает, – сказал папа виновато. – Иногда они просто смотрят в никуда.
– А иногда просто плачут без причины, – согласилась мама голосом, в котором звучал вопрос: «Ты правда извиняешься?»
– Наверное, иногда и плачут тоже, – согласился папа. В его голосе звучало: «Да, я был не прав». Он помолчал и добавил: – Прости меня, Грэйс.
– А детский плач действует тебе на нервы, – рассмеялась мама. – Заходи, накормлю обедом.
– Отлично, – улыбнулся папа, и это была очень хорошая улыбка. А вот Жруну она не понравилась. Теперь, когда папа перестал злиться, Жруну больше нечего было здесь делать. Он начал таять и исчез.
– После обеда починю ступеньку, – сказал папа. – А сейчас за стол.
Услышав это, Пушок подбежал к папе и потерся о штанину. Папа наклонился и погладил его.
Но ведь он же не помогал! Вообще!
Заказ[19]
Если бы дела не шли так вяло, Слобольд, может, и не взялся бы за эту работу. Но дела шли еле-еле, и, казалось, никто больше не нуждается в услугах дамского портного. В прошлом месяце ему пришлось уволить помощника, а в следующем, видимо, придется увольнять себя самого.
Слобольд предавался этим невеселым думам в окружении рулонов хлопчатобумажной ткани, шерсти, габардина, покрытых пылью журналов мод и разодетых манекенов.
Но тут его размышления прервал вошедший в ателье мужчина.
– Вы – Слобольд? – поинтересовался он.
– Совершенно верно, сэр, – подтвердил Слобольд, вскакивая с места и заправляя рубашку.
– Меня зовут Беллис. Полагаю, Клиш уже связывался с вами? Насчет пошива платьев?
Разглядывая лысого расфуфыренного коротышку, Слобольд лихорадочно соображал. Он не знал никакого Клиша, и, по-видимому, мистер Беллис ошибся. Он уже было открыл рот, чтобы сообщить об этом незнакомцу, но вовремя одумался – ведь дела шли так вяло.
– Клиш, – задумчиво пробормотал он. – Да-да, как же, помню-помню.
– Могу вас заверить, что за платья мы платим очень хорошо, – строго проговорил мистер Беллис. – Однако мы требовательны. Чрезвычайно требовательны.
– Естественно, мистер Беллис, – испытывая легкий укол совести, но стараясь не обращать на это внимания, произнес Слобольд.
Он и так делает мистеру Беллису одолжение, решил он, поскольку из всех живущих в городе Слобольдов-портных он, несомненно, самый лучший. А уж если потом выяснится, что он не тот Слобольд, то он просто сошлется на знакомство с неким другим Клишем, отчего, видимо, и произошла ошибка.
– Отлично, – стягивая замшевые перчатки, заявил мистер Беллис. – Клиш, конечно, объяснил вам подробности?
Слобольд не ответил, но всем своим видом показал, что да, конечно, объяснил, и что он, Слобольд, был весьма удивлен услышанным.
– Смею вас заверить, – продолжал мистер Беллис, – что для меня это было настоящим откровением.
Слобольд пожал плечами.
– А вы такой невозмутимый человек, – восхищенно проговорил мистер Беллис. – Видимо, поэтому Клиш и выбрал именно вас.
Слобольд принялся раскуривать сигару, поскольку не имел ни малейшего понятия, какое следует принять выражение лица.
– Теперь о заказе, – весело произнес мистер Беллис и запустил руку в нагрудный карман серого габардинового пиджака. – Вот полный список размеров для первого платья. Но, как понимаете, никаких примерок, естественно.
– Естественно, – согласился Слобольд.
– Заказ надлежит выполнить через три дня. Эгриш не может ждать дольше.
– Понятное дело, – снова согласился Слобольд. Мистер Беллис вручил ему сложенный листок бумаги.
– Клиш, вероятно, уже предупредил вас, что дело требует строжайшей тайны, но позвольте мне еще раз напомнить об этом. Никому ни слова, пока семейство как следует не акклиматизируется. А вот ваш задаток.
Слобольд так хорошо держал себя в руках, что даже не вздрогнул при виде пяти стодолларовых банкнот.
– Значит, через три дня, – сказал он, пряча в карман деньги.
Мистер Беллис, размышляя о чем-то, постоял еще немного, потом пожал плечами и вышел.
Едва он скрылся за дверью, Слобольд развернул листок. И поскольку теперь за ним никто не наблюдал, изумленно разинул рот.
Ничего подобного он прежде не видел. Платье нужно было сшить на особу восьми футов ростом, да еще учесть при этом определенные модификации фигуры. Но какие модификации!
Пробежав взглядом по списку, содержавшему свыше пятидесяти размеров и указаний, Слобольд понял, что у дамы, которой предназначалось платье, на животе три груди, причем каждая своей величины и формы. Помимо того, на спине у нее несколько больших горбов. На талию отводилось всего восемь дюймов, зато четыре руки, судя по проймам рукавов, по толщине не уступят стволу молодого дуба. О ягодицах не упоминалось вообще, однако величина клеша подразумевала чудовищные вещи.
Материал платья – кашемир, цвет – блестяще-черный.
Слобольд понял, почему не должно быть примерок. Глядя на записи, он нервно теребил нижнюю губу.
– Вот так платьице! – произнес он и покачал головой. Свыше пятидесяти мерок – это уж чересчур, да и кашемир никогда не считался подходящим материалом для платья. Нахмурившись, он еще раз перечитал бумагу. Что же это такое? Дорогостоящая игрушка? Сомнительно. Мистер Беллис отнюдь не выглядел шутником. Портновский инстинкт подсказывал Слобольду, что платье наверняка предназначено для персоны, имеющей именно такую деформированную фигуру.
Его бросило в дрожь, хотя и стоял великолепный солнечный день. Слобольд включил свет.
По-видимому, решил Слобольд, платье предназначено для очень богатой, но обладающей чрезвычайно уродливой фигурой женщины. А еще он подумал, что со дня сотворения мира вряд ли встречались подобные уродства.
Однако дела шли еле-еле, а цена была подходящей, он готов шить и юбочки для слоних, и переднички для гиппопотамш.
Слобольд отправился в мастерскую. Включив весь свет, он принялся чертить выкройки.
Мистер Беллис появился ровно через три дня.
– Великолепно! – разглядывая платье, восхитился он. Вытащив из кармана мерку, он принялся проверять размеры.
– Нисколько не сомневаюсь в вашем мастерстве, – пояснил он, – но платье должно быть сшито тютелька в тютельку.
– Естественно, – согласился Слобольд.
Закончив промеры, мистер Беллис спрятал мерку в карман.
– Просто замечательно, – заметил он. – Думаю, Эгриш останется
