Генри Олди - Волк

— Вези их ко мне, — чтобы Нума, буйный в радости, услышал, пришлось кричать. — Всю троицу. Адрес я тебе сброшу. Пропуск будет внизу, у дежурного. Я оформлю. Нума, он живой…

— Кто? — не сразу сообразил Нума.

А сообразив, заорал так, что коммуникатор чуть не взорвался:

— Да, живой! Юлька, Марк живой!

— Госпожа Зеро? У меня срочные новости.

— Слушаю.

— Готовьте самый быстрый корабль. Пусть сегодня же стартует вдогон спасэскадре. Сообщение для командующего: «Не стрелять на орбите! Не клеймить туземцев! Смертельно опасно!» Подробности сообщу лично, при встрече. Буду через двадцать минут.

— Это розыгрыш?

— Нет. Это чудо.

Выскакивая в коридор, Юлий Тумидус размышлял еще об одном чуде. Эмоции захлестывали его, когда он смотрел в лицо рабу. Радость, возбуждение, любовь… Опомнись, сказал себе Юлий, слетая вниз по лестнице. Ждать лифт было выше его сил. Опомнись, дурень. Это событие не из разряда чудес. Увидеть в рабе человека нереально для психически здорового помпилианца, а ты, конечно же, здоров. Но можно увидеть кое-что за лицом раба. Через всю Ойкумену, и дальше, в неизвестном, безумном запределье — лицо сына.

«Докладывает унтер-центурион Кнут…»

Глава девятая

У нас мало времени

— Нож, — сказал Олин. — У тебя в кармане нож.

— Что? — не понял Марк.

Грохот винтов заглушал слова.

— В юности мы с дружками поймали одного пижона. В тупичке, значит. Прижали к стене, потребовали кошелек. Он был такой… — Олин показал, какой был пижон. В смысле, никакой. — Я ему говорю: ну ты, доходяга! Мне шестнадцать, плечи ломовые… А он смеется: я, мол, с пеленок шклюцеватый. Снял часы, показывает мне. Надел браслет на кулак: видал? Дорогая вещь…

Внизу проплывал город. Вертолет шел над крышами. Иногда машина поднималась выше, чтобы не задеть трубчатую сеть, опутавшую дома сверху донизу.

— Что это? — Марк указал на паутину из металла.

Олин повернул голову к иллюминатору:

— Это? А-а, пневмодоставка. Впервые видишь?

— Да.

— Дикий ты человек, парень. Варвар. Так вот, о пижоне. Он полез в карман и вместо бумажника вынул нож. Когда он сунул в карман руку… У него было лицо, как у тебя сейчас. Вот я и говорю: у тебя в кармане нож.

Вскрытый арбуз, думал Марк о городе. Давленая вишня. Яичный желток. Кровь: венозная, артериальная. Свежая, запекшаяся; сукровица. Великий Космос, дай мне что-нибудь в пастельных тонах! А там хоть в гроб…

— Как он нас резал! — Олин причмокнул от восхищения. Чувствовалось, что это лучший экспонат в музее воспоминаний громилы. — Веришь, по сей день снится. Мне повезло: он меня в зубы кулаком. Часы — кастет. В зубы, в висок… Я поплыл, сел у стеночки. Сижу, отдыхаю, дышу воздухом. А он режет. Ребята орут, из них брызжет, а он трудится, красавец. Потом «скорую помощь» вызвал, полицию. Меня забрал с собой. Глянулся я ему. Сколько раз я у него спрашивал: Тиз, чем я тебе глянулся? Смеется…

Шеренги магнолий. Строй платанов.

Корпуса окраины.

— Где у тебя нож, парень? Где ты его прячешь?

— Отцепись, — сказал Марк. — Надоел.

Его пугала проницательность Олина. Нож? Это не нож, унтер-центурион Кнут. Это чудо. Дотянуться до рабов из-за края Ойкумены — чудо. Вбить в кисель, бывший когда-то мозгом живых батареек, сообщение — чудо из чудес. Всю ночь до утра Марк бормотал: «Не стрелять… Не клеймить! Смертельно опасно!..» Проваливался в сон, подрывался, белый от испуга. Губы дрожали: «Не клеймить…» Связь трепетала, готова оборваться в любой миг. Он надеялся, что рабы — трое? Четверо?! — «встанут на повтор». Сейчас Марку страстно хотелось повторить эксперимент. Удерживал страх. Страх дрался с желанием не на жизнь, а на смерть. А вдруг не получится? Так хочется оторвать струп с подживающей раны и полюбоваться багровой мякотью.

Голова разламывалась. Сказывались бессонница и напряжение. Которое утро подряд, приводя себя в порядок, Марк долго смывал кровь, натекшую из носа на щеку и подбородок. Подушки и простыни, наверное, можно было отстирать. Или сразу выбросить на помойку? Врач, приходя с осмотром, неодобрительно хмурился. Носовые кровотечения? Давление пошаливает? Сосудики?!

Он уже жалел, что дал разрешение на вывоз пациента к боту.

Час назад врач сцепился с Тизитлем. Великий аттракцион, схватка хорька и журавля: врач требовал взять на борт Ливию, а Тизитль возражал. Коротышка предпочел бы оставить Ведьму в центре. Не складывать все яйца в одну корзину, как образно выразился Тизитль. В ответ врач заорал, брызжа слюной, что он не в курсе насчет хорьковых яиц. А у него, журавля, яйца не железные. Без диагност-блока он снимает с себя ответственность. Чужая иммунная система, препараты, реакция организма… Тизитль разрешил взять диагност-блок, но без Ливии. Врач закатил истерику. Как ни странно, истерика дала результат: Тизитль сдался.

Вызвал второй геликоптер.

— Контакт? — Олин с хрустом потянулся. В тесноте салона это было подвигом. — Ага, такой же контакт, как у нас с пижоном в тупичке. Из тебя, парень, контактер, как из говна пуля. Не нравится? Хорошо, как из пули говно. Ты мне лапшу не вешай, я пирог тертый. На хрена тебе со мной контачить? Ты ведь такой же, как я, как Тиз… Только пушка круче и телефон навороченный. Раздень нас догола: одна порода, одна мама рожала. Ты вниз глянь, вниз! У вас что, иначе? Врешь, то же самое…

Обработанные поля. Шоссе.

Поселки.

Тень вертолета бежала по Острову Цапель.

— Иначе, — Марк отвернулся. — Заткнись, а?

— Ты не за контактом прилетел. Ты за ресурсом прилетел. Ваше солнышко старое, небось, голодное. Опять же, заводы кушать хотят, фабрики. Что, народу не хватает? Наши внекастовые плодятся, как кролики. Кастовые прошения шлют: надоело небо зря коптить, хочу в солнце. Больные, шушера тюремная, неудачники… Каждый год прирост — дерьмовая уйма процентов. А всё равно не хватает. Все ж не уйдем? Кому-то надо и здесь пахать…

У ног Олина свернулся клубком его нагуаль — матерый леопард. Гибкий, изящный зверь с точеной головой оттенял могучее телосложение громилы. Или намекал, что в случае необходимости Олин способен быть стремительным, как пятнистая кошка. Катилина, хитрец, забрался к Марку на колени. Помещался он там плохо, задница норовила свалиться вниз. Но Катилина стоически терпел; терпел и Марк, поглаживая ягуарчика по загривку.

— Сволочь ты, — бросил он Катилине.

Приняв оскорбление на свой счет, Олин довольно осклабился.

— Сволочь, говорю. Слопал мою селезенку? Ты морду не вороти, ты признавайся: слопал? Теперь хочешь до печенок достать? Шиш тебе, проглоту…

Катилина жмурился, урчал.

— Ты меня за дурака не держи, — сев на любимого конька, Олин слезать не собирался. — Сбили наш спутник? Сбили. Вы ж не знали, что оно рванёт… Мы и сами-то не знали. Вы бы и «Тонатуйох» сбили, да решили в плен взять. Допросили бы с пристрастием, под эйфорией, а потом экипаж — в солнышко. И экипажу радость, и вам аккумуляторы подзарядить. Опять взрыв помешал: наши первыми пальнули…

— Ага, — согласился Марк. — Вы на орбите по всем первыми стреляете?

Олин почесал нос:

— Не-а, это дебют. Очень уж вы, парень, глянулись. Ты мне лучше про Змея своего расскажи, да? Что, связи с планеты нет? Будь у вас связь с командованием, ты бы уже давно на меня сверху смотрел… Сквозь оптический прицел. Командиры, небось, ногти грызут? Где наши мальчики, почему обедать не идут?! Продвинутые умники, в солнце под гипнозом отправляют… Руки чистые, мытые? Ничего, если конфликт психик, так вы быстро к ножам вернетесь. Полезете в карман за бумажником, а достанете ножик…

Громила наклонился вперед:

— И учти, парень, заруби себе на носу… Я в университете не учился. Мне ученая чехарда — плюнуть и растереть. Я знаю главное: никакой ты не астланин. Ты — хрен с бугра. С далекого бугра, ну да ладно. Я это помню, выучил назубок. А ты запомни, что я — главный говнюк из кино. В смысле, самый быстрый пистолет в Мештли. Усёк?

— Усек, — Марк улыбнулся. — Никакой я не астланин. Спасибо, пистолет.

У Олина задергалось левое веко. Он не понял, за что его благодарят. А все, чего Олин не понимал, его нервировало. Тизитль говорил, что в такие минуты Олина следует бояться.

— Докладывает 3-й навигационный пост. С орбиты 4-й планеты принят сигнал радиомаяка зонда «Стилус». Передал коды доступа, получил подтверждение. Отправил команду на пересылку всей собранной зондом информации в бортовой компьютер «Бешеного».

— Докладывает аналитический пост. В компьютер начала поступать информация с зонда «Стилус». Запустил сортировку и декодирование. Выставил приоритеты согласно полученной инструкции.